Почему ты не можешь походить на Винса? Он такой шикарный. Такой добрый. Он так хорош и так вежлив с нами. Почему ты не можешь быть таким же почтительным? Мы твои родители, в конце концов.По правде сказать, Ренар был чужим в собственной семье. Скорее Винс был их любимым сыном. Через некоторое время он вообще перестал пытаться что-либо изменить. Бесполезно. Ренар мог принести и положить к их ногам весь мир, но все равно в их глазах самый лучший сын — Винс.

Он не разговаривает с родителями больше десяти лет, не скучает по ним. Ему не нужна их любовь. Ему вообще никто не нужен.

В том числе и Лиз. Он никогда по-настоящему ее не любил. Задевало, мучило то, что Винс украл ее у него. Точно так же, как он украл у него родителей. Но он тот, кто смеется последним. Он вернул Лиз. Хотя для этого ему пришлось ее подкупить.

Данелли, впрочем, опять оставил его в дураках. Вместо того чтобы впасть в отчаяние, он стал еще крепче, еще сильнее, его проекты теперь были сложнее и оригинальнее прежних. Никто не воспримет проекты Ренара Дюшана всерьез, пока Винс действует на этом поле.

Единственный способ для него — это убрать Винса Данелли.

Раз и навсегда.

Глава 10

Луна заливала мягким светом салон автомобиля Винса, отбрасывая синеватые тени. Джинджер сидела, сложив руки на коленях, и напряженно смотрела вперед. Похоже, она нервничала. Черт, а как нервничал он сам! Зачем он предложил отвезти ее домой? Что ж, такая у него судьба — влюбляться в женщин, которые скорее предадут, чем поддержат!

Винс хотел повернуться и вглядеться в ее ангельское личико. Но, напомнил он себе, рассердившись за минутную слабость, это лишь игра света. Красота и предательство часто идут рука об руку.

Что, спрашивается, заставило его предложить Джинджер отвезти ее домой? — снова подумал Винс. Он не мог насмотреться на эту женщину. Но еще один взгляд, сказал он себе, только один, а потом он успокоится. При каждом удобном случае он пожирал ее глазами — в зале суда, в полиции. Ее образ стоял перед ним, когда он пытался заснуть ночью.

Джинджер глубоко вздохнула, и этот вздох пронзил его сердце. Взгляд Винса остановился на ее губах, влажных, освещенных лунным светом. Казалось, она только что облизала их или ее только что поцеловали.

Винс крепко стиснул руль, так крепко, что тот мог рассыпаться прямо у него в руках. В горле застрял стон. Почему, спрашивал он себя в сотый раз, почему она обладает над ним такой властью? Он хотел Джинджер. Черт, она нужна ему невероятно, она нужна ему с силой, равной 8,5 балла по шкале Рихтера! Нажав на тормоз, Винс остановился на красный сигнал светофора.

— Спасибо, что решил подвезти. — Ее голос, ее соблазнительный голос музыкой отозвался в ушах Винса.

— Никаких проблем, — буркнул он. Какого черта! Как я могу сидеть рядом с тобой в машине? Твое бедро так близко, что ничего не стоит дотронуться до него, пройтись рукой по твоей атласной коже.

Стоявший за ними автомобиль просигналил.

— Зеленый свет, — обронила Джинджер.

Винс сильно надавил на педаль газа. Покрышки взвизгнули, протестуя. Он отпустил ногу и ослабил газ. Он вел себя, как школьник. Это желание превратит его в настоящего маньяка, если он не приведет в порядок мысли и не договорится со своим жаждущим телом.

Когда они подъехали к дому Джинджер, он решил, что вполне может владеть собой. Подрулив к крыльцу, Винс выключил двигатель, повернул голову и посмотрел на ее профиль.

— Ты не против, если я войду? — спросил он.

Джинджер удивленно взглянула на него:

— Зачем ты хочешь войти? — Дрожащей рукой она заложила за ухо прядь белокурых волос.

— Мы должны поговорить.

— Я… я так не думаю. Я не хочу видеть тебя в своем доме. Нет, после прошлого раза. Мы много чего наговорили друг другу.

В прошлый разон ее поцеловал. Даже в темноте машины Винс мог заметить, как на ее бледных щеках появился румянец.

— Прекрасно. Тогда поговорим здесь. — Он наклонился к ней и испытующе посмотрел в глаза.

— О чем ты хочешь поговорить?

— О доверии. — Он заметил, как ее спина вдавилась в белое кожаное кресло.

— Ты уже сказал, что не доверяешь мне, презираешь меня и хотел бы никогда в жизни со мной не встречаться. — Она повернулась и посмотрела ему в лицо: — Хочешь посыпать еще соли на мои раны?

Он видел боль, которая отразилась в синих глазах, но продолжал:

— Боже, я хочу доверять тебе, Джинджер. Но не могу. — Дрожащими пальцами Винс провел по волосам.

Она начала открывать дверцу, он остановил ее, схватив за руку.

— Разве ты не хочешь послушать почему?

— А это что-то изменит? — Глаза Джинджер сердито сверкнули.

Винс стиснул зубы. Прикосновение стало настоящей пыткой, но он не мог позволить ей уйти. До тех пор, пока она не поймет.

— Пожалуйста. — Он не знал, почему ему так необходимо объяснить. Но черт возьми, он сделает это.

— Прекрасно, — пробормотала она, оставляя ручку двери в покое.

Винс нехотя разжал пальцы. Ее кожа казалась жемчужной в лунном свете, ему хотелось провести рукой по нежной щеке Джинджер. Ему не полагалось испытывать таких чувств к предавшей его женщине. Бормоча себе под нос проклятия, он со злостью ударил рукой по рулю. Клаксон немедленно отозвался, огласив ночной воздух воплем и заставив обоих подскочить от неожиданности.

— Я должен кое-что сделать, прежде чем мы поговорим. — Винс наблюдал, как она нервно сглотнула.

— Что именно?

— Поцеловать тебя. — Их взгляды встретились. Глаза Джинджер вдруг стали огромными и почти черными. От удивления, восторга или страха — он не знал точно. Его рука мигом преодолела расстояние между ними. Очень нежно Винс убрал ей за ухо своенравный завиток, пальцы скользнули от шеи к затылку. Боже, как это правильно, как хорошо! Не нужно ему бороться с этой женщиной, противиться влечению.

Джинджер не отталкивала его, но и не помогала.

— Зачем ты это делаешь? — спросила она хриплым шепотом, который сделал его жажду невыносимой.

— Потому что ты мне нужна.

— Ты не можешь мне доверять, но все-таки хочешь меня поцеловать?

Он наклонил голову, чтобы уткнуться в ямку у нее под горлом.

— Черт побери, если бы я сам мог это понять.

Слова Винса эхом отозвались в голове, и Джинджер почувствовала, как в животе у нее скрутился тугой узел.

— Может быть, мне не нужен поцелуй того, кто мне не доверяет.

Она толкнула его, с силой упершись ему в грудь руками. Как легко было бы припасть к его груди, насладиться теплыми объятиями, удовлетворить собственный голод! Но она ни для кого не будет девушкой на одну ночь. А для него тем более.

Нажав ручку дверцы, Джинджер почти вылетела из машины, торопясь уйти от Винса. Она бежала по тротуару, звеня ключами.

— Джинджер, подожди!

Пытаться открыть замок входной двери, задыхаясь от рыданий, — это было для нее чересчур. Связка ключей выпала из дрожащих пальцев. Они со звоном упали на дорожку, мощенную кирпичом.

— Проклятие! Ну почему сейчас? — бормотала она, а слезы застилали глаза. Она не могла даже рассмотреть ключи, чтобы их подобрать.

Теплая мужская рука схватила ее за руку и повернула. Вжавшись спиной в дверь, Джинджер стояла перед таким же неподвижным Винсом Данелли.

— Я не знаю, почему ты так действуешь на меня. — От его дыхания шевелился завиток на виске.

Джинджер отчаянно сопротивлялась непреодолимому желанию броситься ему в объятия.

— Я знаю только одно — я чертовски беспомощен перед этой странной силой. Не лги мне, ты ощущаешь то же самое. Я вижу это по твоим глазам, чувствую, как дрожит твое тело, когда я рядом с тобой. Как сейчас. Тебе не кажется, что между нами проскакивает электрическая искра? — Винс провел руками по ее рукам — вверх, вниз, а потом его палец прошелся по выпуклости ее груди.

По позвоночнику Джинджер пробежал холодок. Она закрыла глаза и прикусила губу. Собрав все свои силы, она пыталась справиться с дрожью, сотрясающей тело и возникшей от простого прикосновения. О нет, она не могла ему лгать. Она облизала губы.