Но самое главное — это забыть Джеймса. Это будет нелегко, это будет безумно трудно, в особенности в первое время, но сделать это она, была, должна. Она твердила себе это, опустошая ящики гардероба и беспорядочно распихивая вещи по чемоданам.

Дождавшись полуночи, она потихоньку спустилась в библиотеку и оставила на видном месте обручальное кольцо и другие подарки Джеймса. Он обязательно обнаружит их утром, когда придет сюда за почтой.

Дом был погружен в тишину; казалось, все спали. Но у Кэрол были основания сомневаться в этом, поскольку незадолго до полуночи ей послышался какой-то шум, похожий на шаги, а потом показалось, что от дома отъехала машина. Она решила, что это Джеймс со своей прекрасной Сантой отправились на ночную прогулку в его белоснежном элегантном «ягуаре».

Боясь проспать нужное время, Кэрол решила совсем не ложиться в постель. Она села возле раскрытого настежь окна спальни и стала смотреть в ночь, ожидая, когда взойдет солнце. Девушка чувствовала себя совершенно разбитой и опустошенной, как корабль, выброшенный бурей на мель. Она вспоминала, как Джеймс сделал ей предложение и поцеловал ее. Жаль только, что поцелуй этот был совсем не похож на те, какие он дарил Санте.

Всего этого никогда бы не случилось, если бы не Марти. Но теперь, похоже, они с Кэрол перестали быть близкими подругами, и первый шаг к этому сделала сегодня вечером сама Марти. Конечно, она тоже устала от бесконечной нервотрепки и сочла, что если Кэрол не сумела извлечь из всей этой авантюры пользу для себя, то это, в конце концов, ее личное дело.

Справедливо говорят, что никто не может испытать тоски, пока не потеряет то, что имел. Кэрол снова вспомнила, как Джеймс сопровождал ее в их совместных прогулках по Парижу, как он старался развлечь ее, доставить ей удовольствие, как она старалась понравиться ему, как ей хотелось, чтобы он... поцеловал ее! Джеймс, Джеймс, Джеймс... Весь мир для нее теперь — это Джеймс. Он был в каждой клеточке ее сердца, и никуда ей от него не деться, и никогда не забыть его. За что ей все это?

Небо светлело. Кэрол поняла, что рассвет совсем близок, и потихоньку прокралась в ванную. Она разделась и забралась в теплую воду, желая дать своему телу какой-то дополнительный источник энергии. Затем девушка долго растиралась полотенцем, разгоняя кровь, почистила зубы и, забрав свою зубную щетку, вернулась в спальню. Здесь она оделась, привела в порядок лицо, взяла чемодан с самыми необходимыми вещами и отправилась в путь.

Миновав длинные, покрытые пушистыми коврами коридоры, спустившись по ступенькам лестницы, она вышла в сад через одну из боковых дверей.

Трава была влажной от обильной росы, воздух наполняло нежное благоухание роз. Кэрол решительным шагом пошла по дороге, ведущей в ближайшую деревню. Там она должна дождаться автобуса. Ночь, проведенная без сна, давала себя знать, и, несмотря на ванну и растирание, девушка чувствовала себя не слишком бодрой.

Поравнявшись с озером, она взглянула на него и подумала, что все могло бы быть совсем по-другому, если бы только Джеймс понимал это, когда делал ей предложение, если бы только не было этой Санты.

И вдруг она увидела Джеймса. Он стоял невдалеке, на том самом месте, где предложил ей недавно стать его женой. На нем был тот же темный смокинг с белой бабочкой, что и вчера за обедом. По его бледному осунувшемуся лицу девушка поняла, что Джеймс, как и она сама, провел бессонную ночь.

Еще мгновение он стоял неподвижно, затем подошел к ней и, пряча тревогу за насмешливым тоном, спросил:

— Что бы это могло вам понадобиться здесь в такой час, да еще с чемоданом?

— Я уезжаю.

— Неужели?

Он протянул руку и выхватил у Кэрол чемодан. Прежде, чем она успела помешать ему, Джеймс размахнулся и швырнул его в воду. С громким всплеском чемодан пошел ко дну.

Кэрол, у которой эта выходка отняла последний остаток сил, вдруг с ужасом поняла, что в чемодане осталась ее сумочка, в которой, среди прочего, лежал паспорт и слабо пролепетала что-то невнятное, совсем не похожее на протест.

— Этот чемодан мне подарили, когда я впервые отправилась в пансион. Не думаю, что мне придется когда-нибудь увидеть его снова.

— Я тоже не думаю, — пробормотал Джеймс и, глядя на удрученное лицо девушки, добавил: — Во всяком случае, до тех пор, пока я не соберусь чистить озеро или не отправлю на дно водолаза. Обещаю вам сделать это, если вы и вправду захотите, а пока нам предстоит заняться кое-чем другим.

Он взял ее за руку и быстро повел обратно к дому.

Кэрол охватило какое-то странное предчувствие. Солнце уже поднялось над верхушками деревьев, и его лучи отражались в ее глазах изумрудно-зеленым сиянием. Хотя ноги девушки заплетались, она старалась не отстать и, едва переводя дух, проговорила:

— Похоже, день будет чудесным!

— Да, — Джеймс посмотрел ей в глаза и улыбнулся светлой улыбкой, — и мы проведем его вместе! — Он отворил ворота гаража; внутри в ряд стояло несколько сверкающих автомобилей, среди которых был и его белый приземистый «ягуар». Джеймс открыл дверцу и усадил девушку на переднее сидение. — Как вы думаете, не поискать ли нам какое-нибудь местечко, где бы нас накормили завтраком?

— Если вы голодны...

— Ужасно! — Сев за руль, он взял ее руки в свои и, посмотрев на палец, на котором обычно носят обручальное кольцо, укоризненно покачал головой, поднес его к губам и поцеловал. — Вы маленькая идиотка, Кэрол... маленькая, милая идиотка!

Джеймс обнял девушку и нежно прижался щекой к ее волосам. Затем он стал покрывать их быстрыми поцелуями, потом повернул лицо девушки к себе и заглянул в ее лучистые глаза.

— Ну, неужели вы действительно так глупы, Кэрол? — спросил он, глядя ей в глаза с такой нежностью, которой она в нем не могла и представить. — Неужели вы не чувствуете, когда вас любят?

Глава 15

До места, где можно было позавтракать, им пришлось проехать несколько миль. Солнце уже сияло совсем высоко в небе, с лугов и полей сошла утренняя роса, а от предрассветной прохлады не осталось и следа.

Они остановились возле маленькой сельской гостиницы, такой милой и уютной, словно она была построена специально для влюбленных. Джеймс помог Кэрол выбраться из машины, и, взявшись за руки, они вошли в столовую, где заняли столик возле открытого окна. Джеймс заказал яичницу с беконом и огромную чашку кофе.

Кэрол знала, что до конца жизни не забудет эту комнату с ее старинным зеркалом над камином, полками, уставленными посудой, и столиками с аккуратно расстеленными скатертями.

Ей показалось, что у нее растрепались волосы, и она хотела было подойти к зеркалу, чтобы поправить прическу, но Джеймс успокоил ее, сказав, что, на его взгляд, она выглядит вполне нормально. И она действительно выглядела чудесно.

Кэрол смотрела ему в глаза безо всякого смущения, свойственного, как она полагала, влюбленной девушке, которая, к тому же, знает, что она любима.

Когда она вновь сидела рядом с Джеймсом в машине и смотрела на его красивые, загорелые, спокойно лежавшие на руле руки, она с трудом верила тому, что все это происходит с ней на самом деле.

— Мы должны начать все сначала, — сказал Джеймс — Моя жизнь текла скучно и однообразному, у меня всегда было все... почти все, что я только мог пожелать, — поправился он, когда Кэрол положила ему на ладонь свою руку, и он почувствовал непреодолимое желание поднести ее к лицу и прижаться к ней щекой. — Но у меня никогда не было Кэрол Стерн, которая, когда нас познакомили, смотрела на меня так, словно собиралась презирать всю оставшуюся жизнь, и была так очаровательна и желанна, что я не мог поверить своему счастью видеть ее.

Кэрол отрицательно покачала головой.

— Никогда я не чувствовала очаровательной и желанной... — Поймав его удивленный взгляд, девушка запнулась и слегка покраснела. — До встречи с тобой я вообще не предполагала, что кто-нибудь может так скрывать свои подлинные чувства. Когда Марти познакомила нас, и мы все поехали обедать с графом де Сартр, ты вел себя так, словно весь вечер смертельно скучал; я даже сомневалась временами, видел ли ты меня вообще?