Значит, это поручение доставило вам удовольствие?

Так, на грошик. У вас нет аппетита, синьор? Тогда прощайте. (Уходит.)

Эге! «Меня, против моей воли, прислали просить вас идти обедать» — в этом заключается двойной смысл. «Мне стоило не больше труда заслужить вашу благодарность, чем вам поблагодарить меня!» — это то же, что сказать: «Всякий труд для вас мне так же легок, как вам — благодарность». Если я не сжалюсь над ней, я буду негодяем! Будь я турок, если не полюблю ее! Постараюсь достать ее портрет. (Уходит.)

АКТ III

Сад Леонато.

Входят Геро, Маргаритаи Урсула.

Ступай скорее, Маргарита, в зал.

Там ты найдешь кузину Беатриче

Беседующей с Клавдио и принцем:

Шепни ей на ушко, что мы с Урсулой

В саду гуляем и о ней толкуем;

Скажи ей, что подслушала ты нас,

И предложи ей спрятаться в беседке,

Где жимолость так разрослась на солнце,

Что солнечным лучам закрыла вход:

Так фаворит, монархом вознесенный,

Порою гордо восстает на власть,

Что гордость эту в нем и породила.

Здесь спрячется она, чтоб нас подслушать.

Сыграй получше роль свою. Ступай.

Ручаюсь вам, она придет, и скоро.

(Уходит.)

Как только Беатриче подойдет,

Давай, Урсула, лишь о Бенедикте,

Гуляя по аллее, говорить.

Лишь назову его — ты начинай

Хвалить его превыше всякой меры.

Я ж буду говорить, что Бенедикт

Любовью к Беатриче прямо болен.

Ведь Купидон отлично может ранить

Своей стрелой и через слух.

В глубине сцены показывается Беатриче.

Начнем!

Смотри: как пеночка, к земле приникнув,

Скользит она в траве, чтоб нас подслушать.

Удильщику всего приятней видеть,

Как рыбка золотыми плавниками

Вод рассекает серебро, чтоб жадно

Коварную приманку проглотить.

Так мы сейчас поймаем Беатриче,

Что в жимолости притаилась там.

Не бойтесь, диалога не испорчу.

Пойдем поближе, чтоб не проронила

Она ни крошки из приманки сладкой.

Подходят к беседке.

Нет, право, слишком уж она спесива.

Душа ее пуглива и дика,

Как горный сокол!

Но скажите, правда ль,

Что Бенедикт влюблен в нее так страстно?

Так говорят и принц, и мой жених.

И поручили вам сказать ей это?

Просили, да. Но я их убедила -

Пусть, если только любят Бенедикта,

Внушат ему, чтоб чувство поборол он

И никогда любви ей не открыл.

Но почему? Ужель он не достоин

Счастливого супружеского ложа,

Какое заслужила Беатриче?

Клянусь Амуром, он всего достоин,

Чего мужчина может пожелать.

Но женщины с таким надменным сердцем

Природа до сих пор не создавала;

Глаза ее насмешкою блестят,

На все с презреньем глядя; ум свой ценит

Она так высоко, что все другое

Ни в грош не ставит. Где уж там любить!

Она любви не может и представить -

Так влюблена в себя.

Да, это верно.

Уж лучше о любви его совсем

Не говорить ей, чтоб не засмеяла.

Да, ты права. Как ни был бы мужчина

Умен, красив собою, молод, знатен, -

Навыворот она его представит.

Будь миловиден — «годен в сестры ей»,

А смугл — так "кляксу сделала природа,

Шутя рисуя"; коль высок — так "пика

С тупой верхушкой"; мал — «плохой брелок»;

Красноречив — «игрушка ветра, флюгер»;

А молчалив — так «неподвижный пень»:

Так вывернет любого наизнанку

И никогда не будет справедливой

К заслугам доблести и прямоты.

Разборчивость такая не похвальна.

И быть такою странной, своенравной,

Как Беатриче, — вовсе не похвально.

Но кто посмеет это ей сказать?

Осмелься я — да ведь она меня

Насмешкой уничтожит, вгонит в гроб!

Пусть лучше, словно пламень приглушенный,

Наш Бенедикт зачахнет от любви:

Такая легче смерть, чем от насмешки.

Ужасно от щекотки умереть!

Но все ж сказать бы; что она ответит?

Нет, лучше к Бенедикту я отправлюсь

И дам совет — преодолеть любовь,

Да что-нибудь дурное с доброй целью

Про Беатриче сочиню. Кто знает,

Как можно страсть убить одним лишь словом!

Ах, нет, не обижайте так сестру.

Она не может быть так безрассудна,

Чтоб, при живом ее уме, который

Так ценят в ней, отвергнуть жениха

Столь редкого, синьора Бенедикта.

В Италии такого больше нет,

За исключеньем Клавдио, конечно.

Прошу вас не прогневаться, но я

Скажу вам так: синьора Бенедикта

По храбрости, уму и красоте

Во всей Италии считают первым.

Да, слава превосходная о нем.

А славу заслужил он превосходством. -

Когда же ваша свадьба?

Хотела бы, чтоб завтра. — Ну, пойдем;

Посмотрим платья; ты мне дашь совет -

В какое лучше завтра нарядиться.

(тихо)

Попалась птичка, уж ручаюсь вам!

(тихо)

Коль так, в любви случайно все на свете:

Есть у Амура стрелы, есть и сети.

Герои Урсулауходят.

(выходит из беседки)

Ах, как пылают уши! За гордыню

Ужель меня все осуждают так?

Прощай, презренье! И прости отныне,

Девичья гордость! Это все пустяк.

Любовью за любовь вознагражу я,

И станет сердце дикое ручным.

Ты любишь, Бенедикт, — так предложу я

Любовь союзом увенчать святым.

Что ты достоин, все твердят согласно,

А мне и без свидетельств это ясно.

(Уходит.)

СЦЕНА 2

Комната в доме Леонато.

Входят дон Педро, Клавдио, Бенедикти Леонато.

Я дождусь только, когда вы отпразднуете свадьбу, а затем отправлюсь в Арагон.

Я провожу вас туда, ваше высочество, если вы разрешите мне.

Нет, это слишком омрачило бы новый блеск вашего счастья. Это все равно что показать ребенку новое платье и запретить его надевать. Я только позволю себе попросить Бенедикта быть моим спутником: он с головы до пят — воплощенное веселье. Два-три раза он перерезал тетиву у Купидона, и этот маленький мучитель не отваживается больше стрелять в него. Сердце у него крепкое, как колокол, и язык хорошо привешен, так что у него всегда что на сердце, то и на языке.