— Вы будете не один, — внезапно произнес Геннадий Андреевич. — Я пойду с вами. Вам ведь нужна какая-то подстраховка. Говорите, где вы сейчас, и я подъеду.

Голос его стал совсем твердым, он был уверен в своих словах.

— Вы не сможете, — сказал Скелет, не ожидавший такого поворота событий. — Вы не умеете…

Страховка ему, конечно, была нужна. И вообще, всегда в таких передрягах лучше быть не одному, а вдвоем с кем-то. Однако Геннадий… Скелет плохо представлял себе, как этот маленький всклокоченный человек может ему помочь.

— Все я прекрасно умею, — отозвался на том конце провода собеседник. — И у вас все равно нет другого напарника, так что и нет выбора. Говорите, куда приехать.

Скелет секунду подумал, потом понял, что Геннадий совершенно прав.

— Приезжайте к больнице, — произнес он и назвал адрес, которого Геннадий не знал. — У вас есть оружие? — добавил он.

— Посмотрим, — ответил собеседник. — Через полчаса я буду там. Ждите.

Скелет повесил трубку и вернулся к себе в машину. И общем и целом он был удовлетворен. Он собирался поступить так, как сказал бы ему заказчик. Если бы тот решил выйти из игры и попросил бы только предупредить Феликса и сматываться, Скелет так бы и поступил. Если бы велел вызвать милицию и «навести» ее — тоже сделал бы. Но с неохотой.

А теперь — вот это было по нему. То, что он и хотел и собирался сделать. Скелет все равно допускал возможность того, что у него ничего не получится. Может быть, их всех троих просто прикончат.

Ну что ж… Значит такова будет их судьба. На этот раз Скелету припомнилось другое крылатое изречение — слова, которые сказал своим дружинникам князь Святослав на днепровских порогах. Он по растяпистости попал в половецкую засаду и погубил себя и дружину, а перед смертью сказал своим рыцарям: «Аще убитому быти, нежели полонену быти… Мертвые бо сраму не имут…» Скелет не был силен в истории, он просто машинально на протяжении своей жизни подбирал и запоминал цитаты, которые подходили к его характеру или, как ему казалось, могут пригодиться ему в какой-то ситуации. Пригодиться не для того, чтобы блеснуть образованностью, а просто для самоподдержки… Вот и эти слова он сейчас вспомнил оттого, что ему показалось — они как нельзя лучше подходят к нынешней ситуации и к его человеческой позиции.

Чем трусливо бежать, чем сдаваться, пасовать перед монстрами — нет уж! Лучше пусть он погибнет, чем отступит перед уродами! Мертвые бо сраму не имут… А иначе — будет ему срам. Это верно сказал Святослав.

А если Геннадий хочет погибнуть рядом — пусть, его дело. Тут каждый человек сам выбирает — смерть или срам…

«Если бы с моей дочерью так поступили, я бы наверняка действовал так же», — с уважением подумал Скелет о всклокоченном бизнесмене-заказчике.

Он сидел в машине и курил до тех пор, пока не подумал, что Геннадий, наверное, уже подъехал к больнице и ищет его.

Геннадий и вправду уже сидел в своей машине недалеко от главного входа и беспокойно озирался. Скелет сел к нему и сразу спросил про оружие. Его и вправду это интересовало. Он представлял себе, что Геннадий Андреевич, конечно, вряд ли сможет сильно ему помочь, но все же с оружием в руках это будет понадежнее.

— У меня есть газовый пистолет, — скромно ответил Геннадий, вынимая из кармана черный пистолетик и демонстрируя его Скелету. Тот только усмехнулся, постаравшись сделать это понезаметнее.

— Вы напрасно ухмыляетесь, — заметил Геннадий. — Все говорят, что если выстрелить с близкого расстояния в голову, это может быть очень эффектно.

— Конечно, — сказал Скелет спокойно. — Если с близкого расстояния, да еще в голову, то можно и футбольным мячом поразить человека… Вот только тут проблема в расстоянии… Знаете анекдот про клопов?

И он тут же рассказал Геннадию Андреевичу то, что казалось ему подходящим к данному случаю.

Однажды человек купил на рынке порошок — средство от клопов. А на следующий день пришел на рынок ругаться с продавцом.

«Не действует ваш порошок», — говорит.

«А как вы его использовали?» — спрашивает продавец.

«Ну как, — отвечает, разводя руками, покупатель. — Очень просто. Насыпал ваш порошок по всей комнате, да и все. А клопы прямо по нему ползают и им хоть бы что».

Засмеялся тогда облегченно продавец и говорит: «Ну что вы… Это не по правилам. С этим порошком нужно иначе обращаться, тогда он и будет очень эффективен».

«Как же?» — спрашивает обескураженный покупатель.

«Вы лежите себе спокойно в кровати. Видите — ползет клоп. Так вы должны его поймать и аккуратненько так насыпать ему порошок в оба глазика… Вот тогда клоп точно уползет», — отвечает продавец.

Скелет рассказал все это Геннадию и добавил:

— Так вам и позволят бандиты подойти к ним поближе и прицелиться… Вы уж будьте поосторожнее.

Делать все равно было нечего, и пришлось смириться с таким помощником, другого все равно не было.

Скелет посмотрел на часы. Было восемь часов вечера. До запланированной западни оставалось чуть больше часа. Ему еще предстояло обдумать варианты и все, что он мог предпринять в этой дикой ситуации.

Надежды на успех было мало. Он не успел хорошенько приготовиться ко всему. Случайность сыграла свою роль. Надо же было Феликсу познакомиться и сойтись с участницей банды, да еще рассказать ей все… Вот бандиты и опережали их.

Аркадий Моисеевич только хорохорился и делал вид, что спокоен, когда разговаривал со Скелетом в скверике возле своего дома.

Скелет не ошибся, когда подумал, что старикан все равно испугался его слов. Аркадий Моисеевич после разговора поднялся к себе в квартиру и сразу принял валокордин, так стучало его сердце.

Говорил ли этот странный человек правду? И что он конкретно имел в виду? Вот эти мысли теперь не давали покоя Аркадию Моисеевичу.

Неужели его морг имеет какое-то отношение к тем страшным преступлениям, о которых он только что узнал?

Прежде ничего подобного не приходило в голову Аркадию Моисеевичу. Он был единственным врачом в морге с некоторого времени. Раньше врачей было двое, а теперь он остался один, не хотел принимать на работу нового человека. Хотя справляться одному было трудно, Аркадий Моисеевич твердо стоял на своем и отклонял все предложения начмеда о новом человеке.

Может быть, причиной тому была старческая инертность и нежелание что-то менять в устоявшемся порядке вещей…

А может быть, тут было дело и еще в чем-то. Дело в том, что последний помощник, который был у Аркадия Моисеевича, ему страшно не нравился. Скользкий какой-то был человек. Поэтому, когда Лева Рахлин собрался увольняться и уезжать на постоянное место жительства в Германию, Аркадий облегченно вздохнул.

Не было у него никаких особенных претензий к Леве, тот ни в чем не успел провиниться, однако сердце старика не лежало к этому субъекту с темными масляными глазами и потными руками. После рукопожатия с ним хотелось немедленно идти мыться.

А это уж последнее дело для патологоанатома — испытывать такие чувства. Патологоанатом имеет пониженный порог брезгливости. Уж если ему не противно копаться в трупах, то и пожимать руку своему товарищу тем более не должно быть противно. А вот Лева вызывал у небрезгливого в работе Аркадия Моисеевича именно такое отвращение.

Он даже не смог бы объяснить толком, если бы у него спросили, на чем зиждется его неприязнь к Леве. Блудливые глаза… Потные руки…. Резкий нагло-просительный голос. Все вместе, наверное.

Аркадий знал о том, что Лева имеет жену — красавицу Хельгу, вместе с которой и перешел сюда на работу, в эту больницу. И иногда не мог взять в толк, что же привязывает такую красивую женщину к этому поцу…

А потом поц собрал документы и гордо объявил, что теперь скоро станет гражданином Германии.

Аркадий Моисеевич в сердцах плюнул, все же поздравил потом Леву с такой великой судьбой и поблагодарил судьбу за то, что Лева вскоре уберется с его глаз. Пусть с ним теперь мучаются немцы, так им и надо, фашистам проклятым… Уж если им так хочется подбирать всякую мразь, то пусть получат Леву.