— Нет, я в тебе не ошибся, милая.

— Томас, меня беспокоит лишь вопрос безопасности.

— Боишься грабителей?

— Ну… мало ли какой дурак залезет ночью!

— О, с этим при нынешнем развитии охранных технологий — никаких проблем.

— Видеонаблюдение?

— И не только. По верху ограды, замаскированные под искусственный плющ, тянутся провода.

— Под током?

— Да, милая. Плюс ночью включается инфракрасный поиск. Но главное — охранный компьютер реагирует на лица и силуэты хозяев.

— Так, значит, если в замке появится чужой, то сразу прозвучит сигнал тревоги?

— Ну… в сам замок вряд ли кто проберется. Думаю, группа быстрого реагирования возьмет его еще при попытке проникновения, и возьмет без лишнего шума. Так что можешь спать спокойно, милая.

— У тебя, дорогой, все предусмотрено.

— И не только со стороны обеспечения нашей безопасности.

Томас, ее Томас, наконец-то избавился от чемоданов.

— Сейчас ты убедишься в этом.

И Джессика убедилась…

2

Любовь с ливером

Знакомство с отреставрированным чудом началось до странности обыденно.

Муж, даже не передохнув с дороги, провел молодую жену по жилым помещениям замка, явно хвастаясь.

Узкие полутемные коридоры, напоминающие казематы, оживляли фосфоресцирующие рыцари в доспехах, которые попарно стояли на каждом повороте, на каждом углу и в каждом тупике.

Анфилада проходных комнат с высокими сводами, с зарешеченными окнами-бойницами, с люстрами из сотни искусственных свечей.

— Может, заглянем в библиотеку?

Томас, ее Томас, неожиданно свернул в короткий тупик без окон.

Молодой особе хотелось сыронизировать, что пожилому джентльмену лучше бы демонстрировать будущее супружеское ложе, чем собрание сочинений давно забытых авторов.

Но Джессика ограничилась покорным:

— Как скажешь, дорогой.

Ведь, как-никак, она все же хозяйка этого замка и должна знать в полном объеме, чем владеет на данный момент, включая и книги, — наверняка сплошной антиквариат.

Библиотека с мрачными стеллажами, заставленными книгами в черных кожаных переплетах, не располагала к интиму и даже к эротическим беседам.

Да… Томас, ее Томас, явно пытался отдалить время исполнения своих прямых сексуальных обязанностей.

Чтобы найти тему для разговора, Джессике пришлось воспользоваться старинной гравюрой, изображавшей какую-то старуху с диким взглядом хищницы.

— Дорогой, это баронесса Ульрика фон Кнаппе?

— Нет, милая, нет.

— Твой предок?

— Нет, это знаменитая графиня, которая так стремилась продлить свою жизнь, что не останавливалась ни перед чем.

— Лишала жизни юношей?

— Нет, девушек.

Пожилой джентльмен выдал очередную вампирскую улыбочку.

— На счету графини более двухсот убиенных девственниц.

Джессика подыграла мужу, изобразив почти настоящее смятение чувств.

— Она что, ела котлеты из их мяса?

— Графиня всего лишь принимала ванны из свежей крови.

Джессика поспешила сменить бальнеологическую тему.

— Томас, разве ты любишь читать перед сном?

— Нет, милая, это собрание мистического бреда осталось еще от Ульрики фон Кнаппе.

— Той самой, в которую влюбился негодник Ральф?

— Да, той самой.

— Так что там произошло с этим Ральфом?

— Занятная история, весьма занятная.

Пожилой джентльмен продемонстрировал классический вампирский оскал.

— Оказывается, баронессе, с юности занимавшейся тайной алхимией, удалось на пороге старости открыть эликсир вечной молодости.

— А при чем тут Ральф? — Джессика провела мизинцем по крайнему переплету из черной кожи. — Я не понимаю.

— Видишь ли, милая, основным ингредиентом данного эликсира являлся порошок, сделанный из сердца влюбленного юноши.

— Значит, старуха убила юного Ральфа?

— Увы, нет.

— Не понимаю.

Мизинец Джессики перешел с траурного тома на том с более веселым корешком, напоминающим заношенное портмоне.

— Видишь ли, милая, юноша должен был добровольно, находясь в здравом уме и твердой памяти, согласиться на принесение себя в жертву.

— А Ральф? — Мизинец застыл на облупившейся позолоте готических букв. — Не согласился?

— Вот именно.

— Ну и правильно сделал. — Мизинец продолжил движение по собранию раритетов. — Я бы тоже не согласилась.

— Нет, милая, в этом вопросе позволь тебе поперечить.

— Сколько угодно.

— Влюбленный должен идти на любые жертвы ради объекта вожделения.

Томас, ее Томас, вынул из старинного громоздкого секретера нож для разрезания страниц.

— На любые. — Нож вернулся на место дислокации. — А этот Ральф испугался священной участи и попытался глупо бежать.

— Его поймали?

— Нет, он сам в темноте свалился с крепостной стены в ров и вульгарно утонул.

— Бедный мальчик.

— Зря ты его, милая, жалеешь. Глупо расстался с жизнью.

Томас, ее Томас, повертел в руках гусиное перо, выполненное из золота высшей пробы.

— А мог бы послужить…

— Ингредиентом для эликсира!

— Превратиться в призрака, не знающего покоя, разве лучше?

Томас, ее Томас, похоже, всецело принимал сторону кровожадной баронессы.

Джессика виновато тронула своего впечатлительного супруга за локоть.

— Да выдумки все это!

— Возможно, милая, возможно.

Золотое перо легло на секретер.

— Только здесь каждая вторая книга посвящена вызову привидений. Баронесса увлекалась не только алхимическими опытами, но еще и спиритизмом.

— Старушка была неравнодушна к призракам?

— Еще как неравнодушна.

— Интересно, и кого эта самая Ульрика вызывала чаще всего?

— Не удивляйся, милая… Конечно же, предателя Ральфа.

— Зачем?

— Наверное, хотела до конца выяснить, почему он все-таки не пожелал продлить ее годы.

— А может, сумасшедшую баронессу мучила совесть?.. — Джессика перестала исследовать мизинцем книги, годившиеся только для интерьера. — За безвинно погубленных юношей.

— Во-первых, все они, кроме одного упрямца, шли на смерть ради любви совершенно добровольно. Во-вторых…

Но молодая особа не дала пожилому джентльмену развить мысль.

— Какая же это, простите, любовь!

— Милая, ты, наверное, забыла, что я терпеть не могу, когда меня перебивают.

В голосе Томаса, ее Томаса, возникли обертоны, свойственные человеку, не терпящему возражений.

— Ах да. Просто вырвалось.

— Во-вторых, истинная любовь — это состояние, когда ради любимого не жалко ничего, понимаешь — ничего: ни сердца, ни печени, ни почек…

Джессике хотелось язвительно добавить, что вполне можно обойтись и без человеческого ливера.

Но хозяйка, осматривающая новые владения, ничего не сказала.

Сердце работало, как всегда, в идеальном ритме.

Печень вообще не подавала никаких признаков сбоев.

Вся мочеполовая система функционировала в штатном режиме.

Даже в горле больше не першило и глаза не слезились.

Здоровье так и перло из Джессики, наверняка раздражая супруга, уже познавшего тягости увядания.

— Ради любимой я отдал бы, не задумываясь, для трансплантации хоть глаз, хоть ухо.

Джессика едва заметно улыбнулась.

Томас, ее Томас, наверное, малость перебрал с медицинскими трудами.

Чтобы прекратить разговор на тему, в которой пожилой джентльмен вряд ли бы пришел к консенсусу с молодой особой, новобрачная задала отвлекающий вопрос:

— Дорогой, а кроме призраков, здесь есть о чем почитать?

— Ну, средневековый шрифт ты вряд ли одолеешь, а картинки смотреть можешь сколько вздумается.

Томас, ее Томас, по-хозяйски снял с нижней полки окантованную позеленевшей медью книгу.

— Вот, к примеру, прекрасно иллюстрированное миниатюрами описание жития незабвенного еретика, заживо сожженного на костре в железной клетке.

— Bay! — Джессика всплеснула руками. — На костре, да еще в клетке…

Томас вернул книгу на место.