— О мой Бог! — Миссис Томпсон отдернула руку и с побелевшим лицом подбежала к Робин: — Что, что такое?

Винс оказался у нее за спиной и приготовился подхватить ее за плечи, если возникнет необходимость. Робин посмотрела им в глаза и снова заплакала.

— Ей хуже? — требовательно спросил он, схватив Робин за руку и встряхнув.

— Нет. Она жива. — Робин улыбнулась сквозь слезы. — Она наконец просыпается.

Облегчение затопило его, лишило сил. Винс наклонил голову и уткнулся лбом в стекло, чувствуя на губах вкус собственных слез.

— Самое плохое закончилось.

Винс взглянул на доктора в зеленом, который стоял перед матерью Джинджер. Он пошел к Эве, ноги его дрожали.

— Мы оставим Джинджер в интенсивной терапии на ночь, так будет безопасней, а утром переведем в главное крыло. Вы можете войти, каждый на пять минут. Она все еще очень слаба, ее нельзя волновать.

Они все смотрели вслед доктору, который шел к посту медсестры. Он взял блокнот и принялся что-то быстро записывать.

— Сначала вы, Винс. — Эва тихонько подтолкнула его к двери.

На него напал страх. Руки задрожали, он сжал их в кулаки и покачал головой. Что он может ей сказать?

— Я не имею права.

— У вас есть все права. Помните, что я говорила о гордости? Я чувствую сердцем, Джинджер должна вас увидеть. Она должна знать, что вы о ней заботитесь. Идите, пока я не передумала.

— Хорошо, — с трудом проговорил Винс, потому что горло перехватило.

Он остановился в дверях, взгляд устремился к фигурке, лежащей на кровати. Синие глаза смотрели на него. Слабая улыбка озарила лицо Джинджер. Винс нерешительно шагнул вперед. Тихим шепотом, почти беззвучно, он благодарил Того, в существование Кого он никогда не верил.

— Я задолжал тебе, Господи.

Джинджер с волнением наблюдала за Винсом. который сел на стул рядом с ее кроватью. Дотронувшаяся до нее рука была холодной и липкой. Это действительно Винс или только сон?

— Как ты себя чувствуешь? — шепотом спросил он, его зеленые глаза обследовали каждый дюйм ее лица.

У нее не было сил поднять голову от подушки. Но то, что Винс сидит рядом, то, что в его глазах сияет любовь, — прекрасно.

— Я чувствую себя замечательно, — прошептала она сухими губами.

Наклонившись, он с бесконечной нежностью поцеловал ее в лоб.

— Винс, — позвала Джинджер.

— Что? — Он схватил ее руку обеими руками и поднес к губам.

— Ты когда-нибудь сможешь меня простить?

В его глазах появилось непонятное выражение.

Джинджер стало страшно, нижняя губа задрожала. Значит, не сможет. А почему он должен? С самого первого дня у него от нее одни неприятности. Она лгунья.

— Мы не можем сейчас говорить об этом. Ты еще слаба.

Доктор сказал…

— Мне не важно, что сказал доктор. Я должна знать теперь. Ты прощаешь меня за то, что я солгала тебе в день знакомства? — Слезы катились по ее лицу, подушка намокла. Он не любит ее. Он просто чувствует себя виноватым, потому что она встала на пути пули, предназначенной ему.

— Успокойся, милая. Я полюбил тебя с той самой первой лжи. Тебя не за что прощать. Ты ни в чем не виновата. — Винс подвинул стул еще ближе к кровати. — Вопрос в другом, сможешь ли ты когда-нибудь простить меня?

Конечно, она могла.

— За что? — Винс сказал, что полюбил ее?

— За то, что я сомневался в тебе. За то, что не доверял тебе. За то, что не сделал тебе предложение в самый первый вечер, когда тебя встретил.

Несмотря на слабость, сердце Джинджер громко стучало в груди.

— Предложение? — Какое предложение? Чтобы они никогда больше не видели друг друга? Чтобы они забыли, что вообще когда-то встречались?

— Предложение. — Дьявольская усмешка заблестела в его глазах и заставила ее задрожать. Эта дрожь не имела никакого отношения к лекарствам, которыми накачали ее доктора.

— Предложение? — снова спросила она.

Винс провел пальцем по ее губам.

— Выздоравливай поскорей. Я думаю, было бы прекрасно устроить свадьбу на Рождество!

— Боже, — прошептала Джинджер. — Мне дали слишком сильные наркотики. У меня галлюцинации. — Она захихикала. — Мне приснилось, что ты хочешь жениться на мне. Разве это не унизительное наказание?

— Только если ты не испытываешь такого желания.

Джинджер попробовала открыть глаза. Через крошечную щелку лицо Винса было нечетким и искаженным.

— Я хотела выйти за тебя замуж еще в тот раз, когда ты меня поцеловал. Но всем известно, не всегда получаешь то, что хочешь. — Слабый смех сорвался с ее губ. — Не сомневаюсь, что ты в медовый месяц захочешь поехать кататься на лыжах.

Глава 13

Холодный ветер бросал волосы Джинджер в лицо. Аромат сосен щекотал ноздри, рукой в варежке она смахивала снежинки с ресниц.

Поправив солнечные очки, Джинджер глубоко вздохнула, оттолкнулась от вершины холма и начала спускаться. Она стала гораздо лучше кататься на лыжах. Но именно в этот момент в лицо ей полетела пригоршня снега.

Джинджер потеряла равновесие, покачнулась и упала на бок. Она лежала на холодном снегу и смотрела в облачное небо, когда высокий брюнет подъехал и встал над ней.

— Только не стой там, — сказала она, протягивая руку. — Помоги мне.

Мужчина в черном костюме отстегнул лыжи от ботинок, воткнул их в снег, чтобы не укатились, потом вынул ее лыжи из креплений и обнял Джинджер.

— Миссис Данелли, — произнес он, растягивая слова. Чувственная улыбка заиграла на его губах. — Как может женщина, у которой так плохо с координацией на склоне, столь умело преодолевать этот недостаток в спальне? — Он поднял черную бровь.

— Я не знаю, мистер Данелли. — Джинджер надула губы, пытаясь потереться о него, но потеряла равновесие и схватилась за его куртку, чтобы не упасть.

Винс засмеялся и привлек ее к себе. Одной рукой он обвил ее талию, а другой приподнял подбородок и наклонился. Мягкие губы коснулись ее лица, поцелуй был такой горячий, что от него у Джинджер тотчас согрелись даже замерзшие ноги, а снег под ними угрожал растаять и растечься лужей.

— М-м-м… — замурлыкала она. — Скажите, мистер Данелли, почему мы торчим на этом холодном склоне, когда у нас есть очень теплая, очень большая кровать, и она пустует без нас в гостиничном номере?

— Хороший вопрос. Быстрей отсюда! — Винс вскочил на лыжи и понесся с холма.

Торопясь, Джинджер застегнула крепления.

— Ого! — Лыжи наконец заскользили. Со свистом она приземлилась на задницу. — Мужчины, — бормотала она, пытаясь грациозно подняться. — С ними невозможно кататься на лыжах. Но и без них кататься на лыжах тоже невозможно.

Наконец, спустившись с холма, Джинджер проверила крепления и устремилась к подъемнику, чтобы отправиться в гостиницу. Открыв дверь номера, она увидела свечи, мерцающие в темноте комнаты. Соблазнительная тропинка из белых и красных бутонов роз вела в спальню.

Джинджер направилась к двери и открыла ее. Винс лежал на кровати, на горке подушек. Он укрылся белой шелковой простыней от талии и ниже, но одна дразнящая нога, невероятно сексуальная и мускулистая, была видна.

Рот Джинджер наполнился слюной, когда она увидела эту картину. Он был такой красивый, такой чувственный!

Его зеленые глаза мерцали.

— Почему ты так долго? — спросил он соблазнительным шепотом.

Джинджер решила не говорить ему, что задержалась в магазине подарков. Чтобы помучить Винса, она медленно расстегнула молнию на красной парке и позволила ей упасть на пол.

Улыбнувшись, Джинджер расстегнула молнию на лыжных штанах, и они скользнули на пол рядом с курткой.

— Дорогая, если ты не закончишь через две секунды, придется мне прийти к тебе.

Пробежав через комнату, Джинджер подлетела к краю кровати и упала на него. Он схватил ее за талию и подмял под себя.

— Женщина, ты знаешь, что со мной делаешь?

— Конечно, знаю, — прошептала она, проведя пальцами по курчавым волосам у него на груди. — Разве ты мне не доверяешь?