Это разделение проходит во всех армиях романо-германской Европы и перенесено было и в Россию Петром Великим. Это, собственно, и есть характерная черта этой эпохи, придающая ее армиям отпечаток, резко отличающий их как от римских легионов, так и от швейцарцев и ландскнехтов XVI века16.
Особое обстоятельство способствовало укреплению тенденции сохранить за французским офицерским корпусом его дворянский характер.
Несмотря на то, что назначения исходили от короля, нередко офицеры продавали свои должности другим; а именно, старики, достигшие уже преклонного возраста и намеревавшиеся удалиться на покой, этим способом старались получить известную прибавку к своей пенсии. Такую сделку со своим заместителем называли "конкордатом", и в этом случае иногда выплачивались довольно значительные суммы. Но при этом не всегда продвигались вперед наиболее способные, а ничто так не подрывает моральной основы всякой дисциплины, как продвижение несоответственных элементов на высшие командные посты17. Маршал Беллиль при Людовике XV безуспешно пытался искоренить это злоупотребление, а так как среди буржуазных семей, направлявших своих сыновей на военную службу, было больше достатка, чем в большинстве дворянских семей, то борьба против продажи должностей повела к реакции против лиц недворянского происхождения: раз не допускали буржуазию, то она не могла и оспаривать желанных мест у дворянства при помощи своего богатства. В течение всего этого периода вплоть до революции издаются все новые и новые эдикты, которые то открывают доступ буржуазии к офицерским постам, то его затрудняют, то совершенно его преграждают. В 1629 г. при Ришелье был издан эдикт, согласно которому солдат, отличившийся на войне, мог быть повышен до чина капитана и даже больше, если он того окажется достойным. Каким либеральным ни кажется на первый взгляд этот эдикт, однако в основе его все же лежит тот взгляд, что офицерский корпус по своему существу - дворянский. Как в XVI веке Монлюк, так в XVII - Катина, будучи буржуазного происхождения, достигли высшей ступени военной иерархии. В общем, однако, положение было таково, что хотя число буржуазных офицеров-ротюрьеров (худородных) и было значительно, однако на высшие командные посты они попадали лишь в весьма редких случаях, а временами допущение их сопряжено было со столь строгими ограничениями, что оно было почти исключено. Главным средством предоставить буржуазии доступ в офицерский корпус являлось создание фиктивного дворянства: удостоверение, подписанное тремя или четырьмя дворянами о том, что аспирант является дворянином, было достаточно для допущения его; а такое удостоверение достать было не очень трудно. Еще незадолго до революции выпущен был поэтому эдикт (1781 г.), требующий доказательства дворянства четырех последовательных поколений по отцовской линии. Согласно этому эдикту, исключались из офицерского корпуса и сыновья недавно возведенных в дворянское достоинство лиц, или же они могли удержаться лишь при помощи особливой протекции18.
Офицерское сословие, как оно образовалось в течение XVII столетия, является, следовательно, дальнейшей формой развития наследственного военного сословия средних веков - рыцарства, изменившегося не только внешне, в смысле боевых приемов, но и внутренне, путем приспособления к строгим формам дисциплины и военной иерархии с производством по усмотрению верховного военачальника. В 1685 г. вышла книга "Поведение Марса" ("La conduite de Mars"), которая ставила себе задачей научить офицера его сословным обязанностям и правилам жизни и, по выражению Иэнса (11, 1255), представляет переход от дворянского кодекса чести к военно-служебному регламенту. Офицер должен повиноваться, но никогда не ронять своего достоинства и пользоваться каждым случаем сделать карьеру (faire fortune). И набожность, поучает книга, приносит выгоды.
Во французской армии, по сравнению с ее численным составом, число офицеров было поразительно велико. Согласно труду Генерального штаба о войнах Фридриха Великого (I, стр. 114), в 1740 г. на 11 рядовых уже приходилось по одному офицеру, а потому все поручики были также вооружены ружьями. В Пруссии в это время один офицер приходился приблизительно на 29 рядовых; ко времени смерти Фридриха Великого один - на 37 человек; теперь же один офицер приходился приблизительно на 50 солдат. Если даже соотношение 1:11 основано на ошибке, то все же число офицеров по отношению к числу солдат было гораздо больше, чем в наше время19.
Если никогда не удавалось воздвигнуть непроницаемую преграду для вступления буржуазных элементов в офицерский корпус, то и внутри самой армии оставался, хотя и узенький, мостик, который вел из мира рядовых в мир офицерского сословия. Между офицерами и унтер-офицерами стояли зауряд-офицеры (officiers de fortune), их можно приравнять, пожалуй, к старшим боцманам (Deckofficiere) или к фельдфебель-лейтенантам последнего времени. Они считались лишь унтер-офицерами, но нередко происходили из интеллигентных семей. При хорошей аттестации такой officier de fortune мог рассчитывать в среднем возрасте на производство в офицеры. Их знание службы и усердие имели особенно большое значение для спайки воинской части в кавалерии, где многие знатные господа не очень-то заботились о службе.
Из этих слоев армии вышел маршал Бернадот, впоследствии - шведский король. Он был сыном видного адвоката и сам являлся такой значительной, а впоследствии и импонирующей личностью, что уже молодым человеком должен был привлекать к себе внимание. Тем не менее, к моменту, когда вспыхнула революция, будучи в возрасте 26 лет и прослужив солдатом 10 лет20, он еще не был лейтенантом и не имел, даже если бы, наконец, ему и пожаловали офицерские эполеты, почти никаких шансов продвинуться по службе дальше капитана.
Пополнение полков производилось путем вербовки, для чего уже в 1645 г. Ле Телье установил определенные вербовочные округа. В 1666 г. время, на которое заключался контракт (capitulation), было ограничено четырьмя годами, и капитанам было запрещено под страхом лишения чина насильно удерживать людей под знаменами дольше этого срока.
Время от времени все еще производился призыв рыцарства, arrrnreban: в 1674 г., в 1675, 1689, 1703 и даже в 1758 гг., во время Семилетней войны. Но это ополчение не успевало собраться, как его распускали из лагеря по домам, как совершенно непригодное, и это обратилось в известный прием обложения дворянства: довольствовались вместо личной явки уплатой известной суммы в виде откупа. В 1639 г. подлежащий призыву дворянин вместо себя должен был поставить двух пехотных солдат.
Еще в 1661 г., при вступлении на престол Людовика XIV, во Франции не было установлено общей форменной одежды; лишь отдельные роты некоторых полков бывали одинаково обмундированы своими капитанами, хотя Ле Телье уже в сороковых годах распорядился изготавливать по образцам оружие и форменную одежду. Во время религиозных войн надевали для отличия цветные повязки, а также накидки наподобие капюшонов (casaque, hoqueton) различных цветов, менявшихся в зависимости от вождей или других обстоятельств.
В 1666 г. Ле Телье издал приказ, предписывавший одинаковый калибр для всех ружей: 20 пуль на 1 фунт.
Казарм было мало; солдаты располагались на квартирах горожан, и точные регламенты устанавливали взаимоотношения их с хозяевами квартир как при постоянном расквартировании, так и в походе. При Людовике XIV стали строить все больше и больше казарм.
С 1666 г. стали чаще собирать более крупные массы войск в учебные лагеря и с ними производили не только учебные эволюции, но и двухсторонние маневры.
Для обеспечения войск продовольствием Ле Телье создал правильно организованные магазины, которые получили большое значение для стратегических операций. Ле Телье нередко сам принимал участие в походах, чтобы руководить снабжением армии и следить за ним. Нам еще придется вернуться к следствиям довольствования войск при помощи магазинов.