Закончив орудовать тряпкой, Стефани подошла к раковине и, посмотрев на гору посуды, вздохнула. Однако делать нечего, ей необходимо зарекомендовать себя как можно лучше, чтобы остаться здесь. И Стефани решительно открутила краны.

— Гарри, мне кажется, ты слишком раздуваешь проблему, — тихим, успокаивающим голосом говорила Гвен Сандерс.

— Ты действительно так считаешь?! — продолжал кипятиться Гарри, навалившись всем телом на парту. — Но мы же подписали контракт с совершенно другим человеком! И вот приезжает эта дамочка и заявляет, что принятые нами обязательства ничего не значат! Только представь, что случится, если все так будут поступать!

— Ну а что ты предлагаешь?

— Отправить ее и пригласить другого учителя. И, главное, подписать с ним контракт по всем правилам.

— Ну скажи мне, где ты за неделю найдешь хорошего учителя? У них у всех уже давно заключены контракты с другими учебными заведениями. Да и зачем, собственно, искать кого-то другого, когда в нашем распоряжении прекрасный специалист, по крайней мере, так говорится в ее бумагах. Так что давай не будем изобретать велосипед и примем ее на работу.

Гарри ничего не оставалось, как согласиться.

— Да, наверное, ты права, это единственный выход, — неохотно признал он.

Гарри хотел еще что-то сказать, но почувствовал на себе взгляд Гвен, которая ждала, когда он уйдет, чтобы она смогла заняться своим годовалым малышом. Гвен являлась самым опытным преподавателем местной школы. Она была не замужем, но ребенок у нее был.

— Ну, что еще? — спросила она.

— Нет, ничего. Извини, что задержал. Тебе нужно возвращаться к малышу.

Тут послышался плач ребенка.

— Кажется, он зовет тебя, — добавил Гарри.

— Капризный, просто жуть. Ни на минуту нельзя оставить одного, сразу же срывается на плач.

— Ладно, я пойду.

— Если хочешь, я какое-то время смогу присматривать за новенькой. Если нас не будет удовлетворять ее уровень преподавания, тогда мы ее уволим. А сейчас нам ничего другого не остается.

Гарри был ей благодарен за эти слова.

— Ты совершенно права, Гвен. Нам не нужны некомпетентные педагоги, — с облегчением сказал он.

С этими словами Гарри вышел. Он был единственным человеком в школе, который сомневался в компетенции Стефани. Но, чтобы его успокоить, Гвен пообещала ему присмотреть за ней.

Гарри снял телефонную трубку и с какой-то непонятной грустью посмотрел через окно на школьные стены. Он наконец признался сам себе в том, что волновала его не компетентность Стефани и не то, что она будет преподавать в школе без предварительно подписанного договора.

Его тревожил и волновал сам факт ее присутствия — то, как она смотрит на него, как разговаривает с ним. Все это казалось Гарри странным, непонятным. Одно лишь было очевидным: он никогда не встречал прежде таких женщин, как Стефани. В этом у Гарри не было никаких сомнений.

Стефани возникла из темноты, ниоткуда, и за несколько часов успела отуманить сознание Гарри. Он боялся ее, поэтому вынужден был прикрываться маской грубияна и циника. Это была простая тактика обороны. Гарри готов был бежать от Стефани за тридевять земель, но не мог — что-то все же останавливало его.

3

— Я переговорил с другими педагогами. Можете радоваться — место ваше, — снисходительно сообщил Гарри.

Стефани оторвалась от мытья посуды, которую за время томительного ожидания успела перемыть раз шесть. Она обернулась и вопросительно посмотрела на Гарри. Она даже не знака, как ей реагировать.

А Гарри тем временем с интересом наблюдал за ее поведением, ожидая, что она ответит. Но Стефани продолжала молчать. Выглядела она довольно нелепо, по крайней мере, так показалось бы ее близким, если бы они увидели ее в данный момент — в фартуке и с руками в мыльной пене. А прислуга бы просто попадала в обморок, так неестественно, не похоже на себя выглядела Стефани.

— Вы серьезно? — наконец спросила она.

— Совершенно. Никаких шуток, — холодно подтвердил Гарри.

— Спасибо, огромное вам спасибо! Это просто замечательно! Я так счастлива! — в восторге тараторила Стефани.

Она подошла к Гарри с намерением поблагодарить его. Стефани взяла его за руку, которая в ту же секунду стала мыльной. Несказанно обрадовавшись известию о своем назначении, Стефани забыла вытереть руки. Увидев, что она наделала, Стефани виновато посмотрела на Гарри и стала извиняться:

— Господи, простите меня!

Гарри же, не обращая на случившееся никакого внимания, вытер руки о джинсы. То же самое проделала и Стефани.

— Итак, позвольте продолжить, мисс Роджерс. Степень вашего сертификата и характеристики, данные вам, нас вполне устраивают. Однако, по правде говоря, в ваших документах есть ряд довольно нелепых пунктов, и слышать от вас, что вы хотите работать именно здесь, так же весьма нелепо. Есть там и не совсем понятные места и положения.

Сердце Стефани забилось быстрее.

— Правда? — неожиданно для себя спросила она.

— Что — правда?

— То, что мой сертификат об образовании вас полностью устраивает?

— Да. Как мы поняли, вы из Англии? — спросил Гарри и пристально посмотрел на Стефани.

Сейчас он казался ей будто сошедшим с одного из полотен художника эпохи Возрождения. Стефани мучительно пыталась вспомнить, кого именно он ей напоминает. Но память отказывалась подсказать ответ. И все же в облике Гарри, в его взгляде было что-то до боли знакомое.

— Не так ли? — вновь спросил Гарри.

— Что?

— Я спрашивал вас: вы из Европы?

— Ах это… Да, я англичанка… У нас семейный бизнес.

— А какого рода бизнес, если не секрет?

Стефани неловко улыбнулась. «Семейный бизнес»… Вновь нахлынули воспоминания о событиях последних месяцев, и Стефани стало очень грустно. Отец днями и ночами пропадал в Палате пэров, сестры ездили по светским раутам и создавали видимость общественной деятельности. Газеты выдавали одну статью за другой обо всех членах семьи герцога.

А Стефани сидела дома и наблюдала за всем происходящим со стороны. Бесконечные разговоры и сплетни о наследнике престола повергали ее в уныние. У ворот замка постоянно толпились папарацци в надежде на очередную сенсацию. Стефани ежедневно видела эту картину из окна своей спальни. Ей казалось, что все летит вверх тормашками, что мир рушится, а люди окончательно сошли с ума.

— Стефани? — обратился к ней Гарри.

Она очнулась.

— Общественные связи, — осторожно сказала она, — государственная работа.

— При чем тут бизнес? — удивился Гарри.

— Вся наша жизнь — один сплошной бизнес, — философски изрекла Стефани.

— С этим трудно поспорить.

— Меня семейные дела никогда не интересовали, и я выбрала профессию учителя. Всегда хотелось приносить людям пользу, а не только заботиться о собственных интересах.

В ее словах не было практически ни капли правды, за исключением заявления о желании приносить людям пользу.

Когда отец Стефани узнал о том, что она собирается на несколько месяцев за границу, он сильно расстроился и они повздорили. Да и все остальные члены семьи отвернулись от нее, так и не попытавшись понять. Герцог Ярдли никак не мог взять в толк, почему Стефани стремится убежать от роскоши. Он не понимал, что для Стефани ее социальный статус был всего лишь бутафорией, декорацией, на фоне которой она должна была ежедневно представать, фальшиво улыбаясь всем подряд.

Узнав о решении дочери покинуть дом, отец попытался быстро выдать ее замуж, но у него ничего не вышло. Стефани твердо стояла на своем и не собиралась сдаваться.

Гарри открыл рот, собираясь, вероятно, что-то сказать, но Стефани опередила его:

— Раз вы решили, что я могу остаться, почему бы вам не показать мне сейчас школу? Будем считать, что это мой первый рабочий день. Как вы на это смотрите?

Стефани затаила дыхание в ожидании ответа. Гарри молчал, не зная, как реагировать на столь решительное заявление Стефани.