Правда, осмысливание этих слов не закончилось в тот же день. Онадумала над этим больше месяца. Нет, не впадала в депрессию, неподдавалась хандре или апатии – жила, любя и обожая своего мужа,смеясь над шутками Федота и проказами Мони. Они даже былиприглашены в гости к Соболевым, и приняли приглашение. Сложносказать, что это встреча прошла совсем уж замечательно, ноприсутствие Карины уже не вызвало таких острых воспоминаний, амалыши и вовсе скрасили любое вероятное огорчение, так что и Агния,и Вячек были довольны вечером. Еще она рисовала и посещалаВалентина Петровича. Но и с психологом, и с Вячеславом онаотказывалась обсуждать перспективы своего дальнейшего лечения.

И только спустя почти шесть недель после этого дня, когда ониснова приехали в церковь, Агния вернулась к этому вопросу.

Двор был пустым: заутреню давно отслужили, а никаких праздниковпока не ожидалось. Потому во дворе было тихо, только летний ветеркачал верхушки старых раскидистых тополей.

Агния посмотрела на мужа. Они сидели внутри машины и она неторопилась выходить. Не спешил и Вячеслав, хоть и поглядывал на неенастороженно, видно ощущая, что что-то изменилось в настроениижены.

- Вячек, - Агния посмотрела на свои руки, замечая, как немногоподрагивают пальцы. – Я хочу тебя попросить помочь мне. Тебе непонравится эта просьба, - торопливо добавила она, стремясь бытьполностью честной и откровенной. Муж прищурился, пока ничего неговоря. Но протянул руку и крепко обхватил ее ладони, прекращаяподергивание пальцев. – Только я все равно это сделаю, любимый.Просто мне кажется, что с твоей помощью это будет правильней…- унее никак не выходило перейти к сути.

- Короче, Бусинка, ты можешь уже толком сказать? – прервал еерассуждения Вячеслав, похоже, уже серьезно беспокоясь.

Она зажмурилась и глубоко вздохнула:

- Я хочу, чтобы ты обрезал мне волосы, - выпалила она на одномдыхании. – Вот, - Агния вытащила из сумки ножницы, которые взяла уих домработницы, и протянула Вячеславу. Приоткрыла глаза и сопаской глянула на Вячеслава.

Наверное, впервые за всю их жизнь он смотрел на нее так, словносомневался в наличии у Агнии разума.

- Ты в своем уме, Бусинка?! – рыкнул Вячек, подтверждаяподозрения Агнии. – Ты… Ты… Вообще! Нет! Даже, не думай! И тебе яэтот идиотизм делать не позволю!

Он с силой сжал руки в кулаки, будто старался сдержать себя.

- Вячек, пожалуйста, я прошу тебя, - стараясь сохранить ровныйтон, повторила Агния. – Я знаю, ты пренебрежительно относишься ковсему этому, но… Не знаю, просто, понимаешь, может, я слишком многопросила у Бога? Мне же вернули тебя. Я жива и здорова. Мы вместе. Инаша жизнь…- Агни улыбнулась, глядя на мужа. – Я счастлива, Вячек,действительно счастлива. Так имею ли я право расстраиваться игрустить, уже получив так много? Понимаешь?

Вячеслав только что-то нечленораздельно рыкнул в ответ и саданулкулаком по приборной панели. Наверное, не понимал.

- Знаешь, я тогда обрезала волосы для тебя, ну, как жертву, чтоли. Как те же свечи, что мы ставим в церкви за упокой. Чтоб тебяпростили, чтоб дали мир, несмотря ни на что. Я же не знала, что тыжив. Чем больше мы жертвуем, тем это ценнее, и дело не в деньгах, -она облизнула губы, понимая, что серьезно нервничает от того, чтомуж не смотрит на нее. – А мне тебя вернули… Ну, я не знаю, как этообъяснить?! – Она взмахнула руками. – Я долго думала, Вячек, и этокажется мне необходимым. Не для того, чтобы просить о чем-то. Нет.В благодарность за все, что мы имеем, несмотря ни на что. И еслиБогу угодно, чтобы у нас не было детей – я смирилась, любимый. Этов Его руках. А нам уже столько дано.

- Нет.

Вячеслав чуть ли не выдавил это слово из себя. А потом резкодернул двери и выскочил на улицу. Тут же прикурил сигарету иглубоко затянулся. Отвернулся от нее.

Агния грустно улыбнулась, глядя на напряженную линию плеч мужа.Она так безумно и беззаветно любила его. И подозревала, что онименно так себя поведет. В конце концов, у нее было множествопримеров того, как ревностно Вячеслав относился к каждой еечастичке. Но ее решение действительно казалось Агнииправильным.

Она и сама вышла из автомобиля и, обойдя его, остановилась рядомс Вячеславом:

- Я люблю тебя, - прошептала Агния, приподнялась на носочки иприжалась губами куда дотянулась, к затылку мужа. Он резко выдохнулоблачко дыма, ничуть не расслабившись.

Агния отстранилась и еще секунду посмотрела на спину Вячеслава.Вздохнула, чуть поперхнувшись горьким дымом, и повернулась кцеркви. Но уже через два шага тяжелая ладонь Вячеслава легла на ееплечо, мешая Агнии накинуть на волосы платок.

- Ни-фи-га, - по слогам прорычал ее муж. – Я не дам тебе сделатьничего подобного, Бусинка! И не надейся!

Она не вырывалась. Наоборот, подняла ладонь и переплела ихпальцы, после чего повернулась и посмотрела Вячеславу в глаза:

- Я безумно боялась за тебя, Вячек. Я с ума сходила, хочешь,спроси у Федота, - она улыбнулась уголками губ. – Но я же ни словане сказала тебе, потому что ты считал необходимым так поступить,чтобы дальше жить. Сейчас я делаю то, что необходимо мне.

Они никогда не обсуждали то отсутствие Вячеслава. И хоть Агниябыла уверена в том, что ее муж ездил, чтобы отомстить Шамалко, онаникогда не спрашивала его ни о чем. И сейчас Вячеславу понадобилосьсекунды две, чтобы поверить – она действительно об этом знает, и обэтом говорит. Агния по выражению глаз любимого видела, когда он этоосознал и принял. На щеках у Вячеслава появились желваки, и он сжалкулаки аж до хруста.

Однако, хоть и не сразу, он все же отпустил ее плечо, ипотянулся за новой сигаретой. Тихо выругался. Быстро наклонившись,Агния на мгновение прижалась к любимому, обнимая, благодаря запонимание. После чего все же накинула платок на голову и пошла всторону дверей. Вячеслав дошел только до притвора, наверное, чтобыубедиться, что в церкви для нее безопасно.

Однако к алтарю Агни подошла одна. Она долго стояла,рассматривая иконы. Молилась, вспоминая все, что было в ее жизни,все, через что они прошли, и то, что имели сейчас. А потомопустилась на колени перед алтарем, сняла платок, собрала однойрукой волосы и поднесла к тем хозяйственные ножницы.

Это оказалось не так просто: неудобно было изворачиваться, чтобыудерживать руку, ничего не видно, да и волосы, собранные в жгут, нетак уж охотно поддавались даже таким ножницам. И все-таки Агнияупорно старалась довести до конца то, что начала, испытывая внутрисебя твердую убежденность, что все делает правильно. Но как же этобыло неудобно и сложно!

С тяжким вздохом она опустила на секундочку руки, которыезанемели, и с грустью глянула на собственные светлые пряди, сейчасрассыпанные на кафеле пола. Снова подняла руку с ножницами. Тольконе успела ее так вывернуть, чтобы пристроиться к волосам. За спинойраздались резкие шаги, и Вячеслав выдернул ножницы у нее изпальцев:

- Бл…! Это ж хватит ума так над собой издеваться! – тихо и злопробормотал ее муж.

И тремя движениями ножниц обрезал все, до чего Агния недостала.

Она промолчала, почему-то тайком улыбнувшись. Перекрестилась иподнялась с колен. Повернулась к мужу и тихо прошептала «спасибо».Но Вячеслав только угрюмо скривился и промолчал. А когда ониотходили – оглянулся и зачем-то посмотрел на икону, изображающую«Тайную вечерю».

Вячеслав не разговаривал с ней до самого вечера. Это был впервыес той их первой ссоры, когда Агния так рвалась в Киев, а он нежелал отвечать на ее звонки. Но она ни капли не обиделась. Агнияслишком сильно любила и понимала мужа. И не сомневалась, что и онпоймет ее, как это было всегда. Вечером, когда они сели ужинать,Вячеслав подошел к ней и с какой-то обреченностью провелобезображенной рукой по торчащим прядям, каждая из которых быларазной длины.

- Они снова вырастут, Вячек, - напомнила Агния.

Обхватила его руку и прижалась губами к шрамам, уже не добавляя:«в отличие от твоих пальцев». Оба друг друга поняли и так. Послечего все обиды и споры забыли.