Он встал и прислонился к дереву в смятении. Гениталии слегка побаливали. Немного сильнее, чем обычно. И в голове стояла тяжесть, потому что он никак не мог заставить себя отвлечься. Через некоторое время он снова улегся на сосновые лапы и постарался вообще ни о чем не думать. Летающие звезды над деревьями. Он увидел ложный закат, затем рассвет, и наконец утро вступило в свои права с криками огромного количества птиц. Он пошевелился, вытянулся и зевнул. Может быть, ему удастся проспать самую жаркую часть суток и застать Таводи в хижине перед сумерками. Но пока что… Он снова проголодался.

Уайя написал:

здесь земля волков, сквозь которых все видно, место двух лун — одной в небесах, и одной в воде,

это земля аниюнвийя — истинного народа, которые исчезнут — когда-нибудь… словно волки в тумане, как луна в покрытой льдом воде.

Как часто, думал Таводи, я видел, как он это делает? И с истинным расположением он посмотрел на своего внука.

Юноша стоял в траве возле речного берега и медленно снимал с себя одежду. Раздевшись, он встал на берегу и принялся вместе со стариком вслушиваться в бег воды, бурлящей и окатывающей серо-белые речные камни.

В этом месте Окоии была просто потоком, превращающимся дальше внизу в стремнину, а затем выливающимся в озеро. А здесь — тридцать ярдов спокойно движущейся между скалами воды. Но глубина была ледяной, и старик с любопытством наблюдал за движениями сына Старлайт. Как бежит время! Мальчик быстро превращался в настоящего мужчину. И его тело уже было выше и массивнее, чем у большинства чистокровных индейцев.

Таводи улыбнулся внуку, который подошел к камням, в воде перебегавшим через речку на тот берег. Юноша внимательно изучил расположение камней и, твердо вступив на первый из «тропы», закрыл глаза.

— Хэй-йе! — позвал Таводи. — Река тебя ждет. Готовит тебе холодные объятия.

Юноша улыбнулся и сделал шаг.

Он стоял на втором камне; глаза его были крепко сжаты.

— Если человеку сопутствует удача, — крикнул Таводи, — то у него в голове вместо мозгов вполне может быть дерьмо!

Парень ухмыльнулся И нащупал следующий камень.

— Недурно… Пока, — пробормотал дед.

— Пока недурно! — крикнул Дэйн деду.

Таводи улыбнулся и ничего не ответил.

Следующий шаг. Левая нога нашарила камень, но, когда правая оторвалась от платформы, левая оскользнулась, и юноша изогнулся дугой, пытаясь удержаться на камне. На мгновение он задержался, мгновение, достаточное для того, чтобы услышать веселое:

— Хей-йе! — деда, и тут же очутился в ледяной воде.

В ту же секунду он вынырнул, задыхаясь от холода, и зашкрябал руками по камню. Найдя точку опоры, он выбрался из воды, все еще ощущая холод на шее и запястьях. Вот черт! Он посмотрел на стоящего на берегу и заливающегося хохотом Таводи. И сам рассмеялся.

— Это в тебе белая кровь играет, — поддразнил юношу Таводи. — Из-за нее ты чудишь!

Парень уселся на камень и ухмыльнулся деду. Он чувствовал, как разжимаются цепкие объятия холода и тепло солнечного осеннего дня приводит его в отличное настроение.

— Я сказал же, что в один прекрасный день перейду на тот берег с закрытыми глазами. Дедушка, ты бы хоть чуточку верил в меня, что ли!

Старик запрокинул голову и снова расхохотался. Затем уселся на траву под деревом и стал наблюдать за легкими грациозными движениями внука, который принялся одеваться. Тело юноши было хорошо развитым, и Таводи знал, что он, когда захочет, может двигаться по-волчьи. Имя парню дали вполне подходящее. Но главное — развивается ли так же хорошо и его дух?

— Тебе известно, как маленький водяной паучок впервые принес людям огонь? — спросил он юношу.

Тот взглянул на деда. Эту историю он слышал множество раз, но подумал о том, что Таводи, видимо, неспроста об этом спросил.

— Да, — ответил он.

— А легенду об Атага’хи — волшебном озере?

Дэйн подошел и сел рядом с дедом.

— Да.

— А рассказ о Цали и Дороге, На Которой Они Плакали?

— Да. — Он внимательно наблюдал за глазами Таводи.

— А, — продолжал старик медленно, — историю о Старлайт из племени аниюнвийя, которая полюбила чужака, который оставил ее одну с ребенком?

НАКОНЕЦ-ТО.

— Не всю, дедушка. Есть несколько вещей, о которых Старлайт мне ничего не говорила.

— Тогда это сделаю я, — сказал старик, и парень взглянул ему в глаза.

— Пожалуйста, — прошептал он.

— Ты вырос и получил имя. Поэтому — слушай.

Юноша лег на спину в траву. Он чувствовал, как в шее колотится, пульсирует жилка. За ним шипела река и, взглянув наверх, он увидел просачивающийся сквозь листву солнечный свет.

— С самого начала я называл ее Старлайт, — начал Таводи.

— За глаза, отражавшие свет. В них невозможно заглянуть, и непонятно, о чем она думает. Она была высока и стройна, изящна, как ива. Она могла скакать на лошади, стрелять из ружья, а когда она шла через поле с развевающейся по ветру темной гривой волос, то всегда напоминала мне ее мать — отраду для глаза.

— Сильная воля и потребность в дисциплине не позволяли ей расслабляться, но стоило мне переступить невидимую черту и задеть ее гордость, она становилась похожей на раненое животное. Как и остальные отцы, я все время думал о том, как вести себя с гордой и искрометной дочерью. Старался изо всех сил… Раньше обычаи аниюнвийя держали бы ее в узде, но то было раньше… Я же делал все, что мог.

Он замолчал и посмотрел куда-то вдаль. Голос его смягчился. Юноша увидел глубокие борозды, которые прочертило на лице Таводи время, и вдруг вспомнил, что не знает, сколько лет его дедушке.

— И вот она выросла и стала женщиной. Молодые люди из нашей деревни поняли это намного раньше меня. Стали ее выслеживать. Ей нравилось их внимание, но все-таки она была несколько напугана. Однажды в деревне и городе поднялся переполох. Сюда приехали белые — много белых. Они не походили на купцов и торговцев из Чатануги и Атланты. Некоторые из них были иностранцы, и все они собирались строить огромные плотины, чтобы белые могли освещать свои дома. Они собирались перегораживать реки и извлекать из них электроэнергию. Это меня сильно волновало, потому что я не знал, как поведут себя духи рек, если их потревожить.

— А для Старлайт с приездом этих мужчин все переменилось.

— Один из молодых людей приехал из Дании. Она никак не могла правильно произнести его имя, поэтому прозвала просто Дэйном. Впервые она увидела его стоящим посреди деревни и пытавшимся узнать, где можно купить виски. Когда она подошла ближе, он взглянул на нее, и — как она мне позже говорила — в его глазах было нечто такое, что бы ей хотелось видеть в мужчине. И тогда она испугалась Дэйна, потому что поняла, что он может изменить ее жизнь и ей больше никогда не стать прежней.

Юноша пошевелился.

— Через две недели они тайно встретились. Она рассказала мне, что отвела его в старую хижину возле Дороги Пересохшего Ручья, там, где ты впервые убил белку много-много позже. Помнишь?

Он кивнул. Выстрел — один-единственный — из «винчестера», падающее тельце, благодарственная молитва и мясо на ужин.

— В этой хижине они провели несколько дней. Когда же он вернулся в лагерь белых, Старлайт пришла ко мне. Наши верования не запрещают любовь, только ложь, поэтому она не боялась, а мне не было стыдно. Я считаю, что в подобных вопросах следует придерживаться старых страдиций — они самые лучшие. Старая вера самая крепкая. Крепчайшая.

— Я не верю, как белые, в единого духа. В единственного духа. Неважно, с какой стороны на это смотреть, но все-таки иметь нескольких духов намного интереснее, чем одного. А что, если ты окажешься в таком месте, где единственный — или единый — дух просто не существует? Не живет он там, и все? Значит, следует обратиться к духу того места. Они говорят о богах — я же верю в то, что существует множество духов, образующих единый дух.