Это длилось одну бесконечно долгую секунду, за которую у эльфов внизу резко взмокли спины и судорожно дернулись кадыки, но потом огонь рядом с ними дрогнул, отступил. Плавно сменил цвет с зеленого на нормальный рыжий и вдруг угас так же быстро, как появился, оставив после себя некрасивые черные проплешины, несколько кучек пепла на месте сгоревших скамей и удушливый запах гари.

Линнувиэль благоговейно замер, с головой окунувшись в бесконечное море неистового Огня, послушно льнувшего к рукам того, кого признал истинным Хозяином. На миг погрузился в него с головой, а потом вынырнул, судорожно хватая ртом тяжелый воздух и со всей ясностью понимая, что едва не шагнул за грань. Его жалких потуг не хватило бы даже на минуту активного сопротивления, а защита порвалась бы сразу, если бы наследник Изиара позволил себе ее коснуться. Однако он отчего-то не стал. Пожалел неразумного собрата. Просто стоял напротив него и смотрел, бестрепетно ожидая продолжения, но, одновременно, был готов к любому повороту событий.

– Простите, мой лорд, – опомнился, наконец, Хранитель и запоздало попятился. – Примите искреннюю благодарность за то, что вы сделали для меня. Я у вас в неоплатном долгу и хорошо понимаю, на какой риск пришлось идти ради этого. Простите, что так глупо получилось. Это больше не повторится.

– Что-то еще? – сухо осведомился Таррэн, медленно отпуская чужой Огонь и позволяя ему полностью угаснуть.

Линнувиэль совсем смешался, не зная, как объяснить.

– Нет. Просто я… беспокоился.

– За Белика?

– Да, мой лорд.

– Плохо, – неожиданно вздохнул Таррэн, опуская плечи и отводя глаза. – Я поосторожничал: Полог Забвения оказался слишком слаб для тебя. Один хороший всплеск, и ты легко его обошел. Но повторить этот фокус сейчас будет трудновато без твоего согласия. А ты ведь больше не согласишься?

Хранитель чуть вздрогнул и отрицательно качнул головой, со всей ясностью понимая причину своей странной забывчивости и совсем не желая, чтобы ему снова стирали память, как провинившемуся ученику. Но при этом отлично понимая, что его согласия могут и не спросить – прикажут, как водится, и другого выхода не будет. А то и просто сделают, как задумали: для потомков Безумного Лорда это вполне в порядке вещей. Сам такой.

– Нет, мой лорд. Я бы не хотел этого.

– Жаль, – снова вздохнул Таррэн. – Но, возможно, настанет время, когда ты сам попросишь меня об услуге.

Линнувиэль опустил горящий взгляд, скрывая смятение.

– Простите, мой лорд, но что с Беликом?

– А что со мной не так? – удивленно отозвался третий голос из глубины комнаты, и Темные эльфы дружно подскочили от неожиданности. – Живой, здоровый, есть хочу, как хмера. Таррэн, ты чего там торчишь, как привязанный? Чего вы не поделили? Шрамами хвастаетесь друг перед дружкой? Или ушами меряетесь, как принято? Бросьте глупостям заниматься и лучше закажите мне гуся. Нет, двух. Только больших!! Просто огромных! И пирогов, пирогов с яблоками погорячее! А еще…

– Малыш! – мигом позабыв обо всем остальном, Таррэн огромным прыжком метнулся обратно, не забыв захлопнуть перед носом мнущегося сородича толстую дубовую дверь. – Ты почему так долго?! Что случилось? Опять перестарались с резервами?!

– Что значит, долго?

– Четвертые сутки пошли!

– Что-о-о?!! Сколько?!! – неподдельно ахнула Белка, а потом рассмотрела благоверного во всей красе и снова ахнула. На этот раз – испуганно. – Ты что с собой сотворил, изверг?!! Почему голодный и сонный?!! ОПЯТЬ!!! Сколько раз тебе говорить, что во сне я не помираю ни с того ни с сего?!! Вот ДО или ПОСЛЕ – пожалуйста, а во сне я только выздоравливать могу! Ну-ка, марш на кухню, и чтобы я тебя в таком виде больше не видел!! Ты что?!! А ну, убери свои длинные лапы! Я не одет и вообще…

ЖИВАЯ!! Невредимая! Полностью восстановилась! И снова ворчит, как положено… наконец-то!!!!

Таррэн, резко посветлев лицом, стремительно прильнул к ее губам, надежно обрывая возмущенный поток слов, жадно вдохнул запах ее волос, а потом так же быстро отпрянул. После чего, пользуясь мгновенным замешательством своей пары и прекрасно зная, чем все может закончиться, со скоростью молнии выскочил за дверь. Плотно прикрыл ее за собой, мудро отступил за стену, одновременно оттесняя туда же замешкавшегося Хранителя, и только тогда перевел дух – все, теперь не достанет.

Словно в ответ, толстая древесина опасно содрогнулась от сдвоенного удара, сухо треснула посередине, а наружу хищно высунулись острия метательных ножей, брошенных следом с поразительной силой и скоростью. Не отошел бы в сторонку, как есть – пришпилили бы к створке, а так – ничего, обошлось без жертв.

– Белик, тебе не стыдно? Так позорно промазать! – разочарованно спросил Шранк, невесть каким образом материализовавшийся на лестнице.

– Без тебя знаю, – буркнули изнутри. – Хотел бы попасть, сделал бы вот так…

Несчастная дверь снова содрогнулась, и третий нож прошил ее не просто насквозь, а почти вывалился наружу, умудрившись продавить рукояткой старую, высохшую от времени древесину.

– И вообще, кыш отсюда, пока я не рассердился окончательно. Радуйтесь, что мне стену жалко портить, а то кинул бы свои железки, и тремя паникерами в отряде стало бы меньше.

– Тебе гуся с яблоками или с кашей заказывать? – как ни в чем не бывало поинтересовался Таррэн, стряхивая с плечей невесомую пыль.

– С кашей. А пироги с яблоками, и никак не наоборот!

– Ясно. Заказ приняли. Пошли исполнять.

– Стой, я забыл кое-что, – неожиданно передумала Белка, приоткрывая дверь и требовательно втаскивая его обратно. На мгновение прильнула всем телом, жарко выдохнув те крохи магии, что успела накопить во время сна, крепко поцеловала (уже без всяких затей), а потом так же быстро отпрянула и, коварно улыбнувшись, проворно вытолкала ошеломленного эльфа обратно. – Спасибо за заботу. А теперь иди.

Шранк понимающе хмыкнул, правильно расценив тлеющую у него на груди рубаху, но вслух ничего не сказал. Линнувиэль неприлично округлил глаза и закашлялся, но скрыть собственное неимоверное облегчение все же смог: живой! Таррэн же только вздохнул и, тщательно сбив с почти загоревшейся одежды вызывающе алые искры, покорно отправился вниз – как и просили, заказывать одного (а лучше двух) самых крупных, что только есть в округе, гусей. С кашей и с яблоками. А еще – много чего другого, пригодного к употреблению, потому что после долгого сна его изменчивая супруга всегда была ужасно голодна. Настолько, что слегка шалеющих от всего происходящего эльфов вскоре будет ждать еще одно незабываемое зрелище, так как (по опыту известно) двух жалких ощипанных птичек ей будет мало. Так, для затравки только, ведь не зря она с Траш более полувека живет душа в душу. А голодная хмера под боком – это, знаете ли, не шутки. И, значит, придется заказывать что-нибудь посущественнее, чтобы одна хрупкая девушка восстановила силы и уже завтра смогла спокойно продолжить путь.

Глава 4

Темный эльф, закинув руки за голову, задумчиво изучал деревянный потолок, честно собираясь уснуть и стараясь не слишком отвлекаться на то, как довольная жизнью Гончая играет с его волосами. Длинный конский хвост он послушно распустил, чтобы ей было удобнее, рубаху тоже снял, и теперь смоляные пряди вольготно разметались по постели и широкой груди, позволяя тонким пальчикам ловко перебирать их, временами заплетая и снова расплетая многочисленные косички.

– Таррэн?

– М-м-м?

– Скажи, а ты не жалеешь? – Белка отодвинула в сторону скомканную простыню и, подобравшись ближе, заглянула в мягко мерцающие изумруды его глаз.

– О чем?

– Ну… – она неожиданно смутилась. – Что остался со мной, в Пределах, и вообще…

Эльф изумленно повернул голову.

– Почему я должен об этом жалеть?!

– Э-э… просто я… знаешь… – Белка совсем смешалась, отчего ее маленькие ушки ярко вспыхнули, а в голубых глазах заметалась несвойственная ей неуверенность. – Я не умею носить красивые платья, не переношу каблуков, не люблю пышных причесок. Я и волосы-то все время норовлю обрезать покороче, чтобы не мешались, хотя знаю, как тебе нравится, когда они длинные. Я часто ворчу, ругаюсь ни за что. Люблю оружие и мужские костюмы, потому что в них спокойно и удобно. У меня нет привычки соблюдать этикет, к которому ты давно привык. Я часто меняю настроение и… и, наверное, не слишком подхожу такому, как ты. Я… думаю, Мирена смотрелась бы лучше.