— Из какой части Германии вы родом?

Он не назвал ее по имени. Сэм и Рут, говорившие между собой, замолчали на полуслове.

— Я из Берлина, — ровным тоном ответила Ариана, глядя ему прямо в глаза.

Пол кивнул и насупился.

— Вы видели город после взятия?

— Очень недолго.

Рут и Сэм смущенно переглянулись, но Ариана не дрогнула. Правда, ее пальцы, державшие тост с маслом, едва заметно затрепетали.

— Ну и как он выглядел? — с любопытством спросил Пол.

У них на Тихом океане много говорили о том, что в Берлине было настоящее побоище.

Ариана как наяву увидела тело Манфреда, лежащее на тротуаре возле рейхстага. Она непроизвольно зажмурилась, словно таким нехитрым способом могла изгнать страшное воспоминание. За столом стало очень тихо, и Рут немедленно ринулась заполнять паузу:

— Давайте не будем говорить сейчас о подобных вещах. Во всяком случае не за завтраком, ладно?

Она встревоженно взглянула на Ариану. Та открыла глаза, и все увидели, что в них стоят слезы.

Девушка наклонила голову и протянула руку через стол по направлению к Полу.

— Извините… Просто… — Она запнулась. — Мне с трудом даются эти воспоминания… — По ее лицу текли слезы. — Я слишком многого лишилась…

На глазах у Пола тоже выступили слезы, он схватил Ариану за руку и крепко сжал ее.

— Это вы меня извините. Я вел себя по-дурацки. Обещаю, что никогда больше не буду задавать вам подобных вопросов.

Ариана кивнула с благодарной улыбкой, а Пол поднялся из-за стола, подошел к ней и салфеткой вытер ее слезы. Все остальные наблюдали за этой сценой молча. Потом понемногу общий разговор за столом возобновился. С этой минуты между Полом и Арианой установились добрые, дружеские отношения.

Пол был ростом не ниже своего отца, однако все еще сохранял тонкую мальчишескую фигуру. От матери он унаследовал карие глаза и иссиня-черные волосы. Но по фотографиям Ариана знала, что улыбается он совершенно по-особенному: его лицо моментально преображается, излучая радостное сияние. Однако в первое утро Ариана его улыбки так и не увидела — лишь насупленное, хмурое лицо, сведенные брови, сердитые глаза. Казалось, собирается ураган, готовящийся обрушить на землю гнев небесный. В любую секунду можно было ожидать, что грянет гром и молния. После завтрака, надевая белое платье и сандалии на пробковой подошве (они с Джулией купили себе одинаковые), Ариана не могла удержаться от улыбки — теперь свирепая физиономия Пола казалась ей забавной. Рут сказала, что сегодня они снова отправятся за покупками. Этот непрекращающийся поток щедрости приводил Ариану в смущение. Она решила записывать все подарки, которые получает от Либманов, чтобы впоследствии, когда устроится на работу, вернуть долг сполна — расплатиться за все шляпки, платья, пальто, туфли, нижнее белье. Гардероб у нее в спальне уже ломился от нарядов.

При этом кольца оставались в тайнике, продавать их Ариана не собиралась. Может быть, позже. Это была ее страховка на черный день. Время от времени она доставала материнские кольца, любовалась ими, но показать свои сокровища Рут не решалась — вдруг та подумает, что она хвастается. Кольца Манфреда Ариана тоже не носила, поскольку они все еще были ей велики и падали с исхудавших пальцев. К кольцам Манфреда Ариана относилась иначе, они как бы стали частью ее души и навсегда останутся ею, как и сам Манфред. Как бы она хотела рассказать Либманам о своем муже, но теперь это было невозможно. У Арианы не хватало духу признаться им, что она была замужем, что ее муж погиб. Это известие вряд ли им понравилось бы.

— Почему ты такая серьезная, Ариана? — спросила Джулия, заглянув к ней в комнату.

Джулия надела точно такие же сандалии, и Ариана улыбнулась.

— Да нет, все в порядке. Мне нравятся наши новые сандалии.

— Мне тоже. Пойдем вместе с нами. Пол тоже идет.

— Разве вы не предпочли бы побыть втроем?

— Нет, Пол совсем не такой, как Сайман. Мы с ним все время затеваем ссоры, потом он начинает дразнить Дебби, мы все орем, скандалим… — Она весело улыбнулась, уже не девочка, но еще не женщина. — Идем с нами, повеселимся.

— А может быть, ты ошибаешься? Твой брат был два года на войне. Думаю, за это время он изменился.

Ариана и в самом деле так считала, в особенности после того, как увидела Пола за завтраком.

Но Джулия лишь приподняла брови.

— Это он из-за Джоанны был такой. По правде говоря, она мне совсем не нравилась. А Пол — он разозлился, что она променяла его на другого. Ты бы посмотрела на нее сейчас, — недобро фыркнула Джулия и выставила вперед обе руки. — Вот с таким пузом ходит, прямо слониха. Мы с мамой видели ее на прошлой неделе.

— В самом деле? — раздался ледяной голос.

В дверном проеме стоял Пол.

— Буду весьма признателен, если ты не станешь при мне обсуждать эту тему. Да и без меня тоже.

Он вошел в комнату, багровый от ярости. Джулия смущенно вспыхнула, застигнутая на месте преступления.

— Ой, извини! Я не знала, что ты здесь.

— Еще бы.

Пол бросил на сестру надменный взгляд, и Ариана внезапно поняла, что он совсем еще мальчик, изображающий взрослого мужчину. Он действительно очень уязвлен произошедшим, поэтому и откликнулся так прочувствованно на ее боль. Чем-то Пол напоминал ей Герхарда. Ариана не удержалась от мягкой улыбки, и Пол заметил это. Он уставился на девушку, потом тоже улыбнулся.

— Извините за грубость, Ариана. — И, помолчав, добавил: — Похоже, я всем здесь уже успел нагрубить.

Он и в самом деле был похож на Герхарда, и от этого Ариана прониклась к нему еще более теплым чувством. Девушка и молодой человек смотрели друг на друга с явной симпатией.

— Ничего удивительного, — сказала она. — Должно быть, не так-то просто возвращаться домой после такого длительного отсутствия. Многое ведь изменилось.

Он ответил с невеселой улыбкой:

— Да, причем некоторые вещи изменились безвозвратно.

В тот день они вместе отправились в Бруклин, на побережье. Поели там устриц, потом отправились к статуе Свободы, которую Ариана с корабля так и не видела. На обратном пути Пол свернул на Третью авеню, чтобы можно было как следует разогнать машину под эстакадой надземки. Автомобиль стремительно набрал скорость, но тут Ариана сделалась такой бледной, что он был вынужден затормозить.

— Извини, подружка.

— Нет-нет, ничего, — смутилась она.

Пол добродушно усмехнулся:

— Не хватало еще, чтобы тебя вырвало в новой машине моей мамочки.

Тут и Ариана не удержалась от смеха.

Перед тем, как вернуться домой, они все вместе погуляли по Центральному парку, где устроили пикник возле пруда, и не забыли заглянуть в зоопарк. Обезьяны весело скакали по своим клеткам, сияло теплое солнце — июньский день выдался на славу. Все четверо были очень молоды и отлично чувствовали себя в компании друг друга. Впервые со дня гибели Манфреда Ариана подумала, что, может быть, когда-нибудь вновь будет счастлива.

— А какие у нас планы на лето? — вечером за ужином громогласно поинтересовался Пол. — Мы что, остаемся в городе?

Родители быстро переглянулись. Пол вечно обожал забегать вперед, за время отсутствия сына они успели забыть эту его особенность.

— Мы ведь не знали, какие у тебя будут планы, сынок.

Рут улыбнулась, накладывая себе с большого серебряного блюда ростбиф.

— Я думала, что мы снимем дом где-нибудь в Коннектикуте или Лонг-Айленде, но не хотелось без тебя ничего решать.

После смерти Саймана Либманы продали загородный дом, с которым было связано слишком много болезненных воспоминаний.

— Кстати говоря, — вступил в разговор отец, — есть и другие решения, которые пора принять. Впрочем, если хочешь, не будем торопить события. Ты ведь едва успел вернуться.

Имелась в виду работа в банке, где для Пола уже отремонтировали персональный кабинет.

— Да, отец, нам есть о чем поговорить.

Пол посмотрел Либману-старшему в глаза, и тот улыбнулся.