132 В непосредственных отчетах о сражении об этой деятельности артиллерии не упоминается, но мы читаем об этом у Хемница и Монтекукули. С этим согласуется и то, что Тилли о своих различных донесениях (Droysen. Archiv fbr Sдchsische Geschichte. Bd 7. S. 391, 392) усиленно подчеркивает значительное превосходство неприятельской артиллерии.
133 Kar Deuticke. Die Schlacht bei Lrntzen (Гессенская диссертация, 1917 г.). Лишь благодаря этому превосходному труду, в котором с величайшей тщательностью при помощи Стокгольмской библиотеки собран и обработан рассеянный материал, особенно состоящий из писем, мы имеем в настоящее время верную и подлинную картину хода этого сражения.
134 Имел ли Валленштейн кроме 21 тяжелого орудия еще легкие пушки, источники определенно не утверждают. Мы лишь знаем из нескольких писем (Fontes rerum Austriacarum, Bd 65), что он заботился об изготовлении таковых.
135 Относительно силы этого корпуса мы, к сожалению, не осведомлены; едва ли он включал в себя более 6 000 человек. В день сражения он еще стоял в Торгау, и, следовательно, прибыть под Люцен он мог не ранее как через несколько дней. Густав Адольф указал ему маршрут через Ризу и Ошац, дабы миновать занятые имперцами города Эйленбург и Лейпциг.
136 Новейшие монографии об этом сражении, на которые опирается мое изложение, это прежде всего работа Вальтера Штрука "Штральзунд" (1893 г.), и наряду с нею - Эриха Лео (Галле, 1900 г.). Оба, однако, не проводят достаточно резкого различия между положительным решением - искать решительного сражения - и голым риском - случайно натолкнуться на него в ходе маневренной войны. Живое изображение этого сражения, какое нам дает полковник Кайзер в "Литературном приложении" к "Staatsanzeiger fbr Wьrtemberg" за 1897 г., также не уловило этого существенного пункта. Лишь позднее я познакомился со статьей Карла Якоба (Karl Jakob. Von Lrntzen nach N^dlingen, 1904), в которой автор пытается доказать, что Бернгард Веймарский напрасно возвеличивается, и что шведский фельдмаршал Горн как стратег заслуживает перед ним безусловного предпочтения. То, что Якоб говорит в пользу Горна, надо признать в существенных чертах правильным, однако в его отрицательном суждении о Бернгарде проявляется предвзятость и недостаточное изучение военной истории. В пунктах разногласия между Лео и Штруком Якоб совершенно правильно всюду становится на сторону Штрука.
137 Якоб упрекает Бернгарда в том, что он вообще вел наступление; его крыло могло бы занять чисто оборонительное положение, дабы в случае отступления прикрыть таковое свежими силами. Однако такой образ действия плохо бы аттестовал военный гений Бернгарда. Правда, так как сражение было проиграно, то поражение оказалось более ужасным, так как у Бернгарда не оказалось достаточно резервов для прикрытия отступления. Но если бы он ограничился выполнением в течение сражения чисто пассивной роли, то всякие шансы на победу вообще были бы исключены, ибо тогда неприятель имел бы возможность двинуть против Горна еще больше войск. По всей видимости, Бернгард вполне правильно понял свою роль: возможно больше занять на своем крыле неприятеля, не добиваясь, однако, здесь решительного исхода.
138 Лео (стр. 59) определяет католическую армию в 40 000-50 000 человек, из коих перед Нёрдлингеном оставлено было лишь небольшое число, шведскую армию - в 19 000-22 000 регулярных войск и 5 000-6 000 - вюртембергского ополчения; М. Риттер ("История Тридцатилетней войны", стр. 580) и Якоб (стр. 109) говорят то же самое. К сожалению, нам не известно никаких подробностей о применении и поведении этой милиции в бою. Вероятно, она стояла на фланге Бернгарда, а потому в самом бою почти не участвовала и лишь при отступлении была охвачена и зарублена неприятелем. Даже в статье Кайзера, где об этом можно было бы скорее рассчитывать найти какие-нибудь указания, мы не встречаем ничего существенного по этому поводу.
139 Лео приводит несколько показаний (стр. 66, прим.) в подтверждение того, что Бернгард уже с самого начала, то есть уже на военном совете, решившись занять Арнсберг, хотел и предлагал дать сражение. Однако нельзя признать его показания безусловно достоверными, и весьма возможно, что некоторые слова принца, сказанные им вечером в походе или утром в день сражения, когда поднимался вопрос о том, следует ли пытаться взять силой позицию на Аллбухе, были перенесены в прения на военном совете.
140 Rudolf Schmidt. Die Schlachte bei Wittstock. Halle, 1876.
141 Письмо от 9 октября (следовательно, на пятый день после сражения) к фельдмаршалу графу Гёцу, командовавшему в Гессене. Напеч. у фон дер Деккена. (v. d. Decken, Herzog Georg von Braunschweig und Lrnneburg. Bd 2. S. 277).
Часть третья. ЭПОХА ПОСТОЯННЫХ АРМИЙ.
ОБЩИЕ ЗАМЕЧАНИЯ
С самого начала и государственные люди, и теоретики прекрасно понимали огромные невыгоды ведения войны исключительно при помощи временно принятых на службу наемных войск. Мы видели, что такой мыслитель, как Макиавелли, и такой политик, как король Франциск, делали попытки создать более совершенную военную организацию, но их попытки не увенчались успехом. Прогресс в этом отношении совершился способом, которого не предлагал ни один теоретик, не сконструировав ни один философ и никто не предвидел. Банды наемников не были заменены воинством какого-либо иного происхождения, но они изменили свой характер, оставаясь длительно под знаменами, и превратились в постоянные войска. Сперва - у испанцев, затем - у нидерландцев, в результате Тридцатилетней войны - во всех более крупных областях Германии, и наконец, у англичан - лишь при переходе от XVII к XVIII столетию.
Карл V ко времени своего отречения от престола уже оставил после себя армию в 60 000 человек и 80 000 гарнизонных войск; эта практика в конечном результате превратилась в принцип. Огромные невыгоды роспуска войск по окончании кампании уже давно замечались; теперь стали выясняться и преимущества, даваемые содержанием постоянной вооруженной силы - не только в политическом отношении, но ив военном, - в смысле внутренней ценности войск.
Военное устройство всегда является фундаментальным пунктом народного бытия. Весь социально-политический строй Европы меняется с введением новой военной организации. Постоянная армия является предметом спора в борьбе государей с сословиями, в результате которой на европейском континенте все короли становятся самодержавными властителями, а в Англии - сперва министр Страффорд, а за ним и сам король Карл I взошли на эшафот. Старый вассалитет возрождается в образе дворянского офицерского корпуса. Сами же войска утрачивают злостный характер ландскнехтов, все строже и строже дисциплинируются, пополняются не только путем вербовки, но и путем набора, и на базе этого изменения своей основной структуры меняют также и тактические формы.
Не так-то легко далось западным народам создание упорядоченного управления для мощного войскового организма. Кондотьер - это смешение воина и делового предпринимателя - сохранился через средние века вплоть до Тридцатилетней войны, ибо государство еще не обладало такими органами, которые могли бы заменить деятельность и дееспособность этих предпринимателей.
Государственная администрация являлась по сравнению с этими военными антрепренерами почти бессильной. Как ни были обширны страны, королевства, герцогства и графства, над которыми властвовал император Фердинанд II, все же он был не в состоянии набрать в них хотя бы такой военной силы, какую бездомный авантюрист граф Мансфельд то и дело выставлял в поле и собирал вокруг своей личности, а огромные богатства, коими оперировал Валленштейн, лишь в небольшой доле состояли из унаследованных или полученных в приданое владений, - они имели своим источником либо скупку имений, либо чеканку монеты, а этот источник рациональное и корректное государственное управление могло бы само для себя использовать. Дом Габсбургов с этим делом не справился. Такой человек, как герцог Макс Баварский, добился того, что командовал собственным войском, не прибегая к посредничеству кондотьера. Понемногу с этой задачей стали справляться и другие крупные владетельные дома.