Это было ежедневное дело, и так бывало всегда. К вечеру Василий возвращался, а Аркадий Моисеевич уходил до утра домой.
— Идите, конечно, — согласился доктор, и санитар ушел, заверив, что, как всегда, явится теперь около семи часов.
Иногда Аркадий Моисеевич даже не дожидался прихода Василия, настолько он ему доверял. Да и по чести сказать, Василий никогда не обманывал доверия Аркадия. Если даже он чуть задерживался вечером, все равно можно было быть уверенным, что он придет. Так что Аркадий спокойно запирал морг и уходил, будучи твердо уверенным в том, что спустя полчаса-час Василий придет.
«Да и то сказать, покойники ведь не разбегутся», — как-то шутливо заметил сам доктор.
В этот раз, стоило Василию уйти, Аркадий вскочил и бросился по моргу. Он решил все проверить. Он не верил ни одному слову подошедшего к нему недавно Скелета, считал все это глупейшей провокацией с непонятными мотивами, но что-то говорило ему о том, что следует проверить даже этот сигнал.
«Почему я должен верить какому-то незнакомцу больше, чем собственному санитару, которого знаю с хорошей стороны много лет? — думал с внутренним раздражением Аркадий Моисеевич. — И к тому же Вася явно не может проводить такие сложные операции по изъятию органов. Он не может самостоятельно делать такую работу. А врачей, кроме меня, в морге нет».
Ему вдруг некстати вспомнился Лева Рахлин, и он подумал о том, что вот как про Леву он мог бы еще поверить… Тот явно способен на все. Но Лева же давно уехал…
Все-таки что-то толкало Аркадия обследовать свой морг. Давно он уже не проводил инвентаризацию в своем хозяйстве. В этом он не видел нужды — Василий сумел заменить ему и завхоза и заместителя, и медсестру…
Прошелся по своему кабинету, заглянул во все углы. Потом вышел в холодное помещение, где хранились трупы.
Аркадий Моисеевич не знал точно, что он ищет. Откуда ему было знать? Он вообще был почти уверен, что делает сейчас глупость. Было даже немного стыдно за то, что он не доверяет своему санитару настолько, что бросился проверять слова какого-то чужого человека.
Да и что искать?
Аркадий Моисеевич медленно прошелся по ряду, где стояли столы с холодными телами покойников. Сосчитал их для порядка. Все на месте… Потом вгляделся в лицо каждого. Он всех знал, потому что вскрывал каждою лично.
Потом вспомнил об одном своем знакомом, который тоже был заведующим моргом. Тот все время мучился с тем, что помещение для трупов было маловато. Некуда было ставить новые столы и приходилось тела класть по двое на один стол.
И тогда товарищ Аркадия Моисеевича придумал остроумную штуку. До него как-то никому не приходило в голову такое.
Он решил, что трупы ведь совершенно необязательно класть плашмя, да еще на столы. К чему такое слепое следование традиции?
Тот человек был новатором, революционером своего дела. Он заказал вкрутить в потолок покойницкой металлические крюки и стал просто подвешивать трупы под мышки…
Трупам же все равно, они ничего не чувствуют… Вот так и получалось у него замечательно. Все трупы стояли стоймя, как на параде. Крючки цеплялись под мышками, иногда врезались в тело, но никто же не чувствовал боли. И управляться с ними стало очень удобно. Ничего не надо было раскладывать, а уж про экономию площади и говорить нечего. Получился самый вместимый в городе морг.
Комиссия подвела. Кто-то из медперсонала зашел, увидел, возмутился. Приехала комиссия, и все накрылось. Сказали, что глумление над покойниками, варварство. Крюки вывернули из потолка, заставили тела опять раскладывать как положено по правилам. А парня с работы турнули.
Аркадий Моисеевич вспомнил его и усмехнулся. Идея была хороша, конечно. Но он, Аркадий, никогда не нарушал правила.
И что же искать? И где?
На всякий случай заглянул в холодильники. Их было несколько, там тоже были тела. Вытащил тела, осмотрел их. Поглядел, нет ли лишних разрезов. Нет, конечно.
Что за глупости рассказал тот странный человек? Безобразие… А он, старая обезьяна, поверил в такие басни…
Так, медленно, шаг за шагом, он обошел все помещение. Понимал, что делает глупость и лишнюю работу, но не прекращал. Уж до того дотошный был человек…
В конце концов, когда смотреть было уже негде и стало ясно, что ничего он не найдет подозрительного, вдруг на глаза попалась еще она дверка. Это была крошечная подсобка, где всегда хранился хозяйственный инвентарь — лопата для разгребания снега зимой, метла, несколько ведер, какие-то тряпки, мешки.
Ни один уважающий себя доктор в такие места не заглядывает — это чисто санитарное хозяйство.
Тем не менее Аркадий для очистки совести решил заглянул, и туда. А заглянув, очень удивился. Две лопаты, метла и ведра — это было тут и в полном порядке. А у самой стены стоял маленький холодильник «Морозко». В таком обычно любят хранить детское питание.
Холодильника «Морозко» на балансе у морга не было. Ни к чему им бытовой холодильник. Откуда же он?
Но удивление тут же прошло. Ясно, это Василий принес из дому для себя. Он ведь тут днем и ночью на боевом посту, вот и хранит тут для себя продукты, чтобы закусить иногда. Может быть, он даже и выпивает тут по ночам, отчего же и нет? По утрам Аркадий Моисеевич иногда слышал от Василия водочный дух, но не мог осуждать. Конечно, посиди тут с покойниками, как не выпить?
Все санитары в моргах этим балуются. С этим бороться бессмысленно, работа такая. А Василий никогда не злоупотреблял, за это Аркадий Моисеевич мог смело поручиться.
Холодильник стоял себе и стоял, а Аркадий Моисеевич смотрел на него. Надо было бы спокойно махнуть рукой и уйти, не мелочиться, но доктор привык доводить любое дело до конца.
«Там пара котлет и бутылка водки, — сказал он себе. — Если я стану это рассматривать, это будет просто неблагородно с моей стороны. Нечего лазить по чужим кастрюлям».
Он сказал это себе, а рука уже тянулась к дверце.
— Взгляну и пойду домой — пробормотал Аркадий Моисеевич. — Нечего глупостями заниматься. Хватит уже, подурил и будет.
Он открыл холодильник. На двух полках стояли несколько стеклянных банок, прикрытых крышками. В растворе, который был налит внутрь, плавало нечто…
В одной банке — одно, крупное, темно-бурого цвета. В другой — другое. Банок было несколько, и в каждой что-то было.
— Азохен вэй, — сказал Аркадий Моисеевич себе под нос. Он кивнул и добавил, потянув запах длинным сизым носом: — Кушан мерин тохис…
Он был патологоанатомом, и ему не надо было лезть в медицинский справочник, чтобы сказать, что он увидел в этих проклятых банках. В тех банках, которые перевернули все внутри него.
Это были человеческие органы, самые настоящие.
«Или я не знаю, что это такое? — сказал бы он в другое время. — Или я не знаю, как выглядит человеческая почка? Или глаза? Или другие органы?»
Он все это знал. Ему долгими годами доводилось видеть все это. Он не ожидал, что самое страшное, что говорил тот незнакомец возле дома, окажется правдой.
Аркадий Моисеевич распрямился и захлопнул дверцу холодильника. Сомнений больше не было, глупый разговор Скелета оказался истиной.
— Зей герейт хебе халоймес, — пробормотал доктор сосредоточенно. Ему так не хотелось признаваться в том, что все увиденное им — реальность. Ему так не хотелось, чтобы это было наяву. Он не верил в это до последнего мгновения.
— И халойт будет немаленький, — сказал он себе и знал, что это еще слабо сказано.
Конечно, Василий, он не мог не знать обо всем. Конечно, по ночам. Конечно, Василий тут не главный, он даже не врач… Но Василий за все здесь отвечает, как он мог?!
Аркадий Моисеевич не пошел никуда, а уселся в своем кабинете, весь дрожа от ненависти и негодования. Пойти он еще успеет. Нет, пока что он хочет посмотреть в глаза этому человеку. Пусть Василий все сам расскажет ему.
— Это я виноват, — говорил себе Аркадий. — Я взял его на работу еще совсем мальчишкой. Я не досмотрел за ним. Он пошел по дурному пути, а я этого не заметил… Да и вообще, я должен был ежедневно сам следить за всем, что тут происходит. А я расслабился, доверился совсем молодому человеку. И что же теперь?