Давид видит воинства Бога. Поэтому он торопится, он бежит навстречу армии противника, чтобы встретиться с филистимлянином (см. 1 Цар. 17:48).

Братья Давида закрывают глаза в страхе и смущении. Саул вздыхает при виде того, как юный израильтянин бежит к верной погибели. Голиаф запрокидывает голову в смехе, и этого вполне достаточно, чтобы чуть сдвинувшийся шлем приоткрыл часть лба гиганта. Давид видит свою цель и использует удачный момент. В наступившей мертвой тишине слышен только свист выпущенного из пращи камня. Он летит с огромной скоростью и вонзается в череп врага. Глаза Голиафа закатываются, ноги подкашиваются. Мертвый великан падает на землю. Давид подбегает к нему, выхватывает из ножен Голиафа меч, взмахивает им и обезглавливает великана.

Можно сказать, Давид знал, как расправиться с гигантом.

Когда ты делал то же самое в последний раз? Когда в последний раз ты бесстрашно бежал навстречу своим проблемам? Мы склонны ретироваться, прятаться под стол или пытаться убежать от них в ночные клубы запретных удовольствий или на ложе запретной любви. На какое-то время — на день или на год — мы можем почувствовать себя в безопасности, в изоляции, без боли, но со временем проблемы обнажаются, спиртное выдыхается или любовник сбегает, и мы снова слышим рычание Голиафа. Его топот. Его приближение.

Попробуй другой вариант. Выступи против него с душой, переполненной Богом.

Гигант развода, ты не войдешь в мой дом! Великан депрессии? Может быть, у меня на борьбу с тобой уйдет вся жизнь, но ты не одержишь надо мной победу. Великан алкоголя, нетерпимости, насилия, неуверенности… ты повержен.Как давно ты вкладывал камень в пращу, чтобы послать точный удар в своего гиганта?

Давно, говоришь? В таком случае бери пример с Давида. Бог назвал его “мужем по сердцу Своему” (см. Деян. 13:22). Он больше никого так не называл. Ни Авраама, ни Моисея, ни Иосифа. Павла Он называл апостолом, Иоанна любимым учеником, но никто из них не был назван мужем по сердцу Божьему.

Выступи против него с душой, переполненной Богом.

Можно читать историю Давида и удивляться тому, что Бог увидел в этом человеке. Он падал так же часто, как поднимался, и претыкался так же часто, как побеждал. Он победил Голиафа, но потерпел поражение с Вирсавией. Он одержал верх над теми, кто поносил его Бога, но в пустыне присоединился к ним. Здесь он достойный скаут, а там водится с мафией. Он справлялся с войсками, но не мог управиться с семьей. Давид в ярости. Плачущий Давид. Кровожадный. Ищущий Бога. Восемь жен. Один Бог.

Муж по сердцу Божьему? В том, что Бог видел его таковым, для всех нас кроется надежда. Жизнь Давида совсем не похожа на жизнь непорочного святого. Безукоризненные души могут разочароваться в истории Давида. Но остальным она покажется весьма вдохновляющей. Мы с вами сидим в той же лодке. Мы тоже колеблемся между грациозным полетом лебедей и бегом рысцой с обвисшим брюшком, между пикантным шоколадным суфле и подгоревшим куском хлеба.

В самые лучшие периоды жизни Давида не было человека лучше, чем он. В самые худшие его периоды трудно было найти другого хуже, чем он. На сердце, которое любил Бог, были черно-белые пятна.

Нам всем нужно хорошо знать историю Давида. Великаны постоянно маячат неподалеку от нас. Это чувство отверженности. Обиды. Поражения. Жажда мести. Угрызения совести. Наша жизнь проходит в мучительной и беспрестанной борьбе за выживание.

Великаны. Нам нужно выйти к ним навстречу. Но идти к ним поодиночке нельзя. Сначала и в первую очередь нужно сосредоточиться на Боге. Когда Давид делал это, великаны падали. Когда Давид этого не делал, он падал сам.

Испытай на практике эту теорию с открытой Библией в руках. Прочитай семнадцатую главу из Первой книги Царств и перечисли те слова, которые говорил Давид относительно Голиафа. Я нашел всего два замечания на эту тему. Сначала он дает Голиафу свою оценку: “Кто этот необрезанный Филистимлянин, что так поносит воинство Бога живого?” (см. ст. 26). После этого он говорит о Голиафе с Саулом (см. ст. 32–37).

Вот так. Два комментария относительно Голиафа (вполне точные) и никаких вопросов. Он не спрашивает о воинском мастерстве Голиафа, его возрасте, социальном положении или умственных способностях. Давид ничего не спрашивает о весе его копья, размерах щита или значении татуировки в виде черепа и скрещенных костей на массивной руке гиганта. Давид вообще мало думает о диплодоке, расположившемся на холме. Этот верзила для него ничто.

Великаны. Нам нужно выйти к ним навстречу. Но идти к ним поодиночке нельзя.

Но он много думает о Боге. Еще раз прочитай слова Давида, на этот раз обращая внимание на его упоминание Господа.

“Воинства Бога живого” (см. ст. 26).

“Воинства Бога живого” (см. ст. 36).

“ ГосподьСаваоф, Бог воинств Израильских” (см. ст. 45).

“Ныне предаст тебя Господьв руку мою… и узнает вся земля, что есть Богв Израиле” (см. ст. 46).

“Не мечом и копьем спасает Господь, ибо это война Господа, и Он предаствас в руки наши” (см. ст. 47).

Я насчитал девять упоминаний о Боге. Мысли о Боге превосходят мысли о Голиафе в соотношении девять к двум. Можно ли сравнить это соотношение с твоим? Размышляешь ли ты о милостях Божьих в четыре раза больше, чем о своей вине? Можно ли сказать, что твой список благословений в четыре раза превосходит список твоих жалоб? Превышает ли список твоих надежд в четыре раза количество твоих страхов?

Стремишься ли ты в четыре раза чаще превозносить силу Божью, или ты больше говоришь Ему о своих нуждах?

Нет? Тогда Давид тебе должен понравиться.

Некоторые отмечают отсутствие чудес в его истории. В его жизни не было разделения Чермного моря, не было огненных колесниц, как и не было воскресшего Лазаря, выходившего из могилы. Чудес в его жизни не было.

Тем не менее одно чудо все же было. Собственно, сам Давид и есть чудо. Его неровный путь ярким образом высветил следующую, очень важную истину:

Смотри на великанов — и ты споткнешься.

Смотри на Бога — и твой великан рассыплется.

Подними глаза к небу, победитель великанов: Бог, Который сотворил с Давидом чудо, стоит рядом с тобой, готовый сотворить чудо в твоей жизни.

2

КОГДА ТЕЛЕФОН НЕ ЗВОНИТ

Многие события периода шестого класса растаяли в тумане прошлого. Я не помню своих оценок, не помню семейных планов отпусков. Я не вспомню имени темноволосой девочки, которая мне нравилась и не назову фамилии директора школы. Однако отчетливо и ясно я помню весенний вечер 1967 года.

Я сижу в спальне моих родителей. Внизу в гостиной мирно протекает застольная беседа. У нас гости, но я попросил разрешения выйти из-за стола. Мама испекла пирог, но я не попробую десерта. У меня нет желания общаться с гостями. У меня нет аппетита. Да и кто захочет разговаривать или есть в такое время?

Я сидел и ждал звонка.

Я ждал, что мне позвонят перед обедом. Но никто не позвонил. Я прислушивался к телефону, сидя за столом. Он не зазвонил. И теперь я сижу и смотрю на телефон, как собака на кость, надеясь, что тренер Малой лиги позвонит и скажет, что меня зачислили в его бейсбольную команду.

Я сижу на кровати, а рядом лежит моя бейсбольная рукавица. Я слышу, как на улице играют мои друзья. Но мне все равно. Сейчас для меня самое главное — телефонный звонок. Я жду, когда зазвонит телефон.

Но он не звонит.

Гости начинают расходиться. Я помогаю маме вымыть посуду и иду делать уроки. Папа гладит меня по спине. Мама говорит добрые слова. Приближается время отхода ко сну. Но телефон так и не звонит. Он молчит. Болезненное молчание.

На общем фоне серьезных и больших дел отказ в зачислении в бейсбольную команду кажется маловажным делом. Но двенадцатилетние дети не могут видеть большие масштабы, и потому такое событие для них становится очень важным. Я только и думал, что скажу ребятам, когда меня спросят, в какую команду меня зачислили.