Кришнамурти: Это очень просто — разве нет? Когда мы понимаем, что слово не есть вещь, описание не есть описываемое, объяснение не есть то, что мы хотим объяснить, тогда ум свободен от слова. Если у человека есть образ самого себя, этот образ сконструирован словами, мыслью — мысль есть слово. Человек видит себя маленьким или большим, умным или гениальным — каким угодно, — и это представление о самом себе, этот образ можно описать. Он и является результатом описания. И этот образ есть творение мысли. Но является ли описание — образ — частью ума? Как связано содержание ума с самим умом? Вопрос такой, сэр? Да, конечно. Если содержание ума — это мебель, книги, слова других людей, ваши предубеждения, ваша обусловленность, ваши страхи, значит это и есть ум. Если ум говорит, что существует душа, Бог, ад, рай, дьявол, всё это является его содержанием. Содержание ума и есть ум. Если ум может освободить себя от всего этого, он становится чем-то совершенно другим; тогда ум — нечто новое и потому бессмертное.

Участник беседы: В чём отличительный признак человека, начавшего развивать осознание?

Кришнамурти: Простите, мне хочется пошутить по этому поводу — он не держит красного флага! Взгляните, сэр, прежде всего, как мы уже говорили, это не вопрос развития, это не вопрос медленного роста. Требуется ли время, чтобы понять что-то? Каково состояние ума, говорящего: «Я понял», — но не на уровне слов, а в полном смысле? Когда он говорит это? Ум говорит это, когда он на самом деле абсолютно внимателен к тому предмету, на который он смотрит. Будучи внимательным в данный момент, он всё понял полностью, и это не вопрос времени.

Участник беседы: Всюду так много страдания; испытывая сострадание, как может человек жить спокойно?

Кришнамурти: Вы полагаете, что вы отличаетесь от мира? Разве вы — не этот мир? — мир, который вы создали своим честолюбием, своей жадностью, своими соображениями экономической безопасности, своими войнами, — вы создали его. Убийство животных ради употребления их в пищу, деньги на военные расходы, отсутствие правильного образования — вы построили этот мир; он часть вас. Поэтому вы — это мир, а мир — это вы. Между вами и миром нет разделения. Вы спрашиваете: «Как же я могу обрести покой, когда мир страдает?» Как вы можете обрести покой, когда вы сами страдаете? Таким должен быть вопрос, так как вы и есть мир. Можете проехать по всему миру, поговорить с людьми, и будь они умными, знаменитыми или неграмотными, все они переживают ужасные времена — как и вы. Так что это не вопрос: «Как обрести покой, когда мир страдает?» Вы страдаете, следовательно, мир страдает; поэтому покончите со своим страданием, если знаете как. Страдание, с его жалостью к себе, прекращается только при самопознании. Вы спросите: «Что может сделать один человек, освободившись от своей печали? Какую ценность имеет такой человек для мира?» Этот вопрос не имеет смысла. Если вы освободились от скорби — вы знаете, что это значит? — и спрашиваете: «Какую ценность имеет этот человек в страдающем мире?» — это неправильный вопрос.

Участник беседы: Что такое безумие?

Кришнамурти: О, это достаточно просто, ясно. Большинство из нас — невротики, не правда ли? В большинстве своём мы немного неуравновешены, большинство из нас имеет свои особые идеи, особые верования. Однажды мы разговаривали с одним очень набожным католиком, и он сказал: «Вы, индусы, самый суеверный и фанатичный и нервный народ; вы верите в такое большое количество ненормальных вещей». Он абсолютно не осознавал своей собственной ненормальности — своих собственных верований, своих собственных глупостей. Так кто же уравновешен? Очевидно, что это человек, не испытывающий страха, кто целостен. Целостный — значит разумный, здравый и праведный. Но мы не таковы; мы — раздробленные человеческие существа, и потому мы неуравновешены. Равновесие есть только когда мы абсолютно целостны. Это означает здоровье, здравость, ясный ум, в котором нет предубеждений, в котором есть добродетель. [Аплодисменты.] Пожалуйста, не хлопайте. Ваши аплодисменты не имеют для меня никакого значения — я говорю серьёзно. Если вы поняли всё это, потому что вы сами это увидели, никакой необходимости аплодировать нет — это ваше. Просветление не приходит через другого — оно приходит через ваше собственное наблюдение, ваше собственное понимание себя.

Лондон, 30 мая 1970

Часть четвёртая

НЕОБУСЛОВЛЕННЫЙ УМ

Если вы вообще серьёзны, вопрос о том, можно ли избавить ум от обусловленности, должен стать одним из самых основных. Мы наблюдаем, что человек, живущий в различных частях земного шара, с разными культурами и системами общественной морали, очень глубоко обусловлен; он мыслит по определённой колее, действует и работает согласно шаблону. Он связан с настоящим через события прошлого. И ему удалось достичь колоссального знания; он обладает опытом нескольких миллионов лет. Всё это обусловило его — образование, культура, общественная мораль, пропаганда, религия, — и на это у него выработалась своя собственная особая реакция, отклик ещё одной формы обусловленности.

Нужно быть достаточно внимательным, чтобы увидеть всё значение этой обусловленности, как она разделяет людей, на нации, на религии, социально и лингвистически. Эти разделения — огромное препятствие, они порождают конфликт и насилие. Если человек хочет жить в абсолютном мире, творчески — мы поговорим о словах мир , «творчески» чуть позже, — если он действительно хочет так жить, он должен понять эту обусловленность, являющуюся не только периферийной или поверхностной, но также и очень глубокой, скрытой. Нужно выяснить, можно ли открыть всю структуру этой обусловленности. И когда она раскрыта, что делать, чтобы выйти за её пределы?

Если человек видит, что он обусловлен, и говорит: «Избавить ум от обусловленности невозможно», — то проблемы больше не существует. Если вы начинаете с утверждения, что человек никогда не освободится от обусловленности, всё исследование прекращается, вы уже воспротивились этой проблеме, отбросили её, среагировали на неё, на этом она заканчивается; вам остаётся только продолжать обусловленность украшать. Но если человек вник в эту проблему достаточно глубоко, осознал её целиком, что ему делать дальше? Как реагировать, если это очень, очень серьёзный вызов, который нельзя просто отбросить в сторону? Если это — что-то жизненно важное и имеющее огромное значение для нашей жизни, какова должна быть реакция?

Если вы открыли эту обусловленность, каким образом вы это сделали? Вы наблюдали её сами или кто-то сказал вам о ней? Это действительно довольно важный вопрос, на который нужно ответить. Если вам сказали об этом, и вы отвечаете: «Да, я обусловлен», — вы просто откликаетесь на внушение; это не реальность, а лишь словесная концепция, которую вы принимаете, с которой соглашаетесь; это совершенно отлично от самостоятельного открытия, ибо в последнем случае проблема является жизненно важной, и у вас есть страстное стремление найти выход из этого.

Открыли ли вы свою обусловленность благодаря тому, что вы исследовали, искали и всматривались? Если это так, «кто» обнаружил её? — наблюдающий, исследующий, анализирующий? — «кто» наблюдает, исследует, анализирует весь хаос и безумие, вызываемое обусловленностью в этом мире? «Кто» через наблюдение раскрыл структуру этой обусловленности и её результаты? Наблюдая то, что происходит, внутри и снаружи, — конфликты, войны, страдания, смятение в себе и во внешнем мире (внешний мир — часть того, что представляет собой человек) — наблюдая это очень внимательно (ведь так происходит во всём мире), я обнаружил, что я обусловлен, и увидел последствия этой обусловленности. Итак, существует «наблюдающий», который обнаружил, что он обусловлен, и возникает вопрос: отличается ли «наблюдающий» от того, что он наблюдает и что он открыл, отделено ли это «что-то» от него самого? Если есть отдельность, есть разделение и, следовательно, конфликт по поводу того, как преодолеть эту обусловленность, как освободить себя от неё, что с этим делать, и тому подобное. Необходимо понять, действительно ли существуют две отдельные вещи, два отдельных движения — «наблюдающий» и «наблюдаемое». Разделены ли они? Или же наблюдающий и есть наблюдаемое? Чрезвычайно важно выяснить это самому, и если это сделано, все мышление человека полностью изменяется. Это самое радикальное открытие, в результате которого структура морали, сохранение знания приобретают для человека совершенно иное значение. Выясните, открываете ли вы это для себя сами; либо вы принимаете как факт то, что вам сказали, либо вы обнаруживаете всё это самостоятельно, без какого-либо внешнего вмешательства, говорящего вам: «Это так». Если это ваше собственное открытие, оно высвобождает огромную энергию, прежде растрачиваемую в разделении «наблюдающего» и наблюдаемого.