Клео подошла к нему и обняла за талию одной рукой.

— Джеймс, то, что произошло между нами… Для тебя это просто секс или нечто большее?

— А для тебя?

— Мне кажется, я в тебя влюбилась.

Он смерил ее долгим задумчивым взглядом, затем коснулся поцелуем ее лба.

— Клео, эти слова много значили для меня десять лет назад. Однако теперь, слыша их, я почти ничего не чувствую.

Она отступила от него на шаг. Клео почувствовала странную тупую боль в груди и не сразу поняла, что это ноет душа.

— Я все понимаю. Было бы здорово просто встречаться время от времени, но… Я нуждаюсь в том, чтобы меня любили, — призналась она. — Любили истово, без памяти. Где же мне найти мужчину, который отдаст мне всего себя без остатка?

— Перестань искать, и он сам объявится.

— Сомневаюсь.

— Клео, а что ты сможешь дать ему взамен? Ведь сама любить ты не умеешь.

— Чушь! — воскликнула она. — Тебе-то откуда знать? Да, я обидела тебя когда-то, но ведь это не означает, что я тебя не любила. Просто мне пришлось переступить через свои чувства.

— Как часто ты делала то же самое с тех пор?

Она отвернулась, села на кровать и уставилась в пол. Джеймс опустился на колени рядом с ней и вытер непрошеную слезу с ее щеки.

— Посмотри на меня, Клео. Ты же опять делаешь неправильные выводы.

Она кинула на него быстрый взгляд.

— Никаких выводов я не делала.

— Да ну? А как называется то, что ты по-своему интерпретировала мою фразу о том, что я ничего не почувствовал, когда ты призналась в любви?

— По-моему, не надо быть гением, чтобы понять, что ты имеешь в виду.

— Какая же ты глупенькая. — Он улыбнулся. — Клео, я всего лишь хотел тебе сказать, что твое признание уже ничего не изменит. Я был счастлив десять лет назад, когда слышал слова любви из твоих уст. Но мне было так же невыносимо больно их слушать. Я знал, что когда-нибудь ты исчезнешь из моей жизни. Ты была слишком хороша для меня. Я простой провинциальный парень, который довольствуется тем, что имеет. Ты — искательница, тебе вечно не сиделось на месте. Ты стремилась к лучшей доле, чем брак с таким, как я. Однако теперь я просто рад, что мы хоть ненадолго воссоединились. Я не питаю иллюзий. Я не жду, что ты примешь судьбоносное решение, которое изменит нашу жизнь. Ты уедешь, а я останусь. Нам было хорошо вместе, разве не так? И за это надо сказать друг другу спасибо. Сказать — и разойтись, без обид и взаимных упреков.

— Ты такой мудрый, Джеймс… — прошептала она. — Ты можешь вовремя остановиться. Я так не умею…

— Давай-ка лучше поужинаем. — Джеймс неожиданно улыбнулся такой светлой улыбкой, что слезы Клео сами собой высохли. — У меня есть бутылка отличного красного вина. Я приберегал ее для особого случая, и вот он настал.

— Выпьем за неудавшиеся отношения? — усмехнулась Клео.

— Отчего же неудавшиеся? Клео, как же ты любишь все усложнять! — Он обнял ее и принялся покрывать поцелуями ее лицо и шею. — Я люблю тебя, дурочка моя! Люблю больше всех на свете! И впервые в жизни мне не страшно с тобой расставаться. Потому что ты все равно останешься в моем сердце навсегда. Живи ты хоть на краю света, я всегда буду чувствовать твое присутствие.

— Ты действительно меня любишь? — Ей почему-то очень важно было услышать его признание снова.

— Да. Я не переставал любить тебя, Клео. Мне было так трудно принять это… Прости, что я вел себя как идиот. Нервировал тебя и выводил из себя. Я пытался разобраться в своих эмоциях, но запутался еще больше. Меня злило то, что я никак не могу отделаться от мыслей о тебе. Моя агрессия была защитной реакцией. Но теперь все встало на свои места, Клео. Решение оказалось таким простым, оно лежало на поверхности.

— И что же это за решение?

— Люби — и будь счастлив независимо от того, отвечает ли возлюбленная взаимностью.

— Я отвечаю. — Клео поцеловала его. — Но я не хочу больше причинять тебе боль.

— Спасибо, — искренне произнес Джеймс. — Выходит, ты и правда меня любишь.

Клео с улыбкой смотрела на него. Она пыталась принять его философию, и, кажется, ей это удалось. По большому счету такой подход к жизни и любви был ей понятен. Живи сегодняшним днем, получай удовольствие, не думай о завтрашнем дне… Так я и сделаю, подумала Клео, решив забыть о сомнениях, которые копошились в ее душе.

— Вкусно? — Джеймс кормил ее с ложечки земляничным пудингом.

— Очень. Только не говори, что это Сара приготовила.

— Нет, — рассмеялся Джеймс! Я купил его в магазине. Еще вина?

— Да, пожалуйста. Красное вино и земляничный пудинг… Странное сочетание.

— Прости, но у меня в холодильнике шаром покати.

— Если бы ты разрешил мне дойти до моего холодильника, я принесла бы более подходящую закуску к вину. Сыр, например.

— Сегодня я тебя никуда не отпущу, — сказал Джеймс и заглянул в хлебницу.

— Ну что?

— Есть остатки яблочного пирога. Он немного засох, но его можно разогреть в микроволновке — и пирог станет съедобным.

— Валяй, — согласилась Клео. — Я зверски проголодалась. Что же ты теперь будешь делать, Джеймс? Ведь раньше Сара и Белла для тебя готовили. А нынче ты с ними в ссоре.

— У меня полно одиноких соседок, которые с радостью накормят такого замечательного парня, как я.

— Как тебе не стыдно? Они ведь наверняка надеются завладеть твоим сердцем.

— Я всерьез начинаю опасаться за свое здоровье, — пошутил Джеймс.

— Можно, я задам вопрос, который, скорее всего, тебе не понравится?

— Что ж, попробуй меня удивить.

— Какие у тебя отношения с замужней женщиной из соседнего города? Прости, не знаю ее имени.

Джеймс смутился. Со вздохом он спросил:

— Кто тебе про нее рассказал?

— Мои подружки. Еще они сказали, что ты давно с ней встречаешься.

— Ее зовут Келли, она замечательная женщина. Ее муж та еще сволочь. Я не люблю Келли, если тебя это интересует, но мы добрые друзья.

— Выходит, кроме секса и дружбы, вас больше ничто не связывает?

— Абсолютно ничего. Так уж получилось, что у нас начался роман. Она нашла отдушину в наших отношениях. Впрочем, я тоже. Кстати, в четверг она уезжает из этих мест. Решилась все-таки на развод.

— Будешь по ней скучать?

— Конечно, буду. Она занимала важное место в моей жизни. Однако скучать — не значит страдать. Я рад, что она нашла в себе силы двигаться дальше.

— Отлично. — У Клео отлегло от сердца. — Теперь невыясненным остался лишь один вопрос.

— Ну раз уж у нас сегодня вечер откровений…

— Что это за магазин, открытие которого состоится в среду?

Джеймс широко ухмыльнулся.

— Мой магазин. Как оказалось, я отлично делаю мебель. Люди хотят видеть стулья, столы и шкафы, которые я изготавливаю, в месте свободного доступа. В среду состоится мой дебют. Придешь посмотреть?

— Непременно. Я многого о тебе не знаю, Джеймс.

— Это плохо?

— Нет, мне нравится узнавать тебя заново. Значит, — Клео заерзала на стуле, — эта мебель у тебя в кухне…

— Сделана мною.

— Вся? — поразилась Клео, оглядываясь, будто впервые сюда попала.

— Даже вон та полочка для специй.

— Потрясающе! Я была уверена, что ты все это купил в магазине.

— Можешь теперь смело рекомендовать меня своим нью-йоркским друзьям, — рассмеялся Джеймс.

— А розы в твоем саду? — Клео вдруг сообразила, что ни разу не видела колдующего над кустами садовника.

— Тоже вырастил я.

— Как же мне стыдно! — воскликнула Клео. — Я не интересовалась, чем ты занимаешься. Все наше общение сводилось к обсуждению моей персоны.

— Да, но, несмотря на это, ты тоже почти ничего о себе не рассказала. Теперь моя очередь задавать вопросы.

— Пожалуйста, — разрешила Клео, тем не менее внутренне сжавшись. — Мне скрывать нечего.

— Зачем ты сюда приехала?

Клео уже отвечала на этот вопрос. И солгала, разумеется. Однако теперь, задумавшись, обнаружила, что может сказать Джеймсу правду.