Вот Кэнди, например, выбрала же другого, несмотря на то что Дейк был гораздо привлекательнее. А может быть, подумала Памела, именно поэтому и выбрала другого…

«Она слишком боялась меня и не доверяла, пока не стало уже слишком поздно…» Только сейчас Памела поняла, какое одиночество сквозило в этих простых словах.

Она вообще никогда раньше не думала так много ни об одном мужчине… И Памела решила поступить так, как всегда поступала, когда попадала в затруднительное положение, а сама не могла найти выход. Надо обратиться к единственному человеку в мире, которому она полностью доверяет.

Памела сидела, глядя на Рэнсома, раскачивающегося в кресле-качалке на террасе, и, смущенная, не знала, с чего начать. В двадцать два года она пришла к Рэнсому извиниться за злобные, несправедливые слова, сказанные о нем ее отцом. И с тех самых пор, как дядя открыл ей свою дверь и свое сердце, принял ее без осуждения, без мести за оскорбления, нанесенные ему братом, Памела всегда могла говорить с дядей о чем угодно.

— У тебя сегодня расстроенный вид, детка.

Девушка выдавила слабую улыбку.

— Ты такой проницательный, — грустно ответила она, расстегивая ремешки на парадных сандалиях, которые надела для выхода в город.

— Просто я хорошо знаю свою девочку, — возразил Рэнсом.

Памела вздохнула.

— Хотелось бы мне быть по-настоящему твоей девочкой.

Она и раньше неоднократно признавалась Рэнсому в том, что ей хотелось быть его дочкой, на что дядя улыбался в ответ.

— Знаешь, такое вполне могло произойти. — Его губы печально изогнулись под ниточкой усов. — Мне порой даже кажется, что так оно и было, — задумчиво ответил Рэнсом.

Памела уставилась на него.

— Что… что ты имеешь в виду? — изумленно спросила Памела.

Рэнсом ответил не сразу.

— Я любил твою мать… Памела. И полюбил ее давно, когда мы вместе учились в старших классах.

У Памелы перехватило дыхание. Она никогда не подозревала этого. Правда, помнила, что ее мама всегда возражала Барту Малкольму, когда тот пускался в злобные рассуждения о своем беспутном братце. Но не догадывалась, что за этим стоит нечто большее, чем простая справедливость.

— Мы встречались несколько лет, — продолжал Рэнсом. — Уже договаривались о свадьбе. Строили планы о нашей совместной жизни, как станем разводить коров и лошадей, растить детей…

— Я не знала об этом, — прошептала Памела.

— Конечно, не знала. Ведь твой отец не стал бы вспоминать об этом.

Боже мой! — удивленно подумала она. Естественно, Барт Малкольм не хотел, чтобы стало известно, что его жена была невестой столь презираемого им младшего брата.

— Господи! — воскликнула Памела. — Так вот оно что! Отец ненавидел тебя именно потому, что мама сперва была с тобой.

Рэнсом вздрогнул.

— Не знаю. Я никогда не задумывался об этом.

— Поэтому он так злился, когда мама защищала тебя.

Теперь удивился Рэнсом.

— Марджи защищала меня?

— Постоянно. Когда отец пускался в свои рассуждения — ну, ты понимаешь, какого рода, — мама обычно тихо сидела и молчала. А когда разговор касался тебя, тут она сразу же советовала ему успокоиться. Говорила, что он и сам знает, что врет. — Памела попыталась улыбнуться, но улыбка вышла какой-то натянутой.

Рэнсом опустил голову. Долго они оба молчали, пока Памела не заставила себя продолжить разговор:

— А что же случилось? — спросила она наконец. На самом деле девушка испытала такой шок, что ей вовсе не хотелось ничего слушать. Но если дядя спустя долгие годы после ее приезда все-таки заговорил на эту тему, значит, у него появились на то какие-то причины.

— Мы любили друг друга, но ждали пока получим образование, закончим учебу. И как-то раз я привел Марджи к нам домой, чтобы представить ее моей семье. И она познакомилась с твоими бабушкой, и дедушкой, и с прабабушкой Джесси. — Рэнсом сделал паузу и перевел дыхание. — А еще она познакомилась с Бартом.

«Судьба оказалась жестокой к твоему дяде Рэнсому, Памела, но он нашел мужество идти дальше. Он заслуживает уважения, а не презрения, как считает твой отец».

Голос матери вновь зазвучал в ее ушах, произнося то, что она так часто слышала в детстве.

— Вы были помолвлены… а потом Марджи бросила тебя ради него? — шепотом спросила Памела.

— Не совсем так, дорогая. Мы были очень молоды и наивны. Красивый стройный Барт только что вернулся домой из модного колледжа на Восточном побережье. А выучившись, стал гораздо интереснее, чем любой молодой человек в округе. И когда он хотел во что бы то ни стало добиться какой-нибудь женщины, ему это обычно удавалось.

— Но она же любила тебя…

— Все не так просто, как кажется.

Памела замерла.

— Барт оказался очень настойчивым. Он быстро успел вскружить ей голову. Мне кажется, рядом с ним никто не имел ни малейшего шанса. — Рэнсом вздрогнул. — Никто, даже я, с тех пор как только Барт увидел ее.

Повинуясь внезапному порыву, Памела подскочила к дяде и обняла его.

— Как жаль, что моя мать была такой глупой.

— Люди часто ошибаются в выборе, дорогая.

— Этот выбор сделал ее несчастной на всю жизнь, — сказала Памела грустно.

— И это печальнее всего.

Памела отступила назад и села, внимательно посмотрев на него.

— Как ты можешь так говорить? После того, что она сделала?

Рэнсом наклонился вперед и взял руки девушки в свои.

— Уже пять лет я живу рядом с девушкой, которую люблю, как родную дочь, которая могла бы быть моей дочерью. Для меня это важнее всех старых обид. Гораздо важнее.

От этих простых и искренних слов Памела почувствовала, как глаза ее наполняются слезами. Она заморгала и крепко обняла дядю.

— Она просто была наивной дурочкой, ее прельстил показной блеск. А ведь она могла выйти замуж за самого хорошего человека в мире.

— Спасибо, что ты так думаешь, родная.

Рэнсом крепко обнял Памелу за плечи, и она почувствовала, что жизненные силы вновь возвращаются к нему. За ту надежду, что Дейк Дальтон вдохнул в душу ее дяди, она в неоплатном долгу перед ним. Но, подумала Памела, она не будет расплачиваться своим сердцем.

— Ни за что не поступлю так же глупо, — пробормотала она вполголоса.

Рэнсом застыл, и девушка поняла, что он услышал ее. Но потом заговорил с ней так, будто ничего не произошло.

— Впоследствии я часто думал о Марджи, — произнес он тихо. — Многие говорили, что мне следует возненавидеть ее. Но я любил ее тогда, Памела, люблю и сейчас.

— О, Рэнсом, — выдохнула Памела.

— И я хочу сказать тебе еще кое-что. Я отдал бы все, что имею, кроме тебя, за одну-единственную ночь с Марджи много лет назад.

Памела застыла, ошеломленная.

— Одну ночь? Значит, вы никогда?..

— Нет. Мы были молоды и горячи, но я хотел подождать, пока мы поженимся… — Из его горла вырвался сдавленный стон. — Тогда предотвратить рождение ребенка было не так просто, как сейчас. — Он глубоко вздохнул. — О Боже, если бы я не был так чертовски осторожен, ты могла бы быть действительно моей дочкой.

Памела придвинулась ближе.

— Да, и мне бы хотелось, чтобы ты не был осторожен тогда.

— Подумай вот еще о чем, дорогая. Я знаю, что ты видишь мир в мрачном цвете из-за своего отца. Но не пытайся мерить мужчин, которые тебе нравятся, той же меркой, что его.

Почему он сказал это?

Боже, что с ней? Она знала, что отец исказил ее взгляд на мир. Но с тех пор, как она вновь научилась не избегать всех мужчин, а даже считать некоторых из них вполне приятными и порядочными, Памела думала, что ее душевное равновесие пришло в норму. Но вдруг Рэнсом прав? И Дейк тоже? Вдруг ее недоверие обусловлено только привлекательностью Дейка? Может быть, ей кажется, что Дейк — точная копия ее отца только из инстинктивной защитной реакции? Ведь и вправду, этот мужчина привлекает ее больше, чем привлекал кто-либо за всю ее жизнь…

Конечно, ей было очень больно, когда она увидела в баре Дейка рядом с воркующей Кэрол. Может, Памела вела себя глупо? Но ведь Дейк и сам сказал, что она права, так ведь? Только ее чересчур богатое воображение заставило ее увериться, будто в его словах таилось нечто большее.