Джил вздохнула.

— Не знаю, Тед. Правда. И узнавать не хочу. Другими словами… я хочу с этим покончить.

У Теда упало сердце.

— Покончить? Ты говоришь о разводе?

—  Нет! — Джил отчаянно затрясла головой и взглянула на мужа с пробудившимся вдруг опасением. — То есть… если ты сам не хочешь, — тихо добавила она. — Ты хочешь? И — нет. К тому же, — продолжала она с горькой улыбкой, — как мы можем сказать, что мы разошлись, когда и сейчас почти не бываем вместе?

— Очень смешно, — отозвался Тед, по-видимому успокаиваясь. — Но если ни ты, ни я не говорим о том, чтобы покончить с браком, Вояка… тогда, будь добра, скажи мне, о чем, пропади оно все пропадом, мы говорим?

— Я говорю о том, что хочу жить вместе с тобой все время, а не по три дня два раза в месяц. Хочу, чтобы мы спорили о том, чья очередь выносить мусор и какую по телевизору смотреть программу — спорт или эстраду. Хочу ходить вместе за покупками и даже скучать вместе. Я хочу, чтобы мы наконец стали семьей.

Тед сел на пол и растерянно раскинул руки.

— Ты хочешь сказать, что мы не семья, потому что не ссоримся из-за мусора? Вояка, это… это бред!

— Да? Тогда объясни мне, почему у меня такое чувство, будто встречаемся мы главным образом, чтобы заниматься любовью? Что единственное, о чем мы говорим, — где мы встретимся и когда мы встретимся, а это вообще не имеет значения, так как занимаемся мы в любом случае одним — любовью, даже если у нас нет для этого настроения: ведь мы вместе, чем же нам еще заниматься? Потому и сюда приехали, верно? На деньги, которые надо бы отложить на будущее, — чтобы заниматься любовью.

Взгляд Теда скользнул с ее лица в сторону.

— Значит, и ты это видишь? — спокойно спросил он, испытывая в одно и то же время чувство вины и облегчения. — И не гляди так на меня. Я признаюсь, Вояка, у меня порой возникает мысль, что мы играем в папу-маму… Не спорю, это упоительно… и еще как… но мы не дети. Брак — это не только секс.

Джиллиан встала с кресла и села на пол рядом с Тедом.

— Конечно, секс не так уж плох, — сказала она, посмеиваясь, и положила голову на плечо Теда.

— Да, не так уж плох, — согласился Тед, обнимая ее за плечи. — Говоря по правде, он чертовски хорош, потому я и решил, что мысль провести уик-энд подальше от дома совсем не так уж глупа. Но ты, кажется, не согласна с этим, Вояка? — (Джил отрицательно качнула головой.) — Я думал, будто ты хочешь сказать мне без слов, что из-за дома, и Синдбада, и счетов ты, как бы выразиться, ощущаешь себя в ловушке, что ты хочешь заниматься любовью, словно мы любовники, а не супружеская пара, а я уже давно мечтаю об одном — чувствовать себя настоящиммужем.

Джиллиан подняла голову и посмотрела Теду в глаза.

— Мое воображение опять слишком разыгралось, да? Иногда я такая бестолковая! Потому нам и нельзя разлучаться. Когда я одна, у меня слишком много свободного времени, вот и приходят в голову нелепые мысли. А я всегда считала, что я нормальный, благоразумный человек.

Тед поцеловал Джиллиан в лоб, разглаживая морщинки, которые ему так горько было там обнаружить.

— Ты и есть самая благоразумная. Это наша ситуация ненормальная. Мы живем порознь на противоположных концах страны, лишь изредка урывая минутки побыть вместе, и стараемся взять от них как можно больше. Сказать по правде, я думаю, мы убиваем сами себя, пытаясь доказать, что эта нелепая ситуация может привести нас к успеху.

— Значит, ты согласен, что мы не можем продолжать в таком духе еще полтора года? Ведь если я не сумею найти работу в Сан-Франциско, пройдет еще полтора года, пока ты вернешься в Аллентаун.

— Нет, этого я не говорю, — сказал Тед, помогая Джил встать с пола и подталкивая ее к дверям спальни, так как в гостиной с каждой минутой становилось холодней. — Я говорю только, что нам надо перестать изо всех сил доказывать самим себе, какая мы идеальная пара. Пара, которая никогда не ссорится, для которой важно одно — любовь. Признайся, Джил, когда я прилетел на уик-энд в прошлом месяце, а у тебя была сильная простуда… ты была бы рада, если бы я остался в Калифорнии, а не являлся в Аллентаун, мечтая о ростбифе, чистом белье и очередной романтической встрече с тобою в постели?..

Джиллиан села на край кровати, затем скользнула под одеяло. Тед присоединился к ней с противоположной стороны.

— Да, тот уик-энд я вполне могла прожить без тебя, — согласилась она с улыбкой. — Хотя и оценила тот факт, что ты вывел Синдбада и я могла остаться в постели. А как насчет того уик-энда, когда ты вытащил меня в Сан-Франциско… ты готовился тогда к письменному экзамену? Вряд ли тебе хотелось водить меня в ресторан и кино. Но ты это сделал — ведь минуты, когда мы вместе, драгоценны, и мы считаем, по-видимому, что каждая из них должна вызывать у нас воспоминания, которые будут поддерживать нас в разлуке.

Тед раскинулся на подушках. Уже много месяцев у него не было так легко на душе, так спокойно.

— Знаешь, в чем дело, Вояка? — сказал он, подведя наконец итог их недоразумениям. — Мы знали, что нужно сильней стараться, чтобы добиться успеха, а так как мы оба стремимся к успеху всегда и во всем, то вот мы и перестарались, хватили через край. Странно, почему я этого не видел раньше? — Тед повернул голову, посмотрел на Джил. — Так как, хочешь уложить чемодан и вернуться домой?

Джиллиан протянула руку и стала рисовать кончиками пальцев узор у него на груди.

— Не знаю. Мы уже здесь. Мы говорим о важных для нас вещах; на нас ничто больше не давит, у нас нет чувства, что мы должны беспрерывно заниматься любовью и притворяться, что никогда не действуем друг другу на нервы. Скажи… тебе действительно стала нравиться моя новая стрижка?

Тед притянул ее ближе.

— Вояка, да ты хоть наголо обрейся… только обещай, что с этой минуты мы ничего не будем таить друг от друга. Помни: мы вместе. А сейчас… почему бы нам не выспаться как следует?

Тед крепко поцеловал Джиллиан, затем повернулся на спину и стал глядеть на потолок, а Джил уютно пристроилась рядом.

Лунный свет ткал узоры на потолке, приглушенно шумели волны, набегая на берег за домом. Прошло минут пять. Внезапно Тед почувствовал, что Джиллиан шевельнулась. Ее правая рука кралась к поясу его бежевых шортов, которые он надел, когда они зашли в дом.

Кончики ее пальцев плавно скользили над верхним краем эластичного пояса, затем нырнули под него, двинулись вниз, описывая круги на вспыхнувшей жаром коже.

— Джилли? — хрипло произнес Тед. Ее зубы легонько покусывали его грудь, теплое дыхание будоражило кровь.

— Хм, — ответила она, придвигаясь к нему.

— Не надо, если ты не хочешь, — сказал Тед. Если бы он мог лучше владеть дыханьем и утаить свою слишком явную реакцию на ее любовную игру! — Мы ведь договорились, что никак не будем давить друг на друга. Мы вовсе не должны заниматься любовью только потому, что мы в Си-Айл-Сити, или потому, что не виделись целых две недели!..

Джиллиан села на кровати, быстро скинула через голову ночную рубашку, швырнула ее на пол и опустилась на колени.

— Конечно, не должны, любимый, — сказала она, улыбаясь, — и по какой-то непонятной причине именно поэтому я хочу тебя сильней, чем всегда. Ну не замечательно ли это?

Тед протянул к ней руки, обхватил ладонями ее груди, упиваясь их красотой в лунном свете.

— Мало сказать — замечательно. И сама ты, мало сказать, замечательная! Ну а теперь… иди ко мне.

ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ

— В Сочельник? Ты, верно, шутишь? Я всегда знала, что у тебя не все в порядке с головой, Теодор Хэккет…

— Я не шучу, Вояка, и я был бы тебе признателен, если бы ты не забывала, что разговариваешь с единственной любовью всей твоей жизни. В Сочельник. Так проще.

— И не мечтай об этом. Первое утро Рождества! По нашей традиции…

— Традиции? Ну, еще бы! О, за последний год я наизусть выучил это слово. — Тед поднял глаза к небу — ему повезло, что разговор шел по междугородному телефону. — Послушай, Вояка, как насчет компромисса? Мы развернем каждый по одному подарку в Сочельник, а все остальное оставим на рождественское утро. Это не твоя традиция и не моя: это станет уже нашей традицией. Договорились?