– Правда? Удивительно, – отозвалась я, прикидываясь, что впервые слышу. Если она поймет, что я знаю о Рейесе больше, чем делаю вид, то наверняка превратится в питбуля, чтобы выяснить все, что мне известно. Или предложит кучу денег, от которых я вряд ли смогу отказаться. Особенно теперь, когда Рейес делает все, черт бы его побрал, чтобы довести меня до белого каления. – Наверняка вы не можете дать мне имя вашего нынешнего осведомителя?

– О нет. Это было бы нарушением конфиденциальности. К тому же мне уже вынесли предупреждение – я должна прекратить вторгаться в личную жизнь Рейеса. Иначе рискую подвести своего осведомителя под увольнение, а себя – под арест.

Неужели она совсем не понимает, чем занимаются частные детективы?

– Почему вы спросили, много ли мне известно о Рейесе?

Элейн хихикнула, позабыв о том, что в глубине души я мечтаю о ее смерти.

– Рейес ни с кем не видится. Никогда. Можете мне поверить – все эти годы десятки женщин пытались добиться встречи с ним. Он получает больше писем, чем президент. Но никогда их не читает. – Моя душенька тут же возрадовалась, а Элейн продолжала: – Все это есть на сайте. Я пытаюсь предупредить новичков, приходящих на сайт, что он не станет с ними встречаться и не прочтет их писем. Но каждая поклонница считает, что именно она станет той единственной, кого он полюбит. Полагаю, они должны попробовать. Винить их определенно не за что. Но из всех женщин, что пытались с ним встретиться, он виделся только со мной.

Я чувствовала ложь всем нутром. Элейн никогда в жизни не видела Рейеса собственными глазами. И от этого моя душенька тоже была счастлива.

– А как вы узнали о Рейесе? – спросила она. Видимо, подозрения наконец-то закрались к ней в голову.

– Я расследую дело, в котором всплыло его имя.

– Неужели? В связи с чем?

Оторвав взгляд от Рейеса, я повернулась к ней:

– Я не могу говорить о деле, но должна задать вам несколько вопросов.

– Вопросов?

– Да. Например, знаете ли вы, где он сейчас?

Она снисходительно улыбнулась.

– Разумеется. В медицинском учреждении для хронических больных в Санта-Фе.

– Ясно, – отозвалась я. Куки бросила на меня ободряющий взгляд, призывая поставить эту женщину на место. Хотя бы немножко. – Вообще-то на прошлой неделе был вынесен приказ об отключении его от аппарата искусственного жизнеобеспечения.

Теперь застыла Элейн. Мне удалось ее удивить, и несколько секунд она приходила в себя.

– Прошу прощения, но об этом мои источники мне не сообщали, – пролепетала она, часто хлопая искусственными ресницами.

– Тогда вам стоит поискать новые. Он должен был умереть, мисс Оук. А вместо этого очнулся и сделал ноги из больнички.

– Он сбежал? – взвизгнула Элейн.

А это веселее, чем я ожидала. И удивилась она совершенно искренне. Она понятия не имела, где Рейес прячет свое тело. Я разрывалась между желанием радоваться этому факту и неодолимой потребностью впасть в глубочайшее отчаяние. Мы ни на шаг не приблизились к тому, чтобы найти тело Рейеса. Я повернулась, чтобы снова посмотреть на исписанные им страницы, пока Элейн искала стул – ей срочно потребовалось присесть.

Рисунок, сделанный из многократных повторений моего имени, на самом деле был наброском здания. Я подошла ближе и глубоко вздохнула. Как можно тише.

– Это старое здание, – послышался голос Элейн из-за моей спины. – Мы не знаем, где оно, но полагаем, что где-то в Европе.

Повернувшись к Куки, я легким кивком подозвала ее ближе. Она медленно пошла ко мне, сдвинув брови и бросая через плечо настороженные взгляды. Встав рядом, она присмотрелась к рисунку и ахнула.

– Наверняка вы правы, – проговорила я. – Выглядит по-европейски.

Вот только здание это стоит в Нью-Мексико, в Альбукерке. И мы с Куки в нем живем.

Снова взглянув на открытки, я спросила:

– Можно посмотреть, откуда их прислали?

Элейн была занята – обмахивала рукой лицо, но все же заставила себя подняться и подойти к витрине с другой стороны, чтобы открыть ее.

– Думаете, он придет ко мне? – спросила она, протягивая мне открытки.

– С чего бы вдруг? – отозвалась я, испытывая минимум интереса к теме.

Обе открытки были из Мексики. На них имелся тюремный адрес Рейеса, но ни обратного адреса, ни сообщения не было. А это куда интереснее, чем внезапно поддавшаяся непонятной панике Элейн.

– Он з-знает, кто я, – промямлила она. – Знает, что я платила за информацию о нем. Вдруг он придет ко мне?

– Можно мне их взять?

– Нет! – Элейн выхватила у меня открытки.

Ну и ладно. Жадина.

– Вот моя визитка, – сказала я, протягивая ей карточку. – Если он к вам придет, позвоните. Мне действительно очень нужно с ним поговорить.

Мы с Куки повернулись к двери.

– Подождите! Вы меня неверно поняли! – Она побежала за нами, стуча каблуками по испанской плитке. – Вдруг он придет, чтобы убить меня?

Я остановилась и наградила ее подозрительным взглядом.

– У него есть причина хотеть вашей смерти?

– Что? Нет.

Опять ложь. Мне стало интересно, что еще она натворила, кроме того, что годами подкупала людей, чтобы за ним шпионить.

– Тогда не понимаю, в чем проблема. – Я снова повернулась к выходу.

Элейн опередила нас и преградила путь.

– Дело в том, что… я… все…

– Мисс Оук, мне нужно работать над делом.

– Вот, – сказала она, всучив мне открытки. – Берите. Все равно я их отсканировала на компьютер. Взамен позвоните мне, когда найдете Рейеса.

Я глянула на Куки, всем своим видом выражая неохоту.

– Ну, не знаю. Это будет сродни вашему нарушению конфиденциальности.

– Не будет, если моя жизнь в опасности! – пропищала Элейн. – Я вас нанимаю.

Мои выводы оказались поспешными. Все это определенно очень интересно.

– Во-первых, у меня уже есть дело. И вряд ли я могу взять еще одного клиента, связанного с ним. А во-вторых, с чего вдруг ваша жизнь в опасности? Вы боитесь Рейеса Фэрроу?

– Нет, – нервно усмехнулась Элейн. – Просто мы вроде как женаты.

Куки выронила сумочку и попыталась поймать ее в полете, столкнув в процессе вазу. Потянувшись за ней, она поскользнулась на плитке и перевернула весь стол. Прекрасный экземпляр ручной работы полетел прямо в меня, а я в этот момент могла думать только о том, что нам позарез нужно заняться динамической гимнастикой, чтобы научиться контролировать мышцы.

– Женаты? – переспросила я сразу после того, как стол упал на пол. С виноватым видом Куки подняла его и поправила стеклянную полусферу, служившую столешницей. – Вам придется быть со мной абсолютно откровенной, мисс Оук. Потому что мне известно, что Рейес не женат.

Несколько долгих секунд Элейн изучала Куки, а потом ответила:

– Это был глупый спор. – Она повернулась ко мне. – Можно сказать, я заставила некоторых людей поверить, что мы были женаты. Одна из администраторов другого сайта утверждала, что они с Рейесом переписываются, а я знала, что это ложь. Потом другая заявила, что они встречались. Встречались! Вот я и повысила ставки, так сказать. Все они думают, что мы с Рейесом были женаты полгода.

Драматически закатив глаза, я снова посмотрела на Элейн.

– Почему они вообще вам поверили?

– Потому что… потому что я… я подделала свидетельство о браке. Все есть на сайте. То есть все, кроме информации о том, что свидетельство сфабриковано.

Теперь, когда у меня был рычаг воздействия (то есть ее желание жить), я повернулась к витринам.

– И что вы предлагаете в обмен на мои услуги?

– Джон Хостетлер, – сказала я в телефон. Мы с Куки возвращались в центр Санта-Фе, чтобы перекусить.

В трубке раздался голос Нила Госсета:

– Он один из моих охранников.

– И по совместительству осведомитель Элейн Оук.

– Без шуток?

– Без шуток. – Само собой, ему понадобятся доказательства, но это уже не моя проблема. – А еще я забыла упомянуть кое-что странное.