– Привет. – Я протянула удостоверение. – Я Шарлотта Дэвидсон, а это Куки Ковальски. Я частный детектив, работаю с управлением полиции Альбукерке над одним делом. – Соврала я только наполовину. – Можно с вами поговорить?

– Нет.

Понятно, Халк становится ворчливым, если его будят среди ночи. И почему об этом ни разу не упомянули в кино? Надо написать продюсерам. И его определенно ни капельки не впечатлило мое удостоверение. Я выудила двадцатку.

– Мне нужно задать всего пару вопросов. Я разыскиваю пропавшую женщину.

Выдернув двадцатку из моих пальцев, Халк уставился на меня, видимо, ожидая, когда я начну играть в вопросы и ответы.

– Ах да. – Я достала из сумки фотографию Мими. – Вы видели эту женщину?

Он изучал снимок целую вечность. Глубоко вздохнув, я вручила ему еще одну двадцатку. Если так и дальше пойдет, придется искать банкомат или объявить себя банкротом и делать ноги со скоростью света.

– Возможно, – протянул Халк, взял у меня фото и присмотрелся внимательнее. – Ну да. Это Молли.

– Молли?

Что ж, в этом есть смысл, раз на самом деле ее зовут Мими. Ей было бы сложно привыкнуть откликаться на нечто вроде Гвиневры или Хильдегарды.

– Ага, сто процентов. Но сейчас все спят.

– Послушайте, вы же в курсе, что в любую секунду нам на голову может свалиться ядерная бомба и заодно всех нас в зад поцеловать? И нельзя откладывать прощание до утра и все такое?

Он рассмеялся. Кто сказал, что у Халка нет чувства юмора?

– А ты веселая.

– Ага. Теперь представь, что я ядерная боеголовка. До утра ждать никак не могу.

– То есть вам надо увидеться с ней прямо сейчас?

Черт возьми, какой сообразительный.

– Не прошло и полгода. Да ты, никак, гений?

Он нахмурился, пытаясь понять, не смеюсь ли я над ним.

Я подалась вперед:

– Может, после всего этого мы с тобой зависнем вон в той кафешке и выпьем по чашечке кофе?

– Ты не в моем вкусе.

Проклятье. Иногда такое случается. И что теперь делать девушке?

– Вот и славненько, тогда, может быть, просто впустишь нас?

– Мне нравятся… позеленее.

– Боже мой, мистер. – Я вытащила последнюю двадцатку. – Ты разбил мне сердце.

Забрав у меня деньги, Халк открыл дверь шире.

– Надо будет записать вас в журнале посещений, и мне нужна копия твоего удостоверения. Потом проведу вас к ней.

Через пять минут Куки уже тормошила спящую женщину, укрытую серым пледом. Она лежала на одной из десятков примитивных коек, которыми было забито огромное, похожее на спортзал помещение.

– Мими, – едва слышным шепотом позвала Куки. Чтобы Мими поняла, что мы пришли с миром, Куки одолжила у Халка фонарик и теперь держала его под подбородком. Мне не хватило духу сказать ей, что в его свете она смахивает на дикенсовский призрак из «Рождественских повестей». – Мими, дорогая?

Мими пошевелилась, приоткрыла сонные глаза и испустила самый чудовищный визг, который мне доводилось слышать в жизни. От человеческого существа, разумеется. Бездомные вокруг нас отреагировали на все лады: некоторые едва не до потолка подпрыгнули, а некоторые продолжали храпеть, как ни в чем не бывало.

– Мими, это я! – Теперь Куки светила фонариком прямо себе в лицо, отчего стала еще больше похожа на привидение, потому что свет сгладил мелкие морщинки и придал ее лицу нездоровое, радиоактивное свечение.

Ноги Мими взлетели вверх. Надо признать, совершенно бесполезное действие, если она готовилась драться или, наоборот, дать деру. Потом она резко перевернулась и грохнулась на пол.

Мужик с соседней койки похлопал меня по ноге:

– Какого хрена тут творится?

– Экзорцизм. Волноваться не о чем, сэр.

Хмыкнув, он повернулся на другой бок и мгновенно уснул.

Над матрасом появилась голова Мими.

– Куки? – спросила она куда более тихим голосом, чем пару секунд назад.

– Да. – Куки поспешила к ней на помощь и помогла сесть на койку. – Мы пришли тебе помочь.

– Господи… Извините меня. Я думала, что…

– У тебя кровь идет, – заметила Куки и вытащила и сумочки салфетку.

Промокнув верхнюю губу, Мими затолкала салфетку в обе ноздри.

– Так бывает, когда у меня вся жизнь проходит перед глазами. – Несколько секунд она молча смотрела в никуда. – Кажется, я намочила штаны. А может, и нет.

– Пойдем, солнышко. – Куки помогла Мими подняться, и я тут же поддержала ее с другой стороны.

За сущие гроши, они же двадцать баксов, но на этот раз из бумажника Куки, мы отхватили во временное пользование один из кабинетов, где могли поговорить с Мими.

– У тебя казенные легкие, барышня, – заявила я, когда нашла в маленьком холодильнике бутылку воды и вручила ей.

Кровь из носа у нее уже не текла.

– Прошу прощения, – извинилась она и помахала рукой перед лицом. – Я совсем растерялась. Я ведь не знала, что это вы.

Я повернулась к Куки:

– Твое перевоплощение в Каспера тоже свою роль сыграло.

Она нахмурилась:

– Мими, это Чарли.

– Боже мой. – Мими попыталась встать, но ноги ее не держали, и она снова рухнула на стул.

Я пожала ей руку.

– Вставать не обязательно. Я вовсе не такая особенная.

– Из того, что я слышала, – она крепко сжала обе мои руки, – еще какая особенная. Как вы меня нашли?

– Это работа Чарли, – усмехнулась Куки. – Ты в порядке?

Несколько минут ушло на приветствия и красочный рассказ о том, как Мими оказалась в приюте для бездомных, в котором фигурировали пьяный таксист и не очень опасное, но весьма неуместное возгорание двигателя. После чего мы подошли к самому важному – почему Мими оказалась в приюте.

– Я подумала, что тут меня точно искать не станут.

– Мими, – осторожно, но с упреком проговорила Куки, – твои родители и Уоррен ужасно волнуются.

Мими кивнула:

– Пускай. Лучше пусть волнуются, чем умрут.

Она была права. Но на дворе стояла ночь, а моя голова уже была на грани взрыва. Я решила поделиться с ней нашими подозрениями, после чего мы все отсюда уйдем.

– Останови меня, когда история покажется знакомой.

Мими нахмурилась.

– Однажды ночью ученики старших классов устроили вечеринку. Девочка по имени Хана Инсинья улизнула из дома, чтобы туда попасть. А на следующий день родители объявили о ее исчезновении. – Когда я упомянула Хану, Мими опустила глаза. Я продолжила: – Некоторые помнят, что она там была, а некоторые нет. Одни говорят, что она ушла с вечеринки с каким-то парнем, другие клянутся, что ничего подобного не было. – Мими тихонько ахнула, и я убедилась, что иду в правильном направлении. – И вот, двадцать лет спустя, все, кто видел, как Хана уходит с вечеринки с мальчиком, один за другим умирают. Знакомо звучит?

Мими опустила голову, как будто не могла смотреть нам в глаза. В знак поддержки Куки положила руку ей на плечо.

– Ты почти права. Но Хана ушла с вечеринки не с одним мальчиком. С ней было несколько человек, и я в том числе.

Куки замерла.

– Что ты имеешь в виду?

– Она имеет в виду, – сказала я, борясь с горем, которое внезапно поглотило Мими и до боли сдавливало мне грудь, – что в ту ночь несколько человек вынесли из дома тело Ханы. Она была уже мертва, и они вместе ее похоронили. Верно? – По-моему, это было единственным логичным объяснением.

Мими вытерла слезу пропитанной кровью салфеткой.

– Да. Семеро. Нас было семеро.

Куки ахнула и прикрыла рот ладонью.

Я присела, чтобы заглянуть Мими в глаза.

– На той вечеринке кто-то ее убил. Может быть, ты это видела? Тебя тоже угрожали убить?

– Хватит, пожалуйста, – выдохнула она, уже не сдерживая рыданий.

– В школе тебя запугивали? Толкали в коридорах? Выбивали из рук книги? Чтобы ты не забывала. Чтобы не соскочила с крючка.

– Я не могу… Я…

Я решила начать с Томми Запата, а Кайла Кирша оставить для финального аккорда.

– Это имеет отношение к продавцу машин, с которым ты недавно встречалась? Томми Запата?