— О ради Бога! — воскликнула Бетси. Ничего удивительного нет в том, что Джон отказывался посещать церковь.

Адвокат покачал головой.

— Пастор Стэнли был одним из первых моих клиентов, когда я, вернувшись в Грэнтли, вновь открыл здесь свою контору. Фактически это я подготовил документы, передававшие Джона под опеку общины. Страшно подумать, как издевался старик над своим сыном, но я не мог отговорить его от этого изуверского шага.

— Вспоминаю, папа обсуждал с тетей Бриджет эту историю в свое время. Не помню, чтобы когда-нибудь еще я видела отца таким рассерженным.

— Возмущались безнравственным поступком пастора чуть ли не все жители Грэнтли. Мальчик был несовершеннолетним, а в те времена не так уж много законов охраняли права подростков. Но даже при отсутствии необходимых законов недопустимо обращаться с ребенком словно с ненужной вещью. Это антигуманно, противоестественно.

Адвокат с трудом успокоился, вспоминая о бездушном поступке родного отца Джона.

— Ну ладно. Хватит с нас древней истории. Может быть, вы позволите старику угостить вас обедом?

— Спасибо, но мы договорились встретиться с Пруди и тремя малышками, чтобы устроить пир с гамбургерами и молочным коктейлем. Раз в месяц мы позволяем себе такое баловство. Потом Пруди ведет девочек в кино, а я буду паковать некоторые вещи Майка.

— Я думал, этим занимается домоправительница Майка. Как ее имя, позабыл?

— Кармен. Она действительно много сделала. Основная часть одежды и книг уже сложена и готова для отправки в Армию спасения, но есть вещи, по мнению Кармен, которые слишком близко связаны с личностью Майка; она хотела, чтобы я высказала свое мнение об их дальнейшей судьбе. Мы встречаемся в доме Майка в два часа.

Глаза адвоката стали строгими.

— Если я могу помочь, позвоните, пожалуйста.

— Спасибо, но вдвоем с Кармен, я думаю, мы справимся.

Бетси встала, ее собеседник тоже. Он не стал пожимать ей руку, а вышел из-за стола, чтобы заключить Бетси в свои старческие объятия.

— Вам надо заботиться и о себе, Бетси. Попытайтесь работать поменьше. Вы, молодая красивая женщина, должны иметь время для ухода за своей внешностью.

— Может быть, но только после уборки урожая.

— И до того как появятся еще четыре маленьких члена вашей семьи. Что я говорю — семьи! Целой коммуны! И не забудьте сообщить мне, если соберетесь продавать дом, а я позвоню Энн.

— Хорошо, — сказала Бетси, улыбаясь на прощание. — Я так и поступлю.

Бетси делала левый поворот на Миртл-стрит, когда заметила дым. Густой и черный, он навис, как розовое облако над взгорьем; только в этом облаке угрожающе сверкали багровые всполохи огня.

Через какую-то долю секунды она услышала вой сирены и нажала на тормоза. Ее старенький автомобиль еще раскачивался на рессорах, когда мимо пронеслась пожарная машина с лестницей и словно растаяла в дыму как летучий голландец — корабль-призрак, мчащийся на полных парусах.

Развернувшись, Бетси отогнала машину на стоянку и побежала к месту пожара. В этом квартале около дюжины домов, включая владение Майка. Гореть мог любой из них, однако какое-то дурное предчувствие подсказывало самое худшее.

Спустя мгновение ее предчувствия подтвердились. Старый кирпичный дом полыхал изнутри, объятый оранжевыми языками пламени. Клубы сине-серого дыма взвивались в небо. Неподалеку, подобно факелу, пылал пробковый дуб, в густых ветвях которого любили резвиться белки, а под его густой кроной из века в век поверяли друг другу сердечные тайны влюбленные.

Бетси обреченно наблюдала, как суетились во дворике в кажущемся беспорядке пожарные. В тяжелых черных куртках и подвернутых штанах они выглядели великанами, сильными и бесстрашными.

Жар стал таким нестерпимым, что дыхание его ощущалось и на противоположной стороне улицы. Защищая лицо руками, Бетси протискивалась сквозь лабиринт машин, брандспойтов, многочисленных равнодушных зевак.

Первым она увидела Монка. Он командовал группой, которая растягивала плоский полотняный шланг. Пытаясь привлечь его внимание, она нечаянно зацепилась носком за один из работающих брандспойтов и упала лицом вниз.

Бетси услышала чей-то отчаянный крик, и в тот же момент крыша, как ей почудилось, взорвавшись, взлетела вверх, разбрасывая в стороны горящие обломки и пламенеющие угли, словно брызги чудовищного фонтана.

Толстый электрический провод упал в каких-то дюймах от ее головы. Несущий смерть, он вел себя как живой, свивался и развивался словно гадюка, уползающая от преследования.

— Не двигайся!

Это был голос Джона, в котором слышались и заклинание, и мольба.

— Не беспокойся! — умудрилась крикнуть Бетси. Все еще распростертая на земле, перепуганная насмерть, она не могла оторвать взгляд от коварного провода, который искрился и угрожающе шипел. Оставалось только уповать на свою выдержку: позорно умирать, распростершись плашмя на земле…

Чья-то рука в пожарной рукавице схватила ее за колено и сильно дернула. Ее отодвинули назад, как оттаскивает послушный мул мешок с мукой на мельнице. Потом ее подбросило вверх, и она оказалась перекинутой через плечо Джона. Вокруг все было окутано дымом. Бетси с трудом различила только часть улицы.

— Джон, остановись! — закричала она в испуге. — Домоправительница Майка… Мы с ней должны были встретиться!

— Замолчи! — скомандовал он.

А может быть, Джон сказал и что-то другое. У Бетси кровь прилила к щекам, потому что она беспомощно висела на его плече лицом вниз.

— Джон, ты должен выслушать меня. Кармен…

Ее мольбы были услышаны — она вновь оказалась на ногах. Свежий воздух врывался в забитые сажей и землей ноздри. Крепкие руки прижимали ее к прокопченной, могучей груди, скрытой под толстой огнеупорной тканью.

— Кто такая Кармен? — Глаза Джона пылали как угли; почерневший белый шлем оказался слабой защитой: лицо пожарника покрылось густым слоем липкой сажи.

— Домоправительница Майка. Мы договорились с ней встретиться здесь и…

— Когда встретиться?

— Сейчас!

Он громко позвал Монка и усадил Бетси на траву.

— Не двигайся.

— Но ты не знаешь расположения комнат в доме и…

Джон наградил ее крепким поцелуем и убежал рассерженный.

Четверо подчиненных Монка присоединяли узкий шланг с насосом к более широкому, который тянулся от гидранта у соседнего дома. Когда Джон подошел, лейтенант бросился к нему.

Джон закричал ему прямо в ухо:

— Бетси говорит, в доме может быть человек. Домоправительница Майка.

— Я ее вытащу, — пообещал Монк.

— Нет, вы должны оставаться на месте. Я найду леди. И пусть кто-нибудь следит за этой линией электропередачи.

— Слушаюсь, — отрапортовал Монк, отдав, в свою очередь, приказание одному из стажеров.

Джон надел противогаз и помчался к входной двери. Силой тяги ее сорвало, и она держалась на одной лишь петле. Внутри было черно, как в пещере. Свет попадал только из сорванной двери и окна посредине лестничного пролета.

Два пожарника из шланга сбивали со стен длинные языки пламени. Огонь уже охватил кухню и гостиную. Лестница, ведущая на второй этаж, тоже горела.

— Вы проверили нижний этаж, нет ли там людей? — крикнул Джон. Ему ответили, что нет.

— А наверху смотрели?

— Не успели, но предупредивший нас о пожаре сказал, что дом пуст.

Джон снял шлем, натянул противогаз и снова надел шлем. Сдвинув маску на сторону, чтобы его слышали, он приказал:

— Поливайте лестницу и меня. Я иду наверх.

Пожарник с медным наконечником в руках развернулся на сто восемьдесят градусов и, как бичом, ударил водяной струей через весь холл по горящим доскам лестницы. Там, где вода встретилась с огнем, раздалось шипение, столбы дыма взметнулись вверх.

Не дождавшись, когда они осядут, Джон сделал глубокий вдох и нырнул в бушевавшие волны пламени. Он оказался на четвертой ступеньке лестницы. На полпути к цели колени уже не слушались Джона. Стиснув зубы и преодолевая боль, он продолжал карабкаться вверх.