— Ты не можешь держать меня пленницей в собственном доме, — заявила Мина весьма решительно для женщины, недавно снабжавшей кровью главу всех вампиров.

— Я уйду с большим удовольствием, как только услышу, где находится Лучан Антонеску. И ты, в качестве бонуса за откровенность, никогда меня не увидишь.

— Но свой электронный адрес ты мне оставишь? — забеспокоился Джон. — Потому что я всерьез собрался в ваш Палатинский спецназ. Насчет ограничений я понял, но для настоящего аса можно и…

— У меня от вас обоих голова разболелась, — прервала Мина. — Оставайся, мне-то что. Хоть ночуй. Я иду спать, а вы как хотите.

Она прошлепала по полу, волоча за собой плед, и захлопнула дверь спальни под самым носом у Джека Бауэра, устремившегося было за ней.

— В той комнате нет телефона? — спросил Джона Аларик.

— Как же, есть.

Аларик с быстротой молнии перескочил через кофейный столик и распахнул дверь в убранную со вкусом спальню — «Поттери Барн», как отметил он. Мина как раз сняла трубку, которую он тут же у нее отнял, сказав укоризненно:

— Ай-яй-яй. Как мы договаривались насчет телефона?

— Я не Лучану звоню. Не такая я дура, и мне совсем ни к чему, чтобы он вас поубивал. Я звоню Лейше, моей подруге. Хочу поговорить с кем-то, не принадлежащим к мужскому полу.

Аларик открыл двери, ведущие на балкон. На улице стало куда холоднее, чем когда он вошел в этот дом. Грозовые тучи сплоченным фронтом наступали на город из-за реки.

— Стой! — крикнула Мина, когда он вытянул руку поверх витых чугунных перил.

— Никто не должен знать, что здесь у нас происходит, — объяснил он. — Ни Лейша, ни твоя мать, ни полиция. Если ты, конечно, хочешь, чтобы все они жили. Поняла меня? Эти монстры прикончат их в мгновение ока.

— Поняла, но ведь внизу люди ходят. Скинешь телефон прямо кому-то на голову.

Аларик посмотрел вниз.

— Есть предчувствия на предмет чьей-то внезапной кончины?

— Нет, — Мина закусила губу, — но…

— Открыть бомболюк. — Аларик отправил телефон за перила, где его тут же подхватил ветер.

— …но это еще ничего не значит, — закончила Мина. — Здесь нужен личный контакт. Очень возможно, что ты сейчас сам кого-то убил — молодец.

Далеко внизу завелась автомобильная сигнализация.

— Горе мне. Я убил тачку.

— По-твоему, это смешно? — Глаза Мины сердито сверкнули при луне, пробившейся из-за быстро летящих туч. — Ошибаешься.

До сих пор она только и делала, что удивляла его. Ни одна жертва еще не оказывала ему такого сопротивления, а тут еще и экстрасенсорные способности. Хорошо бы и дальше так, но он знал, что сейчас она скажет то самое, что он уже сотни раз слышал.

Именно в этом состоит проблема с вампирами… именно поэтому их надо истреблять беспощадно. Они забираются под кожу самым умным, самым здравомыслящим людям и делают их зависимыми столь же верно, как героин.

— Знаю, знаю, — сказал Аларик. — Ты его любишь, жить без него не можешь, но это все поддается лечению. Скажи, где он, я его кокну, и ты сразу…

— Нет, — перебила Мина, — я не это хотела сказать. Ты вообще-то слушать умеешь? Или просто лезешь напролом со своим мечом, а вопросы задаешь после? Он собирается убить тебя и моего брата — этого я допустить не могу, понимаешь меня, Аларик?

Она впервые обратилась к нему по имени, и от этого волосы у него на затылке почему-то встали дыбом.

А может, это случилось из-за сверкнувшей над Гудзоном молнии.

— За твоего брата я не ответчик. — Аларик встревожился, осознав, что Мина привлекает его не только физически. — Как я понял, он уже долго сидит без работы — радуйся, что он проявил хоть немного инициативы.

— Радоваться, что он собрался драться с вампирами? — Мина повысила голос, чтобы перекрыть отдаленный гром. — Я, конечно, хотела, чтобы он устроился на работу… и поставил гипсокартон в детской у Лейши… но сложить голову в борьбе с нечистью — это уж слишком!

— Об этом надо было думать до пересыпа с Лучаном Дракулой, — скрестил руки Аларик. Владелец машины внизу наконец-то выключил сигнализацию. На этой высоте шум уличного движения еще был слышен, но слабо. Мина, наверное, закоченела в одной комбинации (плед остался в комнате), но виду не подавала — не иначе, ее грела злость. Вон как ярко вспыхнули щеки: слово, которым он обозначил ее свидание с Антонеску, ей не понравилось. — А раз не подумала, будь любезна разобраться с последствиями, одно из которых — я, — грубо завершил он. — Я не уйду отсюда, пока ты не скажешь мне его адрес. Выбирай: он или я.

Мина снова сверкнула глазами, повернулась и ушла в комнату.

Ее выбор был очевиден — Аларику предстояла долгая ночь.

Глава сороковая

00.00, 17 апреля, суббота.

Ночной клуб «Шкатулка».

Кристи-стрит, 189.

Нью-Йорк, штат Нью-Йорк.

Своего брата Димитрие Лучан нашел без труда.

Он был, как-никак, князем тьмы и мог отыскать любого — кроме разве того (или тех), кто убивал девушек и бросал их тела в манхэттенских парках. Преступник (или группа преступников) тщательно заметали следы, опасаясь за свою жизнь.

Этим вечером брат принимал финансистов уже в другом клубе. Лучан редко посещал такие места: если он хотел посмотреть, как раздевается женщина, платить ему за это не приходилось.

Он еще ни разу не видел, чтобы в ночной клуб набилось столько народу. Присутствовали не только мужчины, но и женщины всех возрастов. Почти все стояли: столики здесь были чисто «бутылочными» — желающим сесть предлагалось выложить тысячу долларов за бутылку водки или шампанского, на этом деньги и делались.

Лучан, не слушая ворчания посетителей по этому поводу, пробрался через толпу к лестнице. Наверху, в обитой красным плюшем кабинке, сидел его брат с финансистами, которых усердно обхаживал.

В голове жужжало — не от разговоров, от чего-то другого. Это началось после утреннего расставания с Миной, ощущалось всякий раз, когда он оказывался в человеческом обществе, и проходило, когда вокруг не было ни единой живой души.

В мозгу точно пчела завелась, раньше он ничего подобного не испытывал. Стоило ему приблизиться к кому-то, в ком билось сердце, она тут же начинала гудеть, и одним жужжанием дело не ограничивалось.

Он почему-то узнавал разные вещи о людях, которых ему случалось видеть в лицо.

Взять хоть официантку в атласном черном бюстгальтере и кружевном поясе с подвязками, несущую поднос с пустыми бокалами. Спускаясь по этой узкой лестнице на своих зашибенных платформах, она запросто могла оступиться и сломать шею.

Лучан не то чтобы читал ее мысли — он узнал об этом с одного взгляда в ее густо подведенные глаза.

— Хорошенько смотрите под ноги, — сказал он, когда она проскользнула мимо.

— Спасибо. — Красные лакированные губы расплылись в широкой ухмылке. — Я лучше на вас погляжу.

На верхней площадке молодой парень орал в свой мобильник:

— Ты не поверишь! Тут одна курит на сцене — не ртом, а…

— Сынок, — сказал Лучан.

— Какой я тебе сынок, чел? Где туалет, я не знаю. — Парень посмотрел Лучану в глаза, сглотнул и добавил: — Извините. Чем могу помочь, сэр?

— Дай-ка мне ключи от своей машины.

Парень, не старше девятнадцати лет — в клуб он, конечно, проник по фальшивому удостоверению, — извлек дрожащей рукой ключи и положил на ладонь Лучану, который спрятал их в карман пиджака.

— Домой на такси поедешь, — сказал он, похлопав юнца по плечу. — Слишком набрался, чтобы самому садиться за руль.

— Так ведь я живу на Лонг-Айленде, — заныл парень.

— Значит, сядешь на поезд, — подмигнул Лучан. — Когда-нибудь спасибо мне скажешь.

Красные бархатные занавески отделяли сидячие места от стоячих зрителей на балконе. Шесть или семь бизнесменов, гости Димитрие, вольготно расположились на диванах с пестрыми декоративными подушками вокруг уставленного выпивкой столика. Женщин при них не было — женщины в разных стадиях наготы скоро начнут выходить на сцену внизу и вытворять такое, что удивило бы даже Лучанова отца, выросшего при турецком дворе в пятнадцатом веке.