— О господи! — радостно заулыбался он. — По-моему, ты делаешь большую ошибку. Главное, чтобы ты не успела опомниться. А уж об остальном я позабочусь.

И он действительно обо всем позаботился. Час спустя они уже мчались по шоссе в Мэриленд. Чемоданы были закинуты на заднее сиденье, в кармане у Пола лежали документы Арианы. Еще несколько часов спустя жена мирового судьи в пригороде Балтимора сделала памятный снимок: ее муж торжественно объявляет молодым: «Жених может поцеловать невесту».

— Мама… Отец…

Голос Пола чуть дрожал, но молодой человек крепко держал Ариану за руку. Их сцепленные руки Пол гордо поднял и с улыбкой посмотрел на родителей.

— Мы с Арианой тайно поженились. — Он взглянул на свою молодую жену, едва живую от волнения. — Мне пришлось чуть ли не силком волочить Ариану к венцу, поэтому я не стал терять время на объяснения с вами. Итак, позвольте представить вам миссис Либман, мою супругу.

У родителей вид был несколько ошарашенный, но вовсе не разгневанный.

Пол церемонно поклонился своей новоиспеченной жене, а та изобразила книксен.

Потом Ариана быстро поцеловала его в щеку и протянула руки к Рут. Свекровь прижала к себе девушку, думая о том, какой жалкой и слабенькой она была еще совсем недавно. Сэм Либман некоторое время смотрел на женщин, а потом раскрыл объятия своему сыну.

41

Как и планировалось, Ариана и Пол прожили в Ист-Хэмптоне до сентября, а после Дня труда [3]вернулись в Нью-Йорк и занялись поисками квартиры. Пол начал работать в банке у отца, а Рут помогала Ариане найти подходящее гнездышко для молодой семьи. Вскоре после того, как Либманы отметили Рош-Гашана [4], им подвернулся очень уютный домик в районе Шестидесятых улиц. Пол сразу же решил, что лучшего нечего и желать. Для начала было решено, что дом они возьмут в аренду, но владелец пообещал продать Полу эту недвижимость по истечении срока аренды. Молодую пару такие условия вполне устраивали. За время аренды можно будет решить, подходит им этот дом или нет.

Теперь надо было купить мебель. В этом молодым могла помочь Рут, у которой свободного времени было хоть отбавляй — Джулия и Дебби снова начали ходить в школу, да и забот с приемом и размещением беженцев стало заметно меньше. Рут почти неотлучно находилась рядом с Арианой, беспокоясь за ее здоровье.

— Ты встречаешься с доктором Капланом? — спросила свекровь.

Ариана, всецело углубленная в изучение образцов ткани для новых занавесок, рассеянно кивнула.

— Ну и когда ты у него была?

— В прошлый четверг.

Она на миг отвела глаза, а потом робко улыбнулась.

— Что он сказал?

— Что обмороки и рвота могут продлиться еще какое-то время.

— Он считает, что эти явления приобрели хронический характер? — еще больше встревожилась Рут, но Ариана успокоила ее:

— Вовсе нет. Наоборот, теперь это его больше не беспокоит. Он сказал, что сначала таким образом проявлялись последствия переутомления, а сейчас я расплачиваюсь за то, что произошло уже после моего приезда.

— Что он хотел этим сказать?

Внезапно до Рут дошел смысл этих слов. Она изумленно расширила глаза, и на ее лице появилась радостная улыбка.

— Ты что, беременна?

— Да.

— Ах, Ариана!

Рут вся засветилась от радости и бросилась обнимать невестку, но тут же взглянула на худенькую молодую женщину с новой тревогой.

— А ты для этого достаточно здорова? Что он говорит? Ты такая худенькая, не такая здоровенная кобыла, как я.

И все же Рут была так обрадована этой новостью, что крепко сжала руку Арианы и не хотела ее выпускать. Рут вспомнила, какое счастье когда-то доставило ей известие о том, что у нее будет первый ребенок.

— Он хочет, чтобы ближе к сроку я начала посещать специалиста, вот и все.

— Что ж, это вполне разумно. Кстати, а когда срок?

— В начале апреля.

Ариана внутренне вся сжалась от этой лжи, моля Бога только о том, чтобы Рут никогда не узнала правду о ребенке. Мысленно она пообещала себе и свекрови, что вырастит своего будущего ребенка достойным человеком. Пол сможет гордиться этим ребенком. Это ее долг по отношению к Полу. Когда она будет в состоянии, непременно родит мужу еще одного ребенка, а потом и третьего — детей у них будет столько, сколько Пол пожелает. Он имеет на это право, ибо ему суждено стать отцом ребенка Манфреда.

Шли месяцы. Пол мужал, готовясь к роли отца. Он помогал Ариане обустраивать детскую, сидел с ней рядом по вечерам, когда будущая мать вязала одежки для ребенка. Рут натаскала целый ворох вещей, оставшихся от ее собственных детей. Весь дом был завален чепчиками, носочками, платьицами, кофточками.

— У нашего жилища такой вид, словно ребенок уже родился, — сказал он за две недели до Рождества.

Пол считал, что его жена на шестом месяце, хотя на самом деле до рождения ребенка оставалось не более шести недель. Никому из окружающих большой живот Арианы не казался подозрительным, все относили это за счет ее субтильности. Полу же раздутый живот его жены даже нравился, счастливый муж придумывал для него всякие забавные прозвища и взял себе за правило перед уходом на работу непременно дотронуться рукой до живота, причем два раза — на счастье.

— Не делай так! — верещала Ариана, которой было щекотно. — Он снова начнет брыкаться.

— Значит, это мальчик, — с важностью говорил Пол, прикладывая ухо к животу. — Думаю, из него получится отличный футболист.

Ариана стонала, закатывала глаза, смеялась.

— Да, он и так уже играет в футбол — моими почками.

Однажды утром, когда Пол ушел на работу, на Ариану накатило какое-то странное настроение, ностальгия по прежней жизни. Несколько часов она сидела в кресле, думая о Манфреде. Потом достала шкатулку с драгоценностями, примерила кольцо своего первого мужа. Она сидела и вспоминала их мечты, их планы. Что бы сказал Манфред, если бы узнал о ребенке? Какое имя захотел бы он ему дать? Пол настаивал, чтобы ребенка, если это будет мальчик, назвали Сайманом, в честь погибшего брата. Ариана понимала, что должна уступить мужу в этом вопросе.

Перебирая вещи, оставшиеся от прошлого, она наткнулась на конверт с фотографиями, спрятанный в самой глубине ящика, который запирался на ключ. Ариана разложила снимки и стала смотреть на лицо мужчины, которого когда-то любила. Она вспоминала прошлое Рождество, смотрела на офицерский мундир Манфреда. Не верилось, что снимки на рождественском балу были сделаны всего год назад. По щекам молодой женщины стекали слезы, и внезапно вошедший в комнату Пол так и застал Ариану с фотографиями в руках. Он подошел сзади и уставился на снимки — сначала с недоумением, потом с ужасом. Его взгляд был прикован к немецкой военной форме.

— Господи, кто это?!

С гневом и изумлением Пол смотрел на лицо Арианы, сиявшее на фотографии счастливой улыбкой. Рядом с ней стоял немецкий офицер. Услышав голос Пола, молодая женщина чуть не лишилась сознания от ужаса; она не слышала, как он подошел.

— Что ты здесь делаешь?

Слезы мгновенно высохли, она поднялась на ноги, прижимая к себе фотографии.

— Да вот, заехал домой, проверить, в порядке ли моя жена. Хотел пригласить ее пообедать где-нибудь, а она тут, оказывается, ведет какую-то тайную жизнь. Ты это делаешь каждый день, Ариана, или только по большим праздникам? — После ледяной паузы он спросил: — Может быть, ты объяснишь мне, кто это?

— Это… Он был немецким офицером.

Ариана смотрела на Пола с отчаянием. Меньше всего она хотела, чтобы он узнал правду таким вот образом.

— Это я вижу — по нарукавной повязке со свастикой. Может быть, сообщишь мне еще какие-нибудь подробности? Например, сколько евреев он истребил? В каком концлагере служил?

— Он не убивал евреев и не служил в концлагере. Этот человек спас мне жизнь. Он пришел на помощь, когда меня хотел изнасиловать один лейтенант, а потом помог мне, когда меня хотели сделать шлюхой при генерале. Если бы не он…