Вскоре ударов и пинков стало меньше. В ушах гудело, но Эперит все-таки услышал голос Одиссея. Молодой воин моргнул, зрение в одном глазу прояснилось, и он увидел, как итакиец оттаскивает от него тех, кто готов был избить преступника до смерти. Одиссею помогали Менелай, Галитерс и Гиртий с Родоса. Кто-то поднял юношу на ноги, и он узнал голос Ментора, который шептал ему на ухо слова одобрения. Воин так и поддерживал Эперита, пока тот не собрался с силами, чтобы стоять без чьей-либо помощи.

Затем Ментор отступил, оставив юношу одного рядом с Одиссеем. Они стояли перед царями Спарты и Микен.

Одиссей долго смотрел на Тиндарея перед тем, как заговорить.

— Этот человек — не преступник, — заговорил Одиссей мягким и успокаивающим голосом, будто противопоставляя его всей ярости, которая бушевала вокруг. — Хотя Эперит и признается в преступлении, смерти он не заслуживает. У меня в отряде он всегда показывал себя человеком чести. Его храбрость несравнима ни с кем, а мастерство владения копьем оставило многих врагов в пыли. Если бы не его смелость и самопожертвование, то я мог бы и не стоять сейчас перед тобой, Тиндарей, прося сохранить ему жизнь. Поэтому я прошу у тебя милости, как и у Икария, честь дочери которого была оскорблена опрометчивым и необдуманным действием глупого человека. Позора бесчестья достаточно для любого воина. Пусть будет только это.

— Я ничего не могу поделать, — ответил отец Елены. — Не я принимаю решения.

— Я помог тебе сохранить мир в твоем дворце. За это ты обещал мне что угодно из того, что можешь дать. Прошу у тебя жизнь Эперита.

Тиндарей удивился, что Одиссей готов обменять Елену на жизнь простого воина, но не стал никому показывать изумления.

— Только Икарий может сделать этот выбор, Одиссей. Ты должен спросить у него.

— У меня тот же ответ, — холодно заявил Икарий. — Этот человек должен умереть.

— Если вы отказываетесь даровать мне жизнь Эперита, отдайте мне, по крайней мере, его смерть. Позвольте совершить казнь.

Икарий расхохотался над этим предложением:

— Нет. Он изнасиловал мою дочь. Именно я казню его. Право на месть принадлежит мне.

— Он — мой друг, более того, итакийский воин. Если человек должен умереть, то пусть умрет от руки одного из своих соотечественников.

Тиндарей громко вздохнул, взял меч у одного из стражников и протянул Одиссею.

— Только быстро, — сказал Тиндарей. — Я уже устал от всего этого дела.

Одиссей взял оружие, но не шелохнулся, словно и не собирался выполнить просьбу царя.

— Не перед глазами всех этих зрителей, — объявил он. — Позвольте мне увести его во фруктовый сад у моста и привести приговор в исполнение там — в уединении и с уважением к той службе, которую он сослужил мне. Я даю вам слово, что человек, напавший на Пенелопу, получит заслуженное.

— Нет, делай все здесь, — потребовал Икарий. — Тут есть свидетели.

Из толпы послышались возгласы согласия. Они уже поняли, что Одиссей слишком хитер, и всей правды не говорит никогда. Хотя его уважали, мало кто ему доверял. Но в это мгновение из рядов мирмидонян вышел Пейсандр и присоединился к Одиссею.

— Я прослежу, чтобы все было сделано. Позвольте Одиссею увести этого человека во фруктовый сад, про который он говорит, рядом с притоком Эврота. Я стану вашим свидетелем. Это неприятное дело. Клянусь богами, я хочу, чтобы с ним побыстрее было покончено.

— Я согласен, — сказал Менелай, на лице которого было написано отвращение к происходящему и к жажде мести Икария. — Пусть Одиссей убьет своего друга, а Пейсандр выступает свидетелем. Он знатного происхождения, мы можем доверять его словам.

Весеннее небо было покрыто серыми тучами, теперь во дворе дул ветер. Агамемнон и Тиндарей пошептались, потом быстро кивнули. Одиссей и Пейсандр низко им поклонились, а затем, когда первые капли дождя упали в пыль, они повели Эперита по двору и через ворота.

* * *

Какое-то время все трое молча шли по городу — Одиссей с одного бока жертвы, Пейсандр — с другого. Воины смотрелись как эскорт, которым и являлись. Дождь оказался коротким. Когда горожане вышли из домов и дверных проемов, где скрывались, то не могли оторвать от них глаз из-за того: ведь узник был избит и окровавлен. Несколько детей осмелились за ними последовать, бросая палки и камни в спину Эперита. Они животным чутьем поняли, что он — преступник. Однако детей гневно отогнал Пейсандр.

Вскоре они добрались до городских стен, увидели мост и фруктовый сад, до которого оставалось совсем немного пути сквозь арочный проем ворот.

— Подождите здесь. А ты, Пейсандр, охраняй его, — приказал Одиссей, вручая ему меч. — Я вскоре вернусь.

С этими словами он понесся назад вверх по склону. Трудно было поверить, что человек со столь мощным телом способен так быстро бегать. Эперит с Пейсандром наблюдали за ним, пока итакиец не скрылся из виду, гадая, что привело к этому внезапному решению. Затем мирмидонянин повернулся к молодому воину.

— В чем дело, Эперит? Я сам вчера находился вместе с тобой перед тем, как они отправили всех в покои, поэтому точно знаю, что ты не мог находиться в комнате Пенелопы. Ты кого-то покрываешь, не так ли?

Юноша продолжал молчать.

— Это был Одиссей? Можешь поверить мне: я никому не скажу. Если ты подставился вместо царевича, то я только уважаю тебя за такую жертву. Но я не позволю убить тебя за преступление, которого ты не совершал.

В это мгновение снова появился Одиссей с пытающимся вырваться козлом под мышкой.

— Пошли, — позвал он их и миновал ворота. Царевич шел так быстро, что они едва поспевали за ним.

— Он так хочет увидеть тебя мертвым, друг мой, — пробормотал Пейсандр, когда они с Эперитом отстали. — Может, он не желает, чтобы ты изменил свое решение. Но не забывай, в чьей руке сейчас меч.

Хотя теперь имя Эперита стало презираемым, у него зародилась слабая надежда: мирмидонский копьеносец не хочет, чтобы он умер. Юноша не знал, как Пейсандр планирует спасти ему жизнь. Но если это означает, что раскроется правда об Одиссее, то Эперит снова добровольно выбрал бы смерть. В любом случае, если он остается в живых, то в Спарте оставаться нельзя. Снова впереди замаячила жизнь отверженного…

Они добрались до фруктового сада и остановились в тени яблоневых деревьев. Одиссей передал продолжающего сопротивляться козла Пейсандру и повернулся к Эпериту.

— Пошли к берегу реки, — приказал он, после чего повел юношу к воде.

Здесь он заставил друга встать на колени и стал поливать его пригоршнями холодной воды. Так Одиссей пытался смыть с головы друга хотя бы часть запекшейся крови. Затем он снял собственный плащ, смочил уголок в бурлящей воде и начал осторожно стирать кровь с кожи Эперита. Если юноша морщился, царевич повторял процедуру снова, с большей осторожностью. Он не прекращал работу, пока не стер всю кровь.

— Ты — глупец, — проговорил царевич, качая головой при виде многочисленных ссадин, синяков и припухлостей, украшавших тело Эперита. — Но благородный. И я благодарен тебе за преданность. Я вел себя, как безумец, отправившись к Пенелопе в комнату, хотя пригласила туда меня она сама, я туда не вторгался. Но если бы я открыто признался в этом, то это означало бы не только мою смерть, но и позор для женщины, которую люблю. А заодно и стало бы концом нашего дела! Но ничто не должно остановить меня от возвращения Итаки к правлению моего отца, даже если это означает позволить смерть моих ближайших друзей. Может, ты это понимаешь?

Эперит посмотрел на небольшие волны, поднимаемые ветром на поверхности притока, который несся мимо, и хотел спросить Одиссея, означает ли это выбор Елены вместо Пенелопы. Царевич был готов дать другу умереть за свою родину, но не отказался бы от женщины, которую любит, в обмен на всю силу, которая потребуется для возвращения Лаэрта на трон. Или, может, он все же хранит себя для Пенелопы, а возвращение на Итаку сделалось вторичным.