(№ 1030). «[ О статуях, похищенных Верресом из Мессаны] Из них одна, мраморное изображение Купидона, изваяна Праксителем; как видите, я, производя следствие по делу Верреса, заучил даже имена художников. Если не ошибаюсь, тот же художник изваял Купидона в таком же роде, находящегося в Феспиях, ради которого в Феспии приезжают путешественники; ведь приезжать туда больше не за чем. … Та статуя Купидона, о которой я говорю, была из мрамора…» (70 г. Цицерон. Речь против Гая Верреса («О предметах искусства») 2-3 (4-5) [Цицерон 1993, т.1, с.60])
Посидипп в книге о Книде и статуе Афродиты. (Арнобий. Против язычников VI 22 [Арнобий 1917, с.284])
Насчитывают по крайней мере пять Эротов Праксителя (Комм. Г.А.Тароняна [Плиний 1994, с.654])
См. Цицерон. Против Верреса IV 4, 135
Статуя Эрота (обнаженного, крылатого) изображена на монетах Пария II в. н.э. (Комм. Г.А.Тароняна [Плиний 1994, с.655])
(№ 1031). «Парий – приморский город с гаванью большего размера, чем у Приапа… Здесь передают мифический рассказ о том, что офиогены находятся в каком-то родстве со змеями… Согласно мифу, родоначальником племени был какой-то герой, превратившийся из змеи в человека. … Парий был основан милетцами, эрифрейцами и парийцами» (Страбон XIII 1, 14 (стр.588) [Страбон 1994, с.551])
Эпиграммы на Эрота Праксителя.
«Силу изведав мою, представил Пракситель Эрота,
Образ любви отыскав в собственном сердце своём.
Отдан я Фрине – Любовь за любовь. Без стрел и без лука
Я проникаю в сердца тех, кто глядит на меня»
(№ 1032). (Псевдо-Симонид № 56 (АП XVI 204),
пер. М.Л.Гаспарова [Эпиграмма 1993, с.24-25],
пер. Л.В.Блуменау см. [Лирика 1968, с.337])
«В Феспиях чтут одного лишь Эрота, дитя Афродиты,
И признают только тот образ Эрота, в каком
Бога познал сам Пракситель, в каком его видел у Фрины,
И, изваяв, ей как дань собственной страсти принёс»
(№ 1033). (Леонид № 89 (АП XVI 206),
пер. Л.В.Блуменау [Эпиграмма 1993, с.149])
«Видя на Книде скалистом вот эту Киприду, ты скажешь:
«Камень способна зажечь, хоть и из камня сама».
В Феспиях, видя Эрота, невольно промолвишь: «Не камень,
Но и холодную сталь этот способен зажечь».
Создал такими Пракситель богов. Но чтоб всё не сгорело
От двойного огня, порознь он их поместил»
(№ 1034). (Антипатр Сидонский № 44 (АП XVI 167),
пер. Ю.Ф.Шульца [Эпиграмма 1993, с.205])
«Статую создал Пракситель Эрота паросскую, облик
Сына Киприды самой в это творенье вдохнув.
Ныне Эрот оживил прекраснейший статую эту
И, представляя себя, нам он Праксителя дал,
Пусть этот смертных чарует, а бог обольщает на небе!
Страсти пусть правят равно на небе и на земле!
О счастливейший город меропов, который Эрота
Богорожденного вновь, юных вождя, воспитал!»
(№ 1035). (Мелеагр № 110 (АП XII 56),
пер. Ю.Ф.Шульца [Эпиграмма 1993, с.253])
«Древний ваятель Пракситель прекрасную статую создал,
Но без души, лишь придав внешние камню черты,
Облик глухой и немой. А теперь им волшебно изваян
Одушевленный в моем сердце коварный Эрот.
Общее имя у них, а в жизни он лучше гораздо,
Он и не камень, – души преобразующий дух.
Пусть изваяет теперь ваятель во мне мою душу,
А после этого пусть храм возведет в ней Эрот»
(№ 1036). (Мелеагр № 111 (АП XII 57),
пер. Ю.Ф.Шульца [Эпиграмма 1993, с.253])
Македония
Филипп
(№ 1037). «Мальчиком он [ Филипп] жил в Фивах у Паммена и на этом основании считался ревностным последователем Эпаминонда» (Плутарх. Пелопид 26, пер. С.П.Маркиша [Плутарх 1994, т.1, с.333])
(№ 1038). «…Александра, пасынка Аррибы, брата жены своей Олимпиады, красивого и чистого нравами юношу, Филипп вызвал в Македонию якобы по просьбе сестры. Всеми способами, то обещая юноше царскую корону, то притворяясь влюбленным, Филипп склонил юношу к преступной связи с ним. Филипп рассчитывал, что впоследствии Александр будет ему вполне покорным либо из чувства стыда, либо из чувства благодарности за [обещанное] благодеяние, царскую власть. Поэтому, когда Александру исполнилось двадцать лет, Филипп, несмотря на его юный возраст, передал ему отнятое у Аррибы царство, совершив, таким образом, преступление по отношению и к тому и к другому. Ибо в отношении того, у которого отнял царство, он нарушил право родства, а того, которому он отдал царство, развратил, прежде чем сделать его царем» (Юстин. Эпитома Помпея Трога VIII 6, 5-8 [Юстин 2005, с.73])
(№ 1039). «В сорок девятой книге он [ Феопомп] так говорит о Филиппе: «Людей благопристойных и бережливых Филипп отвергал, а любил и хвалил тех, кто жил привольно и тешился пьянством и игрою. Он не только давал им в этом полную волю, но и позволил состязаться во всем дурном и мерзком. Каких гнусностей в них не было? И что хорошего в них было? Взрослые, они брили и выщипывали себе волосы; бородатые, влезали друг на друга, каждый из них таскал с собой двух-трех распутников и сам был готов служить другим. Поэтому верно было бы сказать, что они – не гетайры, но гетеры, не воины, но подонки, по натуре злодеи, по привычкам блудодеи» (Афиней VI 260d-f [Афиней 2003-, т.1, с.326])
(№ 1040). «Филипп брал сыновей знатных македонян в свою свиту не для того, чтобы, как говорят некоторые, бесчестить или унижать их, а с целью закалить юношей в трудах и приучить к несению необходимых обязанностей. К тем же, кто был склонен к изнеженности и лености, он, как передают, относился беспощадно» (Элиан. Пёстрые рассказы XIV 48 [Элиан 1963, с.121])
(№ 1041). «…когда же после битвы [ при Херонее] Филипп, осматривая трупы, оказался на том месте, где в полном вооружении, грудью встретив удары македонских копий, лежали все триста мужей, и на его вопрос ему ответили, что это отряд любовников и возлюбленных, он заплакал и промолвил: «Да погибнут злою смертью подозревающие их в том, что они были виновниками или соучастниками чего бы то ни было позорного». (Плутарх. Пелопид 18, пер. С.П.Маркиша [Плутарх 1994, т.1, с.329])
Павсаний
(№ 1042). [ 336 г.] «…Филипп справил свадьбу дочери своей Клеопатры и Александра, которого он сделал царем Эпира. Свадьба была отпразднована с невероятной пышностью… Не было недостатка и в великолепных зрелищах; Филипп отправился посмотреть на них без телохранителей, между двумя Александрами, сыном и зятем. Воспользовавшись этим, молодой человек из македонской знати, по имени Павсаний, ни в ком не возбуждавший подозрений, стал в узком проходе и заколол Филиппа, когда тот шел мимо него; так день веселья превратился в день погребальных рыданий.
Павсаний этот еще в ранней юности подвергся насилию со стороны Аттала, причем этот и без того позорный поступок тот сделал еще более гнусным: приведя Павсания на пир и напоив его допьяна неразбавленным вином, Аттал сделал его жертвой не только своей похоти, но предоставил его и остальным своим сотрапезникам, словно Павсаний был продажным распутником, так что Павсаний стал посмешищем в глазах своих сверстников.
Тяжко оскорбленный, Павсаний несколько раз обращался с жалобами к Филиппу. Павсанию отводили глаза ложными обещаниями, да еще и подшучивали над ним, а врагу его – он видел – дали почетную должность военачальника; поэтому он обратил свой гнев против Филиппа и, не будучи в состоянии отомстить обидчику, отомстил несправедливому судье. (7) Думали также, что Павсаний был подослан Олимпиадой, матерью Александра, да и сам Александр не был, по-видимому, не осведомлен о том, что замышляется убийство его отца, ибо Олимпиада не менее страдала от того, что ее отвергли и предпочли ей Клеопатру, чем Павсаний от своего позора. … Полагали, что и тот и другая [ Александр и Олимпиада] в своем озлоблении толкнули Павсания, негодовавшего на безнаказанность своего оскорбителя, на такое страшное злодеяние. Олимпиада, по-видимому, держала наготове коней для убийцы на случай его бегства. Когда же она, услыхав об убийстве царя, поспешила на похороны под предлогом исполнения последнего долга, то она в ту же ночь возложила на голову висевшего на кресте Павсания золотой венец. … Спустя немного дней она сожгла снятый с креста труп убийцы над остатками своего мужа и приказала насыпать холм на том же месте; она позаботилась и о том, чтобы ежегодно приносились умершему жертвы, согласно с верованиями народа. … Наконец, она посвятила Аполлону меч, которым был заколот царь, от имени Мирталы; это имя Олимпиада носила в младенчестве» (Юстин. Эпитома Помпея Трога IX 6-7 [Юстин 2005, с.78-79])