Все еще пребывая в растерянности и глубоком смущении, Рут подошла к огромному окну, выходившему в сад. Вдали виднелось море, поблескивавшее в лунном свете.

Она уже почти знала, кого увидит, когда отворится высокая двустворчатая дверь в противоположной стене.

Рут отвернулась от окна… и зевнула.

Внезапно сердце ее подпрыгнуло — в дверях действительно стоял Генри.

— Ты?! — изумленно воскликнул он и, немного помедлив, вошел в комнату. Глаза его казались непроницаемыми, зубы были стиснуты. — Как ты здесь оказалась?

Робкая надежда, затеплившаяся было в глубине ее души, мгновенно потухла.

— Толком и не знаю, — дрожащим голосом начала Рут. — Какой-то мужчина посадил меня в лимузин и привез на пристань, а затем на катере доставили сюда. Мы будем снимать здесь фильм о дельфинах. Режиссер, Стэнли Мичем, сказал мне, что ты должен быть в курсе.

— Да, я в курсе. — Некое подобие улыбки появилось на его озабоченном лице.

Похоже, он и впрямь не догадывался о ее участии в этом проекте. Рут готова была сквозь землю провалиться. Вся накопившаяся за тридцать с лишним часов усталость огромной тяжестью обрушилась на нее.

— Остальные члены группы, наверное, в гостинице. Я думала, и меня туда везут…

— Тебя сегодня не ждут, — загадочно произнес Генри. — Кроме того, уже поздно и ты устала. — Он дернул за шнур звонка.

В тот же миг, словно только и ждал сигнала, на пороге появился темноволосый юноша. Генри что-то сказал ему, тот кивком показал, что понял. Генри повернулся к Рут.

— Он проводит тебя в твою комнату и пришлет горничную.

— Мне не нужна горничная, — запротестовала Рут.

— Понадобится, — с улыбкой произнес Генри. — Сожалею о случившемся недоразумении, но надеюсь, ты здесь хорошо выспишься. А завтра я отвезу тебя в гостиницу.

— Хорошо, — ответила Рут. И слегка заикаясь, добавила: — С-спокойной ночи.

— Спокойной ночи, — ответил Генри.

Взгляд его оставался по-прежнему колючим.

Генри ушел в ту же дверь, а слуга повел Рут на третий этаж. Миновав очередной необъятный холл, он ввел ее в просторную комнату и, поклонившись, удалился.

Минуту спустя, тихо ступая, вошла женщина средних лет с пучком на голове. Она с улыбкой поздоровалась с Рут, очевидно по-гречески. Следом за ней явился один из «братьев-гангстеров» с чемоданом и сумками Рут. Когда он удалился, горничная жестами предложила открыть чемодан, чтобы разобрать ее вещи. Через несколько минут Рут уже блаженствовала в ванне, наполненной ароматами трав. Она настолько устала, что была не в состоянии думать даже о странном поведении Генри.

Сполна насладившись купанием, она вытерлась огромным мохнатым полотенцем, замоталась в него и возвратилась в спальню. Горничная уже собиралась выйти из комнаты с ворохом ее вещей в руках. Когда девушка вопросительно взглянула на нее, женщина улыбнулась и провела по ним воображаемым утюгом.

У Рут не было сил возражать. Поэтому она лишь улыбнулась и кивнула в знак согласия. Едва горничная вышла, Рут как подкошенная упала на широкую мягкую постель. Даже если бы последняя была усыпана колючками чертополоха, девушка этого не заметила бы. Она мгновенно провалилась в сон.

Спустя некоторое время Рут проснулась, словно чем-то разбуженная. Ее охватил безотчетный страх. Она поднялась с кровати и подошла к окну. Отодвинув штору, бросила взгляд на освещенный двор и увидела, как из дома вышел мужчина.

Генри, сразу же узнала Рут, и сердце ее затрепетало. Он быстрым шагом направился в сторону причала. Безграничная тоска завладела Рут. На глаза навернулись жгучие слезы. Значит, неспроста на какое-то мгновение ей показалось, что Генри неприятно видеть ее. Ему даже противно находиться с ней под одной крышей! Ну и пусть, с горечью сказала себе Рут. Завтра она покинет этот дом, начнет работать и все забудется.

Рут вновь забралась в постель, мечтая только об одном — как можно скорее заснуть. Однако сон ее был тревожным, она часто просыпалась и прислушивалась к неясным звукам незнакомого дома, заставлявшим еще острее чувствовать свое одиночество.

У нее и у Генри разные судьбы. С первой же встречи он дал ей понять, что они не смогут быть вместе. И пусть он не стал королем, она все равно ему не пара. Она не вписалась бы в мир очень богатых людей.

Даже если бы их соединяла настоящая любовь — что за пустые мечтания! — ей наверняка пришлось бы отказаться от интересной, захватывающей работы, отказаться, в конце концов, от свободы.

Рут в бессчетный раз перевернулась на другой бок, и ее мысли также приняли иное направление. Как все же случилось, что именно съемочная группа, с которой она когда-то работала, была приглашена на этот остров? Если Генри хотел видеть ее, — во что почти невозможно было поверить, — то почему не написал ей? Почему полгода держал ее в неведении?! Почему ничего не объяснил при встрече? Почему, зная, что она здесь и ждет ответов на свои вопросы, сбежал из дома?..

Рут проснулась довольно поздно, чувствуя себя еще более уставшей, чем до сна. Едва она открыла глаза, как перед ней появилась горничная с подносом в руках. С ней вместе вошла пожилая женщина, элегантная и стройная, в простой, но изысканной одежде. Стараясь сбросить с себя сонную одурь, Рут села в постели.

— Здравствуйте, — произнесла пожилая женщина, улыбаясь, хотя ее темные глаза оставались холодными. — Я Лидия Ормонд, мать Генри. Он просил меня зайти к вам и передать извинения. К сожалению, Генри очень занят сегодня утром и не сможет проводить вас до гостиницы. Он надеется, что вы приятно провели ночь.

— Д-да, я благодарна ему за гостеприимство, но до сих пор не могу понять, как оказалась здесь, — медленно произнесла Рут.

— Даже не думайте об этом. Произошла элементарная ошибка. Сейчас девять часов. В десять тридцать я буду ждать вас внизу.

Рут натянуто улыбнулась.

— Спасибо. Я скоро соберусь. — Голос ее даже не дрогнул.

Лидия кивнула и вновь улыбнулась. На этот раз в ее глазах было больше тепла.

Когда обе женщины покинули комнату, девушка бросила взгляд на поднос. Яйцо, ломтики дыни и персик. И ароматный кофе в серебряном кофейнике. О еде даже думать не хотелось. Но она уже около суток ничего не ела, и подкрепиться было необходимо. Яйцо показалось ей резиновым, а кофе безвкусным.

Генри явственно дал понять, что не намерен встречаться с ней. Поэтому нужно как можно скорее справиться с работой, ради которой она и приехала сюда, а потом вернуться восвояси и постараться забыть о его существовании.

Можно сойти с ума, если ко всему относиться трагически, убеждала себя Рут. Нравится что либо или нет, надо принимать жизнь такой, какова она есть.

Только в викторианских романах женщины годами страдают от неразделенной любви и умирают с мыслью о любимом. Вечной любви не бывает.

Группа встретила ее шумно. Все подшучивали над ней, выдвигая различные фантастические предположения в связи с ее вчерашними приключениями. В результате сошлись на том, что Рут с хозяином острова связывают какие-то тайные отношения… что было недалеко от истины.

— Я думала, вы встретите меня, — пыталась обороняться Рут.

Все прошли в небольшую гостиную режиссерского номера, где посредине стоял огромный стол. Рут уселась за него, и кто-то поставил перед ней чашку с кофе.

— Мы бы и встретили, — сказал Стэн, — если бы ты прилетела тем рейсом, которым собиралась. Твой самолет должен прибыть сегодня вечером.

— С самого начала все пошло кувырком. Из-за плохой погоды в Бангкоке наш рейс задержали, а потом пересадили в самолет, который летел прямиком в Афины. Оттуда мне не удалось позвонить, но представитель авиакомпании обещал проинформировать вас обо всех изменениях.

— Нас никто не известил. — Стэна вся эта история почему-то развеселила. — Не волнуйся, дорогая, мы знаем, насколько ты пунктуальна, и верим, что ты сделала все, чтобы уладить недоразумение. Но в конечном итоге все сложилось не так уж плохо, и ты провела ночь в более комфортабельных условиях.