- Нет, - с жаром возразил мне он, - не всегда! Обычно демоны не способны ощущать Видящих, а тем более Странников, пока те открыто не предстанут перед ними! – Увидев испуг на моем лице, Киров взял себя в руки и продолжил, но уже более мягко: - Не стоит слишком переживать о произошедшем - это все моя вина. Я должен был подумать, что так может случиться. Мне следовало все предугадать.

- Знаете, мне надоели ваши постоянные недомолвки. Пора бы уже либо окончательно принять меня, рассказав все, о чем знаете, либо просто отпустить, чтобы я не натворила больших глупостей, чем уже есть.

- Прости, - лицо Кирова стало еще мягче, отчего он практически превратился в обычного с виду человека, - ты права. Понимаешь, обычно у Видящего не так много сил, чтобы даже создать саму связь. Говоря тебе о том, что в первый раз по ней сможет пройти Странник, я немного лукавил, так как был абсолютно уверен, что это у тебя не выйдет. Но ты удивила нас. Ты снова удивила нас, Адрианна! Если не сказать большего. Ты – бесценная находка, которой мы слишком дорожим. Твой Дар поистине необычен. Поэтому и связь оказалась такой крепкой. Только тебе необходимо знать одно: пока не научишься полностью управлять ей, тебе нельзя снова выходить на этого инкуба, – Киров сделал небольшую паузу, позволив мне немного осознать сказанное. - Дело в том, что тот канал, который способен создать Видящий, поначалу работает в оба конца. То есть, до тех пор, пока ты не сможешь приходить к демону незамеченной, он тоже будет тебя видеть. А это значит, что у него появится власть над тобой, которую ты сама же и вложишь в руки этой твари. И, как мы сегодня убедились, это может окончиться печально. Если бы не Оля, прошедшая по созданной связи, мы, возможно, больше не увидели тебя.

- С ней, надеюсь, все в порядке? – Забеспокоилась я, бросив быстрый взгляд на свою напарницу. Мне хотелось подойти к ней, постараться помочь, но Киров не позволил мне этого. К тому же, вряд ли я смогла бы что-то сейчас сделать для нее.

- Она потеряла много сил, но это поправимо. Ей сложно путешествовать за тобой, когда ты сама еще не умеешь толком этого делать. А тем более, когда инкуб не отпускает тебя.

- Он не отпускал меня? Но я ничего не почувствовала!

- Это нормально, - устало проговорила Оля. – Такие демоны как он, живущие столетиями, обладают достаточными амбициями, чтобы не желать упускать свою жертву. Нужно ли говорить о том, что и сил у них достаточно, чтобы не выпустить ее из своих объятий? Тем более, что после Мишиной он еще никого не убил, и, думаю, его терзает голод.

- Тебе нужно учиться, - снова напомнил Киров, пытаясь перевести разговор в более безопасное русло. – Когда у тебя получится проникать в его разум так, чтобы он не мог ощутить этого, ты сможешь провести к нему Странника и других служителей Ордена. Свершив обряд, мы пленим этого демона, навсегда заточив его в подземелье.

- И сколько времени это займет? – Беспокоилась я, понимая, как слабо было мое сопротивление рядом с инкубом. Сейчас во мне говорило не стремление скорее освоить этот древний обряд, нет! Я боялась… того, что он придет за мной, что его глаза, внимательные и требовательные, посмотрят на меня из толпы. Боялась самой себя. Той, незнакомой Адрианны, которая не могла противиться страсти.

- Этого никто не может знать. Все зависит от тебя самой. Орден может лишь помочь понять, как к этому прийти, но путь лежит только перед тобой. Ты одна способна пройти его. Но поклянись, что не будешь тренироваться самостоятельно, - предупредил меня Виктор.

- Я не…

- Ты должна обещать это! – Киров начал выходить из себя. Он нервным жестом одернул полы пиджака и отошел к окну, вглядываясь в бесконечный поток машин и людей. - Пойми: случись подобное, когда рядом не окажется Странника, ты не сможешь вернуться. Оля способна пройти по связи только в тот момент, когда знает: ты создала ее. Она должна быть поблизости, иначе твою душу уже никто не сможет спасти! Неужели тебе не страшно снова оказаться рядом с ним?

Я не стала отвечать ему, лишь тихо опустила глаза. Мне не хотелось, чтобы кому-то стали известны те чувства, которые рождались во мне от одного взгляда этого демона. Киров думал, что оказаться рядом с инкубом было страшно, но он не мог себе даже представить, что в мире не существовало ничего, способного подарить подобные эмоции. Ту же страсть, то же удовольствие. Ты словно раскалываешься на две части, одна из которых бежит прочь, а другая – навстречу опасности. Думаю, в этот момент меня мог понять лишь Виктор, который и сам когда-то оказался в ситуации, сходной с этой. Только он был в объятиях тьмы лишь единожды, в то время как мне удалось там побывать не раз. Думаю, даже он не знал, каково это!

Я не представляла, как после чего-то подобного можно найти замену здесь, среди обычных парней. Все они, словно вычурные подделки, не шли ни в какое сравнение с работой мастера. Так бывает: когда учишься ценить что-то настоящее, все остальное меркнет, потому что ты больше не можешь соглашаться на малую часть – тебе нужно все! Мне было неизвестно, как идти вперед, если я, познав любовь демона, больше не смогу жить по-прежнему.

Находиться в этой комнате становилось все тяжелее. Мне просто необходимо было оказаться наедине с собой, чтобы больше не пытаться скрывать эмоции, рвущие душу:

- Наверное, стоит немного отдохнуть. Виктор, отвезешь меня домой? – Усталой, почти обессиленной рукой я сняла влажную прядь волос со лба.

- Конечно.

- Мне жаль, что все так вышло, - проговорила я своей напарнице, стараясь хоть как-то загладить свою вину, - постараюсь в следующий раз быть осторожнее.

Она ничего не ответила, так что мне ничего не оставалось, как, попрощавшись, выйти из кабинета. Тревожный взгляд Кирова, остановившийся на моей спине, провожал меня – я чувствовала это.

Виктор открыл передо мной двери своей машины, и я безо всяких происшествий добралась домой. Мы не обсуждали случившееся. Он, как никто другой, понимал, что разговаривать о подобном не хочется, так что просто позволил мне немного отдохнуть. А я была бесконечно благодарна ему за это понимание, ведь душевные раны вновь обнажились, причиняя нестерпимую боль.

Открывшийся передо мною подъезд, бесконечные ступеньки, дверной замок – все осталось позади. Я словно в полузабытье добралась до спасительного места, где можно было тихо зализывать раны. Заперев дверь и сбросив с себя одежду, я забралась в ванну, желая хоть на миг выбросить из головы те проблемы, которые свалились на меня в последние дни.

Боже! Ведь казалось, что все это уже в прошлом, что мне удалось сбежать из города, оставив пугающего незнакомца в той, другой жизни. Я так надеялась на то, что в разбитой душе больше ничего не поднимется от воспоминаний о нем, но и здесь мне суждено было ошибаться. Один взгляд на его фотографию, одно воспоминание – и мое сердце бешено колотилось. Что уж тут говорить о минутах, которые мы провели наедине?

Киров не понимал этого, но я-то знала, что такое объятия инкуба. Наверное, это просто нельзя описать. Говоря о таких вещах другим, человек просто покажется им сумасшедшим. Он не сможет найти того, кто мог бы его понять. Думаю, поэтому я чувствовала наибольшее доверие именно к Виктору – мы с ним были словно родственные души в океане человеческих судеб, большинству из которых никогда не выпадет шанс узнать то, что открылось перед нами.

Да и как можно было думать о чем-то другом, когда его руки прикасались к твоему лицу, когда они, похожие на измотанных странников, бродили по телу в поисках покоя и наслаждения? Но самым невероятным мне казалось другое. В руках инкуба ты понимаешь, что оно, твое тело, такое чужое до сего дня, теперь может говорить на сотне языков, понятных лишь одному-единственному существу. Не зная, как справляться с самой собой, я даже представить не могла, как смогу продолжить работу. Мне придется учиться жить по-новому, иначе…

Но главной тайной для меня было другое: смогу ли я предать его, когда наступит час пленения, смогу ли отказаться от этих чувств, навсегда заточив демона в подземелье? Получится ли у меня лишить свою жизнь шанса, пусть и призрачного, обрести блаженство, не имеющее себе равных в мире людей? Впервые в жизни у меня не было уверенности в происходящем. Никогда еще передо мной не стоял столь сложный выбор.