— Умыться за скалой можете, — крикнул им вдогонку Штернгарт. — Там ручеек.
Сегодня было не так холодно. Очевидно, из-за того, что поутих ветер. Светило солнце, однако воздух был какой-то мутный, насыщенный испарениями. Дышалось тоже не так, как обычно, немного труднее. Белов и Злобин зашли за скалу и ахнули. Отсюда с открытой местности им во всей своей красе предстал вулкан Бурный.
Это был громадный конус высотой в две тысячи семьсот метров с двумя похожими на человеческие плечи утолщениями по бокам. Кругом ни одного деревца, ни кустика, сплошное нагромождение валунов и скал, таинственных и грозных в своем величавом молчании. Чем выше вздымался конус, тем больше в его расщелинах и складках лежало снега, а над вершиной курилось небольшое облачко.
Второй день открыто выражавший свое недовольство поездкой Витек притих, завороженный красотой открывшейся панорамы.
— Вот это да! — произнес он восторженно. — Видок еще тот, Саша, базара нет! Будто мужик стоит с широкими плечами, только голова у него шибко маленькая. На Кабана чем-то похож, правда? У него загривок, как у мопса.
— При чем тут Кабан? Ты смотри, какой вид отсюда открывается, — с таким видом, словно он принимал личное участие в создании этакой красоты, изрек Белов. — Только правильнее не плечи сказать, а воротник. Называется он сомма — вулкан в вулкане или остатки древнего вулкана, называй как хочешь. Вот тот конус, что из соммы торчит, более молодой. Если лава у вулкана густая, то она быстро застывает и затвердевает на холме. У такого вулкана склоны крутые и называется он коническим. А жидкая лава дальше растекается, и склоны у горы бывают пологие. Такие вулканы называют щитовыми. У нашего, — Белов кивнул в сторону Бурного, — сомма-Везувий — тип такой.
— А-а… типа мы блатные в шубе с воротником, — подделываясь под крутого, Витек распустил пальцы веером.
— Вроде того, — хохотнул Белов. — Ну, побежали, а то Штернгарт опять подкалывать будет по поводу нашей лени.
— Я чего-то не пойму, Саша, чего он здесь раскомандовался? — ревниво произнес Витек, привыкший к тому, что обычно в каком бы то ни было деле, на первых ролях выступает Белов. — Кто кого нанял?
Если Злобин рассчитывал на то, что Саша поддержит его и тоже станет сетовать на узурпатора Штернгарта, то он глубоко ошибался.
— Все правильно, — Белов стал спускаться в расщелину. — Мы наняли Осипа Ильича для того, чтобы он был в экспедиции главным. Это он проводит научные исследования, а мы с тобой помогаем ему, а заодно испытывает новый термостойкий костюм. — И не спорь! — оглянувшись на собиравшегося было возразить Витька, прикрикнул Саша. — Прикажет Штернгарт валуны с места на место перекатывать, будешь катать, как Сизиф!
С обиженным видом Витек замолчал и, прихрамывая, вслед за шефом стал спускаться с горки.
В расщелине журчал ручеек, сбегавший сюда с покрытых снегом склонов вулкана. Вода оказалась холодной до ломоты, однако Белов, несмотря на холод и ветерок, разделся до пояса и ополоснулся, а съежившийся Витек лишь для вида плеснул на щеки из ладони, и этого ему хватило. От ледяной воды свело мускулы лица. Посвежевшими и бодрыми Белов и Злобин вернулись в лагерь.
Штернгарт уже поджидал их с завтраком. Он вскипятил на газовой плитке воду, заварил кофе, открыл банки с консервами. Все принялись за еду.
— Вулкан Бурный — типичный случай, — объяснял за завтраком Штернгарт скорее Витьку, чем Белову, разбиравшемуся в строении вулкана не хуже самого Осипа Ильича. — Представляет собой холм с магматическим очагом или, проще говоря, областью скопления магмы под ним. От очага к вершине холма поднимается труба — жерло. Кроме него от магматического очага отходят небольшие каналы с магмой. Они называются силями и дайками. Когда в магматическом очаге создается высокое давление, по жерлу поднимается и выбрасывается в воздух смесь магмы и камней — лавы. Это явление называется извержением. Последний раз Бурный извергался четыре года назад.
Витек опасливо покосился в сторону не видного отсюда Бурного.
— А он, это, часом не собирается шандарахнуть?
Штернгарт закончил завтракать и аккуратно собрал остатки еды и мусор в консервную банку.
— Нет, не думаю, — произнес он беспечным тоном. — Вулкан, он же как живое существо, перед тем как проснуться, поворочаться должен, повздыхать, даже погреметь слегка. А наш спокоен. Дрыхнет без задних ног.
После завтрака взялись за дело. Вертолет, арендованный Беловым для исследовательских работ, должен был прилететь на следующий день. К полетам и предстоящему спуску в кратер вулкана необходимо было основательно подготовиться. Заняться было чем. Проверяли, настраивали и подготавливали к работе фотоаппаратуру, специальную аппаратуру, аккумуляторы, альпинистское снаряжение, средства связи. Все это складывалось и упаковывалось в рюкзаки так, чтобы в нужный момент оказаться под рукой. В отдельный мешок сложили продукты питания. Когда очередь дошла до укладки спецодежды, Осип Ильич, заметив необычный комбинезон в руках Белова, поинтересовался:
— Это и есть термостойкий костюм?
Белов не без гордости развернул и разложил на земле свое детище. Это был довольно легкий дутый костюм с поясами жесткости — черными обручами на голенях, бедрах, предплечьях, плечах, груди и гармошкой в местах сгибов суставов. Костюм был сделан из мягкой, как бы жеваной серебристой материи, с утолщениями в том месте, где находится подошва обуви. В комплект костюма входили перчатки и обтянутый той же материей шлем с укрепленной на нем видеокамерой в специальном жароустойчивом футляре.
— Можно назвать это костюмом, а можно — скафандром, — сказал Саша. — Условно называем пока КТ-1 — «Костюм термический, модель первая». Но он не только термостойкий, а еще и сверхпрочный. Смотрите. — Белов схватил лежавший рядом с ним охотничий нож и… Штернгарт и охнуть не успел, как острое лезвие с силой вонзилось в костюм.
На материи появилась выпуклость, и она не порвалась. Очевидно, чудо-материал обладал чем-то вроде интеллекта. При динамическом ударе он собирался в этом месте в сгусток, и в месте утолщения прочность его возрастала многократно. Осип Ильич потер пальцем то место, куда угодил конец клинка.
— Ого! — сказал он восхищенно. — Надо же, ни царапины. Так вашему костюму цены нет, Саша! Он может очень пригодиться вулканологам.
— Да и не только вулканологам, — уточнил Белов. — Он пригодится и космонавтам, и омоновцам, и пожарным. Все имеющиеся сейчас скафандры громоздки и тяжелы. Если в космосе в условиях невесомости вес особого значения не имеет, то на земле несколько лишних килограммов серьезная обуза. Вот с помощью нашей сверхлегкой материи мы и снимаем проблему лишнего веса. — И в доказательство того, что это действительно так, Белов свернул костюм и подкинул его на руке, демонстрируя, что ничего не весит.
— Здорово! — не без зависти произнес Штернгарт. — Если вы наладите выпуск таких костюмов, я буду первым его покупателем.
— Это, конечно, полуфабрикат, — польщенный высокой оценкой своего детища произнес Белов. — Если КТ-1 выдержит испытание, мы пойдем дальше — произведем компьютерную начинку костюма, специальный дыхательный аппарат подключим. А сейчас так только простенькое средство связи на нем стоит и баллончик с кислородом.
— Что ж, буду искренне рад, если у вас все получится, — с теплым чувством сказал Штернгарт и крепко пожал Саше руку.
Костюм был бережно уложен Беловым в рюкзак, и подготовка к завтрашнему дню продолжилась.
Злобин вроде бы смирился со своей участью. Он без лишних слов добросовестно и с остервенением делал все, что от него требовалось. Недовольства тоже вслух не выражал, однако в течение дня бросал в сторону Бурного хмурые взгляды. Белов со Штернгартом, понимающе переглядывались и время от времени подшучивали над Злобиным.
Ужинали уже в сумерках у костра, сложенного изо мха. Витек достал бутылку бальзама Вонсовского. Несмотря на объявленный перед началом экспедиции Беловым запрет на горячительные напитки, Злобин бутылку провез. Однако никто за контрабанду ругать Виктора не стал. Все хлебнули из пластмассовых стаканчиков, чисто символически по русскому обычаю нужно немного выпить за успех дела. Затем Штернгарт вынес из палатки гитару и расчехлил ее. Оказалось вулканолог не просто поет. Он поет песни собственного сочинения.