—

Любезный друг, но что мы можем сделать теперь? — повторил Николай Михайлович.

—

Нужно выпустить афишку, где будет рассказ о том, что Франц Леппих строит воздушный шар, — ответил я. — Напишите, что на этом воздушном шаре он полетит и разгромит французскую армию.

—

Громить армию с воздушного шара?! — воскликнул Карамзин. — Я не полководец, но мне представляется такая затея совершенной фантасмагорией!

—

И что?! — я повернулся к его супруге. — Екатерина Андреевна только что справедливо заметила, что неправдоподобные слухи овладевают умами куда сильнее, чем самые правдивые сведения. Нужно выставить этот воздушный шар на всеобщее обозрение. Как только люди увидят его, они поверят, что с его помощью можно победить целую армию! Нужно раскрыть место, где работает Франц Леппих. Пусть каждый желающий пойдет и собственными глазами увидит воздушный шар!

—

Друг мой, у вашей идеи имеется один существенный недостаток, — с едва уловимой усмешкой произнес Карамзин. — Вы забыли о том, что никакого воздушного шара не существует!

—

Не существует? — я был удивлен.

—

Ну конечно, — с улыбкой промолвил Николай Михайлович. — Он готовит зажигательные снаряды на тот случай, если случится невообразимое — Наполеон займет Москву…

—

А воздушный шар? — с надеждой спросил я.

—

Существует только на бумаге, — сказал Карамзин.

—

Николай Михайлович, — воскликнул я, — вы это верно знаете?!

—

Любезный друг, ну кто же будет сейчас тратить средства на несусветные выдумки?! — ответил Карамзин. — Воздушный шар существует только на бумаге, в официальной переписке! Это всего лишь ловкий трюк для французских шпионов.

—

Вот так-так, — с разочарованием произнес я.

Екатерина Андреевна улыбнулась мне с пониманием.

Я окинул тоскливым взглядом Рыбинку, вспомнил про соглядатаев, следивших за губернаторской дачей с противоположного берега, и помахал им рукою.

Лакей наполнил тарелки и удалился.

—

К сожалению, это так, друг мой, — сказал Николай Михайлович. — Ну-с, возблагодарим Бога и приступим.

Он съел несколько ложек и кивнул на мою тарелку:

—

Превосходные щи. Такой жаркий день! Это превосходно! Кушайте, Андрей Васильевич. А с этим делом, к сожалению, ничего не выйдет. Воздушного шара нет, показать народу нечего.

Я немного помолчал и спросил:

—

А где работает Франц Леппих?

Карамзин вскинул брови, осуждая меня за чрезмерное любопытство.

—

Оставьте, Николай Михайлович! Уж я-то не шпион! Мне-то вы можете сказать.

Он бросил умоляющий взгляд на супругу. Екатерина Андреевна улыбнулась и погладила его по руке.

—

Не уверен, что знаю наверняка, — промолвил Карамзин. — Кажется, это в шести верстах от Москвы. Воронцово. Николай Васильевич разместил Леппиха в имении Репнина. Ныне оно принадлежит княгине Волконской. Но к чему вам?

—

А к тому, Николай Михайлович, что так просто я не сдамся, — ответил я.

Историограф застыл с ложкой во рту, а Екатерина Андреевна посмотрела на меня с интересом.

—

Княгиня Волконская? Вы имеете в виду Александру Николаевну? — уточнил я.

—

Конечно же, — подтвердил Николай Михайлович.

—

Я прекрасно знаком и с Григорием Семеновичем

^[51]

, и с Александрой Николаевной, — промолвил я.

—

Княгиня только предоставила имение, — напомнил Карамзин. — Все дело на Обрескове.

—

Я должен переговорить с Александрой Николаевной, — сказал я.

—

Думаю, она гостит в Москве на Маросейке у сестры баронессы Каленберг, — сообщил Николай Михайлович.

—

Воздушный шар будет, — сказал я. — А уж вы подготовьте афишу и убедите Федора Васильевича, что непременно нужно ее опубликовать.

Глава 22

Из Сокольников я отправился на Маросейку, нашел дом баронессы Дарьи Николаевны Каленберг и попросил доложить обо мне ей или ее сестре княгине Волконской.

Александра Николаевна приняла меня незамедлительно:

—

Андрей Васильевич, вот уж не ожидала!

—

Застрял по пути в армию, — ответил я. — Выполняю поручение его величества.

—

Я благодарю Бога, что Григорий Семенович командует в Оренбурге, — понизив голос, промолвила княгиня. — Наверное, это непатриотично, но ему уже семьдесят. И если бы не высочайшая воля, мой муж непременно отправился бы в армию.

—

Таков наш долг, — ответил я. — И я незамедлительно пойду на военную службу. Вот только исполню обещанное его величеству. И здесь я рассчитываю на вашу помощь.

—

Вы заинтриговали меня, — улыбнулась Александра Николаевна.

—

Я знаю, что в вашем имении работает Франц Леппих, — сказал я.

—

Об этом известно самому узкому кругу, — голос княгини сделался строгим.

—

И я вхожу в число посвященных, — заверил я ее. — Об этом секретном деле мне рассказал сам государь.

Александра Николаевна слегка кивнула, дав знак, что я могу продолжать.

—

К сожалению, слухи об этом деле распространяются по Москве. И пресечь досужие домыслы можно одним только способом: убедить людей, что Франц Леппих и впрямь занят сооружением воздушного шара.

—

Но как это сделать? — спросила княгиня.

—

Завтра толпы зевак повалят в Воронцово, чтобы увидеть чудо. Дайте верных людей в мое распоряжение, а я сделаю так, что завтра люди увидят воздушный шар.

—

Любопытно, — улыбнулась княгиня. — Хорошо, граф. Приглашаю вас в Воронцово на чаепитие.

Вернувшись домой, я кинулся к Жаклин.

—

Знаю, сердишься, — сказал я. — Но поверь, скоро все закончится.

—

Скоро все закончится, скоро все закончится! — передразнила она. — Но почему тебя не было целую ночь?! Что можно делать ночью?

—

Принесу тебе докладную записку непосредственно от генерал-губернатора, — пообещал я.

—

Ну, конечно, всегда найдешь оправдание, — проворчала жена.

—

Зато мы избавимся от хлама в сарае, — с воодушевлением произнес я.

Однако мои слова не только не успокоили, а напротив — еще больше рассердили Жаклин.

—

Вот-вот, — произнесла она так, словно уличила меня в подтасовке. — Нашел куда перепрятать свое сокровище?

—

Нашел ему применение, — сухо ответил я. — Это вопрос государственной важности, совершенно секретный.

Я вышел во двор, где уже поджидал Сергей Михайлович. По моей просьбе он собрал нескольких мужиков и теперь сгорал от нетерпения — я обещал тестю участие в важном деле.

—

Что-то лица на тебе нет, — заметил он.

—

Рассказал Жаклин, что сегодня избавимся от этого, — я кивком указал на сарай. — Думал, обрадуется, а она рассердилась еще больше. И

так

,

и

эдак

— she's hard to please!

^[52]

—

Дурак ты, — с безобидным простодушием промолвил тесть. — Она перестанет сердиться, когда ей перестанут напоминать…

—

Ладно, — прервал я Сергея Михайловича. — Отойдем- ка на пару шагов.

Оказавшись на некотором удалении от дворовых, я сказал:

—

Дело, Мартемьяныч, государственной важности. Нужно перевезти этот хлам в Воронцово, но сделать это скрытно. Так, чтобы никто не знал. И если кто из мужиков сболтнет, то…

—

Я тому лично голову оторву, — пообещал Сергей Михайлович. — Одна беда: у нас всего три подводы, не знаю, хватит ли места на них.

—

Мартемьяныч, еще карету снаряди — нужно все отвезти за один раз, — попросил я. — Чтобы лишнего внимания не привлекать. Скоро здесь будут люди княгини Волконской, они нам помогут.