Цыган вскочил на стул. По каюте стремительно расползался черно-кожаный поток. В глубине каюты неизвестный, мелькая золотыми погонами, орал фальцетом:
- Обла-а-а-ва! Че-Ка-а!!!
Оркестр замолк. Кто-то охнул. Протяжная нота, повиснув на контрабасе, тихо съехала вниз...
- Всем, оставаться на месте, проверка документов! Стреляем без предупреждения!
На середину каюты вышел рослый чекист. Постукивая двумя маузерами по кобуре, сказал повелительным тоном:
- Я, комиссар Корней Симоненко! От имени Советской власти приказываю добровольно выложить незаконно нажитые деньги, драгоценности, холодное и огнестрельное оружие! ... Даю две минуты!
Аман выложил на стол револьвер...
Импозантный мужчина, увидев оружие, схватился за сердце - пунцовое пятно сползало на шею. Снова грянул оркестр и тягучий "Интернационал" медленно и верно проник во все уголки обнищавшего плавсредства...
* * *
Пирамида Хеопса светилась огнем. Желтый отблеск бессовестным образом скакал по массивным цепям, золотым портсигарам, часам, пропадал на расхристанных пачках и вновь оживал на кучке перстней и колец...
- Вот энтот и энтот! - склизкий мужчина ощерился, выставляя напоказ блеснувшую никелем, фиксу. - Играли с листа, г-хы, г-хы, как Бетховены... Бабки лихие срубили... А до этого "пушку" с лету забрали. А ей цена, г-хы, г-хы, три миллиона!!!
- Ладно, Кочан, помолчи!
Корней подошел, пытливо осмотрел понурые фигуры и после раздумий, не оборачиваясь, спросил у фиксатого:
- "Пулемет" [23]был краплёный?
- Крапленный... Только Григорыч все проморгал!
- Я даже колоды не подержал - карта сразу сыграла! - стал оправдываться человек с ярким пунцовым пятном. - В бостон играют только в Америке. Мы думали "спрыгнут"... А этот хмырь, - Григорыч ткнул в одноглазого, - до этого продул нам два миллиона... Специально сделал, гад!
На барже с шумом и гамом "шмонали" гулявших. Офицеров по одному уводили за пристань...
Заложив руки в карманы тужурки, Крест заскрипел портупеей.
- Короче, басурмане! Выбирайте: или пойдете в "расход" за "паленую пушку", или покажете все, что умеете! - и посмотрел так, что ёкнуло сердце...
Из шести колод, лежащих на сукне, Яшка, волнуясь по первому разу, запросто сбросил краплёные карты. Затем из колоды стопкой слетели цветные картинки... Стасовал, неизменно оставляя себе всех тузов. Руки мелькнули, и никто не увидел, как из колоды исчезли девятки...
- Эх, милые, ...эх, вы горячие! А ну, налетай - в карту играй!!! - Располовинив колоду пальцами левой руки, чернявый подкинул половинку, и она опустились на правую руку веером карт: - Давай погадаю!
Яшка старался. Было видно, как холодный пот струился по лбу. Но пальцы, ах, пальцы! Бежали, играли, творили! Игра не на жизнь, а на смерть! Ну, что ж ты молчишь? Скажи! Похвали!!!
- Ладно, хватит! А этот, г-хы, г-хы, ... нерусский? - вмешался Кочан.
Из-за спин появился Григорыч...
- Как не прискорбно, но это высокий полет! Я бы сказал - экстракласс!!! Я думаю, для нашей бригады они подойдут!
- А тебя, никто не спрашивает! - Крест стукнул ладонью; корзинка подпрыгнула, выплёснув на стол уже ненужные фишки. - Давай, басурман, покажи, что умеешь!
...Луч прожектора белой иглой втыкался в ночную муть сырого неба. Запоздалый трамвай, жалобно звякая на каждом стыке, торопливо катил на стоянку, в депо. Возле сонной Невы старорежимное здание пылало глазницами окон. Внутри коридоров кипела бурная жизнь. Косоворотки, косынки, чекисты в кожанках, военные сплошь без погон - всё мешалось, сплеталось в утробе не спящего монстра. Еще ниже в подвале, теряясь в догадках, метался от стенки до стенки цыган.
- Ёпа мама - черти рогатые! - Яшка отчаянно стукнул в решетку кулаком и, одернув от боли кулак, закричал, что есть силы: - Григорыч, паскуда!
- Хватит орать! Разберутся - отпустят!
- Куда, на тот свет?!..
На исходе ночи в камеру ввели третьего арестанта. Вдыхая плесень от сырых досок, Яшка слышал, как новенький ожесточенно клеймил красных...
Накрывшись шинелью, офицер быстро смолк, и только пуговицы добротной шинели отсвечивали зловещим серебряным цветом...
За пределами стен набежавший ветер рванул в клочья мерзкий туман и, хлопнув багровым полотнищем, помчался к Финскому заливу. Наступало серое промозглое утро, которое после обеда разговелось началом бабьего лета...
ГЛАВА 25
Декабрь 1940 года. Россия. Где-то в тундре...
Потеплело... Аман выпростал затекшую левую руку и ... чуть не обжегся. От костра разило конкретным теплом. Закоптевший свод подернулся мелким бисером влаги. Крест чумазый от сажи, по-прежнему, возился с рыбиной, и Валихан с удивленьем констатировал, что сон промчался секундой...
- Очнись! Баланда прибыла! - Корней торкнул нанайца: - Давай налетай!
Хиок не стронулся с места. Крест вскочил и, раздирая кухлянку, приложился к груди больного.
Немытое тело было холодным...
Отодвинув покойника, они вылезли наружу...
Яркий ослепительный снег заставил прикрыться обеими руками. Когда Корней яростно протер глаза, он увидел, как мохнатая серая лайка, виляя хвостом, уткнулась в ноги Валихану...
Манак и шаман непонимающе глядели на незнакомцев...
* * *
Белая тундра звенела. Именно это ощущение о, вроде бы, мертвой природе пришло на ум Корнею, когда он очнулся. Мимо проносились барханы пушистого снега. Ледяная крошка ложилась замысловатым узором на махавшего шестом низкорослого шамана. Рядом шуршали нарты, управляемые Манак. Под слоем шкур глубоким сном спал Аман. Лайки, высунув от напряжения влажные розовые языки, бежали за оленьей упряжкой, и, как догадался Корней, везли тело хозяина...
Тягуче заныли примороженные пальцы, снежная картина резко перекосилась, и Корней провалился в сонное царство Морфея...
Только к вечеру караван добрался до стойбища...
В небесной выси стояло северное сияние. В фантасмагорических всплесках колыхались его фиолетово, белые, тончайшие покрывала. Возле чума шамана пара оленей, покрывшись частоколом белого инея, разбивала наледь, пытаясь добраться до вкусного ягеля. Мороз крепчал. Легкие позывы начинающей метели давали знать. С северо-востока небо стремительно заполнялось темными облаками. Но ничего этого ни Корней, ни Валихан не слышали и не видели. Спящих беглецов препроводили по отдельности к хозяевам нарт, на которых они и прибыли к месту...
Начавшаяся непогода спасла беглецов от последующего натурального обмена на драгоценную муку и позволила им встретить Новый Год в более - менее сносных условиях...
Через неделю был окончательно разработан второй план "ухода на сторону"...
ГЛАВА 26
Красная площадь... Спасская башня... Огромный плакат, навечно приколоченный к кремлевской стене... Немигающий взор лучшего друга, корифея наук и рулевого революции...
Иосиф Виссарионович задвинул штору, отошел к столу и вызвал секретаря...
- Разрешите войти? - Бажанов осторожно протиснулся в кабинет.
Сталин лениво кивнул и серая папка с грифом "секретно" перешла из ладони в ладонь...