— О! — только и смогла вымолвить она, и глаза ее наполнились слезами.

— Давай помогу надеть. — Голос мужа прозвучал немного грубовато. Он обвил ее шею ожерельем. — Тебе очень идет. Оно, конечно, не новое, но работа великолепная, а твоя кожа будто создана для жемчуга. Чему ты удивляешься? Таковы привилегии и обязанности мужа — дарить жене всякие безделушки, если позволяют финансы конечно. У тебя же нет драгоценностей, правда?

— Ну, глупо было бы думать, что приют будет тратить деньги на такие вещи. — Харриет была настолько серьезна, что Дафф рассмеялся.

— Какая же ты обольстительная и важная. — Слова его растопили неловкость, и Харриет не задумываясь бросилась на шею мужу и принялась целовать его, по щекам ее струились слезы.

— Спасибо, спасибо, милый Дафф! Будь это даже грошовые бусины, я хранила бы их как бесценный дар, потому что личный подарок — самая большая драгоценность!

Он целовал ее в ответ со страстью любовника, покрывая поцелуями скулы и брови, нежно и бережно держа в руках ее лицо.

— Ты счастлива, Харриет?

Харриет улыбнулась ему, а в глазах ее читалось нечто большее, чем просто счастье.

— Да. Ты начал забывать, что я ребенок!

— Правда? Ну что ж, может, твои веснушки напомнят мне об этом, — нежно сказал он.

— Я всегда их терпеть не могла! — Харриет сказала это так, будто только веснушки и были виноваты во всех ее бедах. Даффу стало смешно.

— Почему? В наших краях верят, что веснушки — волшебный порошок феи. Кроме того, считается, что они приносят удачу!

— Неужели? Удача Лоннеганов… старое название Клуни…

— Так говорили до того, как удача сбежала от нас. Может, ты и твои сказочные веснушки вернут ее. Я рад, что тебе понравился мой подарок. Надо нам подобрать тебе еще каких-нибудь безделушек, но это потом. Думаю, что от глаз наших дам не ускользнет один печальный факт — отсутствие кольца, которое дарят при помолвке.

— Этого не было в договоре, — заметила Харриет. Ей просто хотелось быть честной, но его некрасивое лицо посуровело, и она тут же поняла, что снова ляпнула какую-то глупость.

— Нет нужды напоминать мне, моя дорогая! Уверяю тебя, я не имел ни малейшего намерения давать тебе взятку, чтобы потом нарушить свои обязательства. — Он сел за стол, придвинул к себе стопку деловых бумаг, и Харриет поняла, что разговор окончен.

К концу обеда Харриет уже знала, что все ее планы на Рождество потерпели сокрушительный провал. Все пошло кувырком, начиная с протекшей грелки в постели и заканчивая истерической реакцией Парня на взрывы хлопушек и его изгнанием. Одно накладывалось на другое. Подарки Саманты были нарочитыми и дорогими, ее усилия взять бразды правления праздником — слишком очевидными, и кроме всего этого, ужасной ошибкой было настаивать на проведении торжества в огромной ледяной столовой.

Все с облегчением вздохнули, как только появилась возможность перебраться в уютное теплое гнездышко, чтобы поболтать немного перед началом детского праздника. Но теперь даже мысль об этом событии, которое, по замыслам Харриет, должно было венчать рождественский день, не грела душу. Дафф, как обычно, оказался прав в том, что торжества в замке должны проходить на широкую ногу или вообще никак, так что не стоило и начинать.

Мужчины устроились в креслах в дальнем конце комнаты, курили и вели неспешный разговор о делах поместья, а Саманта присоединилась к Харриет, чтобы посекретничать, как она выразилась.

— Давно мы уже не виделись. — Теплый, с хрипотцой голос Саманты был таким же многообещающим, как и исходящий от нее аромат свежести. — Ты ведь ездила в город перед Рождеством, милая. На тебе жемчужное ожерелье Китти? — Вопрос прозвучал обыденно, но Харриет испытала шок. Дафф, конечно, говорил ей, что оно не новое, но Харриет и подумать не могла, что украшение принадлежало его первой жене.

— Очень может быть. — Харриет удалось изобразить безразличие. — Это рождественский подарок Даффа.

— Правда? Он подарил его Китти на свадьбу. Надеюсь, оно не приносит несчастье. Жемчуг означает слезы, знаешь ли, и Китти была в нем в то самое Рождество, когда Дафф обнаружил, что она вовсе не такая милая маленькая девочка, какой он представлял ее себе.

— Печально для них обоих.

— О, Дафф извинялся, как мог, но его ответ не очень-то обрадовал их обоих. Как ты знаешь, он вскоре наградил ее ребенком и думал, что это решит их проблемы. Не очень-то приятно думать, что ты повинен в чьей-то смерти. Теперь давай оставим глупые ошибки моей кузины и обратимся к твоим. Ты тоже собираешься занять место в заднем ряду, как бедный ребенок Китти, и довольствоваться крошками?

Харриет с трудом удалось подавить искушение сбить с Саманты спесь методами, изученными в приюте, но ответ все же прозвучал достаточно холодно:

— Бедный ребенок Китти сам выбирает себе место. Девочка предпочитает держаться в стороне, и надо сказать, что иногда мне хочется поступить так же.

— Играешь в кошки-мышки? — Красивый порочный рот Саманты искривился в довольной улыбке. — Милочка, ты еще слишком мало знаешь о придворных интригах, так что не пытайся провести меня.

Харриет посмотрела в другой конец комнаты, надеясь перехватить чей-нибудь взгляд, но мужчины были слишком сильно увлечены беседой на тему аграрных технологий.

— Думаю, это ты стараешься запутать меня, Саманта. Почему бы тебе не удовольствоваться тем, что получила, и не оставить меня в покое?

— Так и сделаю, милая, если и ты ответишь взаимностью.

— Где это я перешла тебе дорогу?

— Ну, ты, сама того не подозревая, влезла в мои дела, выйдя замуж за Клуни, видать, чтобы вырваться из приютского прошлого, так как влюбиться в Даффа ты не могла. Я тоже иду на компромиссы, знаешь ли. Я хотела брака, но раз уж выбора не осталось, я готова на другие отношения.

— Ты, часом, не предлагаешь ли мне поделиться с тобой своим мужем? — вежливо спросила Харриет, удивляясь тому, что так легко общается с Самантой на равных.

— Да не мужем, милочка, всего лишь его благосклонностью. В конце концов, у тебя есть Рори, готовый ублажить твой романтизм, если Дафф не способен на это.

— Глупо с твоей стороны втягивать в это Рори. — Харриет старалась не показать, что она чувствует свое поражение. — Он со мной очень мил, но Рори — кузен Даффа, только и всего.

— Однако у Даффа на сей счет свое мнение, — заявила Саманта, и Харриет, к своему неудовольствию, почувствовала, как вспыхнули ее щеки. Глаза Саманты сузились.

— Ого! Попала в цель! Ну, Харриет, давай поставим все точки над «и». Ты подыграешь мне, а я тебе. Не обращай внимания на интрижки Даффа, как делают это разумные жены, потому что стоит тебе попытаться избавиться от меня, как я тут же постараюсь раскрыть Даффу глаза на то, что происходит у него под носом. Он, к несчастью, не предпримет решительных мер из-за своих фобий по отношению к разводу, но кровь я тебе попорчу, так и знай!

Веснушки выступили на побледневшем лице Харриет.

— Нет! — Голос Харриет стал пронзительным. — Я уже заключила одну сделку и не собираюсь рядиться с тобой!

— Отлично! Тогда пеняй на себя.

Возможно, резкие нотки в голосе Харриет заставили мужчин отвлечься от своей беседы, но они прервались, пересели поближе к огню и затеяли общий разговор. Тут Харриет почувствовала, что ей в руку тычется любопытный нос. Это оказался наблюдательный Курт, который, скорее всего по интонациям в голосе девушки, понял, что та нуждается в его защите, и Харриет благодарно зарылась рукой в его мягкую шерсть.

— Что-то ты бледная, Харриет. Ты хорошо себя чувствуешь? — Дафф испытующе посмотрел на жену, и Нони, все это время лежавшая на полу, погруженная в головоломку, заметила:

— Тетя Саманта сама хочет раздавать подарки, так что мне не стоит беспокоиться и переодеваться к празднику.

— Нони, что за чушь?! — воскликнула Харриет.

— Нет, не чушь. Я слышала! Она говорит, что я простушка и не знаю, как это делается! Ты сказала, Харриет, что я должна занять свое место — я же дочь семейства, но ты просто хотела быть доброй со мной. — Тут стало понятно, что Нони не просто пытается привлечь к себе внимание, девочка была готова разрыдаться. Харриет подумала, что не хватает только финальной сцены, чтобы поставить точку в цепи неприятностей этого дня.