Джессика торопливо вытерлась гигроскопичным полотенцем.

Тебе, дура, не бриллианты полагаются, а дешевые стекляшки.

Джессика накинула махровый халат, похожий на тот, которым она пользовалась дома.

Вперед, в атаку!

Джессика небрежно затянула пояс.

Кто не рискует — тот не пьет шампанское, а тем более не получает в подарок замков, оснащенных полным набором встроенной техники.

Молодая особа, не скрывая желания, ворвалась на половину пожилого джентльмена.

Кабинет пуст.

Спальня тоже.

Значит, остаются туалет или ванная комната.

Джессика подкралась к двери туалета.

Нехорошо получится, если помешать супругу во время… как ее…

Джессика с трудом вспомнила это забавное словечко — «дефекация».

Покойная мамаша злоупотребляла специфическим термином, постоянно мучаясь то поносами, то запорами.

Джессика легонько тронула позолоченную ручку.

Но туалетная дверь, как и дверь кабинета и спальни, легко подалась.

Скорее всего, Томас, ее Томас, нежится в ванне с хвойным экстрактом и морской солью, чтобы выглядеть хотя бы на пару лет моложе.

Джессика продолжила интервенцию.

Но дверь в ванную комнату оказалось заперта изнутри.

Джессика энергично подергала витую ручку.

Пусть законный супруг вспомнит о своих обязанностях.

Джессика прислушалась.

По характерным звукам — журчанию, всплескам и похлопываниям — получалось, что, по крайней мере, с ванной она угадала.

Джессика энергично постучала.

Совокупляться в ароматной горячей пенной воде — это так гигиенично и весело…

Джессика приложила ухо к дверной панели.

По ту сторону Томас, ее Томас, приближался, что-то недовольно ворча.

Джессика отпрянула и, отступив на шаг, начала поспешно развязывать пояс увлажнившегося халата.

Ну мужчина же он, в конце концов…

Джессика поспешно распахнула халат, чтобы продемонстрировать что надо во всей красе.

Рекламный агент всегда после совместного душа предпочитал этот… как его…

Молодая особа наскоро отыскала в обыденном лексиконе словечко, которое обожал ее незадачливый бойфренд, — «кунилингус».

Джессика приняла вызывающую позу женщины, готовой на все и желающей только одного — немедленного и безоговорочного… как там его…

В памяти само собой возникло еще одно забавное словечко — «коитус».

Джессика закинула руки за голову — напрягая груди и живот.

Но дверь лишь чуть-чуть приоткрылась, и Томас, ее Томас, спросил ровным голосом с едва заметным оттенком домашнего юморка:

— Милая, ты что, заблудилась?

Джессике захотелось выпалить в узкую дверную щель, источающую травяные ароматы, крик отчаяния: «Старый дуралей, я просто хочу трахаться!».

Впрочем, новоиспеченная хозяйка баварского замка сумела совладать и с рефлексами, и с эмоциями.

— Дорогой, я просто хотела спросить, что тебе сделать на ужин.

— Спасибо, милая, пусть это тебя не беспокоит. Ужин на двоих я приготовлю сам.

— Сам?

— Вот увидишь, милая, тебе понравится.

Джессика и не сомневалась, что вечерние блюда украсят стол, но трапеза, даже при свечах, даже при надзоре кабаньих голов и медных кастрюль, останется всего лишь трапезой.

— Дорогой, я надеюсь, что после ужина…

Молодая особа многозначительной паузой аккуратно передала инициативу пожилому джентльмену.

— Ах, милая, конечно, я забыл предупредить тебя о самом главном.

— О чем, дорогой?

— Я к тебе приду, не сомневайся.

Джессика специально промолчала.

Томас, ее Томас, постепенно начинал походить на полноценного мужа.

— Ровно в полночь.

Джессика ответила как можно капризней, понимая, что в данный момент каприз вполне уместен:

— А может быть, начнем пораньше?

— Ужин?

Джессике захотелось снова прокричать в узкую дверную щель, благоухающую травами, язвительную колкость про долгожданную первую брачную ночь.

Однако новоиспеченная хозяйка баварского замка ограничилась кратким:

— И ужин тоже.

— Милая, запомни, что я никогда, подчеркиваю трижды, никогда и ни при каких обстоятельствах не нарушаю графика своего питания. И тебе не советую!

— Учту на будущее.

Джессика запахнула халат, прикрыв так и не пригодившиеся прелести.

— Обязательно учту.

— Надеюсь!

Дверь ванной комнаты закрылась, и резкий лязг внутренней задвижки дал понять настырной супруге, что своеобразная аудиенция закончена.

— Что же, Томас, милый Томас, — еле слышно прошептала супруга, не допущенная к таинству. — И на этом спасибо.

Джессика завязала махровый пояс.

Лишь одно оставалось загадкой — будет ли брачная ночь иметь хоть какое-нибудь приемлемое в смысле регулярности продолжение.

Джессика, кутаясь в халат, направилась в свою, еще не обжитую, спальню.

Сколько раз в неделю будет наведываться супруг?

Фосфоресцирующие рыцари не выдавали общую мужскую тайну.

А то будет исполнять свой долг раз в месяц.

Джессика присела на край своего ложа — увы, обреченного на отсутствие постоянного мужского пребывания — с заката до рассвета.

Или все ограничится первой брачной ночью, которая станет и последней? Джессика прилегла.

Вдруг Томас, ее Томас, — хронический импотент, и замок в подарок — лишь компенсация за сексуальное бессилие?

Джессика обняла подушку.

Но, несмотря ни на что, я должна сделать Томаса, моего Томаса, вполне счастливым.

Джессика покрепче сжала веки.

А с регулярным сексом или без него — не имеет никакой разницы.

Засыпая, хозяйка крепостных стен, дюжины рыцарей, ухмыляющихся горгулий, зимнего сада, угрюмой библиотеки, великолепной кухни, совмещенной с роскошной столовой, желала хотя бы во сне получить или кунилингус на могильной плите, или полноценный коитус под чириканье кладбищенских птичек…

5

Принудительная диета

Джессику разбудил настойчивый звук далекого колокольчика.

Спросонья молодая особа, еще не разлепив глаза, ощутила на безымянном пальце кольцо, золотое обручальное кольцо.

И мгновенно вспомнила о скоропалительном браке, о великолепном подарке и намеченном ужине.

Колокольчик продолжал трезвонить.

И наконец-то Джессика догадалась, что Томас, ее Томас, приглашает супругу к накрытому столу.

Новобрачная отшвырнула больше не нужное свадебное платье и вышла на кухню в том самом скромном костюме, в котором была во время судьбоносного ланча.

Томас, ее Томас, заметно посвежевший и взбодренный после ванны, благоухал лечебно-оздоровительными ароматами.

В утепленной бархатной куртке и свободных брюках супруг, важно и торжественно восседающий в торце стола, выглядел, по крайней мере, радушным лордом.

Кухня, освещенная лишь тремя канделябрами да потрескивающим камином, располагала к беседе ни о чем.

За узкими стрельчатыми окнами вечер нехотя переходил в ночь, украшенную бледными звездами.

Джессика на правах несомненной хозяйки заняла почетное место по правую руку от мужа.

Трапеза началась с клюквенно-черничного напитка, способствующего выведению шлаков из организма.

Рядовой семейный ужин без жареных лягушек, без фаршированных улиток, без печенья «Руаяль».

На этот раз Джессику потчевали исключительно продуктами, несомненно продлевающими жизнь.

Каждое блюдо пожилой джентльмен сопровождал коротким, но содержательным комментарием:

— Милая, этот салат очень полезен для организма, так как содержит витамин С, кальций и пищевые волокна, при этом в нем ограниченное количество калорий и полное отсутствие натрия.

— Ой, я его очень боюсь.

— Кого, милая?

— Натрия.

— Да, весьма вредный элемент, в отличие от кальция.

— Я его, дорогой, обожаю.

— Кого, милая?

— Кальций.

— И это разумно.

Джессика пыталась заменить отсутствие пряностей и острых специй хотя бы юмором.

Но Томас, ее Томас, упорно сохранял излишнюю серьезность.