– Спокойно, солдат. Отставить панику. Держать оборону. Как понял? Прием.
– Понял. Держать оборону. Прием.
– Конец связи.
– Принял. – Кочкин оставил в покое рацию и подхватил снайперку убитого сержанта. Потом передумал и вернулся к своему АК-104. Автомат показался более привычным и надежным, чем чужая и незнакомая в общем-то СВД.
В отличие от Горелова Кочкин не имел снайперской подготовки да и служил всего полгода. Он был детдомовцем, одиночкой без родственников, друзей и любимой девушки, поэтому срочную службу ему «повезло» проходить в АТРИ.
Илья Кочкин впервые попал в настоящий, реальный бой, поэтому испугался и растерялся – нормальная реакция оставшегося без командирского присмотра новичка.
Не замечая, что ладони покрываются липким холодным потом, а зубы выбивают громкую дробь, Кочкин осторожно выглянул из-за мешков с песком.
Теперь грохотало со всех сторон. Одна за другой взрывались мины. Причем подрывали их стаи панцирных собак. Зверюги неслись по минному полю так целенаправленно, словно подчинялись чужой воле. Следом за четвероногими минерами к забору и воротам бежали люди в камуфляже, их лица закрывали шапки-маски с прорезями для рта и глаз. В некоторых фигурах было нечто неправильное, хотя напуганный до полусмерти Кочкин не сразу понял, что именно. Вроде слишком высокие и плечистые, а руки напоминают лопаты – автоматы в них выглядят несерьезно, будто пластмассовые детские игрушки. Один такой уникум стрелял сразу из двух «калашей» – с обеих рук, будто вместо автоматов были пистолеты.
Илья ошеломленно наблюдал за «спаренным» автоматчиком, смотрел, как тот минует пролом в бетонном заборе, который образовался после выстрела из РПГ, а в голове стучало: «Это просто бред. Кошмар. Такого не может быть. Я сплю. Надо скорее проснуться…»
Заработала рация.
– Третий, я первый, – прохрипел знакомый голос. – Периметр прорван. Отходи к заводу, если сможешь…
На том конце провода раздался сильный грохот, стрельба, крики, а потом связь оборвалась.
– К заводу… Я понял, – почему-то шепотом сообщил Кочкин в притихший микрофон. Неумело перекрестился и торопливо начал спускаться с вышки на землю по металлической лестнице с перекладинами-ступенями и приваренным арматурным прутом вместо перилл…
Нас с Доком вызвали в Ванавару. Вызов пришел с кодом три единицы, что означало: «Бросай все дела и мчись со всех ног». Зинчука чуть удар не хватил – ему до ужаса не хотелось даже на день прерывать исследования источника аномальной энергии.
– Ну, что там они еще придумали? Какой такой «срочный вызов»? – возмущался Док, садясь вместе со мной в вертолет. – У них там, в Ванаваре, целый НИИ, так зачем еще и мы понадобились? Небось пустяки какие-нибудь. Только зря отрывают занятых людей от работы…
Он ругался весь перелет, но я не поддержал его. Как частенько говаривал мой друг Потап: «Глупо психовать из-за того, что ты все равно не в силах изменить».
Карантинный блок был временно превращен в зал для экстренного совещания, на котором присутствовал весьма разношерстный люд, сразу напомнивший мне о Ноевом ковчеге – и там, и здесь собралось, что называется, каждой твари по паре.
Вернее, вездесущей научной братии и военных из ОБВЕ на совещании было больше чем по паре. Оно и понятно – именно на эти две категории людей обычно и ложилась основная тяжесть решения всех проблем в АТРИ.
Кроме них присутствовали представители гражданской власти. От официальной администрации был мэр Ванавары с замом по хозяйству и главным экономистом. А от неофициальной, естественно, Петрович.
Несколько особняком в этой пестрой компании держался Будда, предводитель клана изгоев – людей-мутантов. Я был знаком с ним лично и даже в свое время выполнял для него кое-какую работенку. Но с Буддой у нас возникли довольно серьезные терки. Главный изгой собирался откупиться мною от группировки чистильщиков. К счастью для меня, сделка сорвалась, причем во многом благодаря помощи Дока. Спустя некоторое время Будда хотел извиниться передо мной, но я послал его куда подальше.
Вообще, в АТРИ большинство людей воспринимают мутантов крайне враждебно. Вольные бродяги в диких землях зачастую сразу открывают по ним огонь. Исключение составляет Муторай. Царящий там всеобщий нейтралитет распространяется и на изгоев. И все же люди-мутанты не любят без крайней нужды приходить туда. Да и вообще к человеческим поселениям стараются лишний раз не приближаться.
В официальной части АТРИ – Ванаваре и ее окрестностях – дела обстоят более цивилизованно. Тут сразу стрелять по изгоям никто не станет. А вот под надзор возьмут. Проведут в комендатуру и спросят: чего, мол, ты тут забыл? Если ответ не понравится, могут скрутить и передать ученым для исследований. Такое бывает. Ведь официально изгои вне закона. Как и зомби, меченосцы и упыри.
Конечно, Будда в АТРИ на особом счету. В смысле с ним считаются и мэр Ванавары, и командир ОБВЕ – отдельной бригады военных егерей. И все же я не припомню случая, чтобы Будда вот так в открытую являлся в Ванавару…
Когда мы с Доком вошли в зал, совещание еще не началось. Часть присутствующих стояли небольшими группками, что-то обсуждая. Кое-кто сидел. Начальству и важным гостям вроде Петровича и Будды предназначались места за длинным столом. Для остальных, кто чинами попроще, вдоль стен расставили стулья.
В зале было душновато, царил сдержанный гул голосов.
Будда встретился со мной взглядом и слегка наклонил голову, здороваясь. Я ответил холодным кивком и тут же отвернулся.
– Серый! Бедуин! – окликнул меня знакомый голос.
– Леха! Потап! – Я расплылся в улыбке. – И ты здесь.
На стульях вдоль стен расположилась группа военных егерей и среди них мой лучший друг, капитан, вернее, теперь уже майор Алексей Потапов по прозвищу Потап. Мы обнялись. Затем последовали рукопожатия с остальными знакомыми. Один из егерей уступил мне местечко рядом с Потапом.
– Как жизнь, Бедуин? Все консультируешь? – не удержался от подковырки Потап.
– А ты все егерствуешь? – в тон ему отозвался я.
После памятных событий годичной давности, когда мы с ним оба побывали мутантами и едва не простились с жизнью, наши пути разошлись. Потап вернулся на службу, правда, пошел не инструктором в Учебный Центр, а командиром подразделения военных егерей. Я же возвращаться в ОБВЕ категорически отказался. Хватит, наслужился. Меня больше устраивал статус гражданского лица и должность вольнонаемного консультанта при ЦИРИ.
– Леха, не знаешь, по какому поводу заседаем?
– Только в общих чертах. Сейчас Подбельский все разъяснит. Он здесь главный.
Подбельский не так давно руководил Учебным Центром, но полгода назад получил звание полковника и должность командира ОБВЕ, сменив ушедшего в отставку Нефедова.
Подбельский поднял руку, привлекая внимание, и громко объявил:
– Прошу всех присутствующих занять свои места. Пора начинать совещание. – Он сделал небольшую паузу, дожидаясь, когда затихнут разговоры, и продолжал: – Два дня назад неизвестный противник произвел нападение на нефтяное месторождение «Ошарское».
Среди присутствующих пролетел удивленный шепоток. Особый статус месторождения знали все.
– Нападающие применяли самый широкий спектр вооружения: автоматы АК сотой серии, гранатометы РПГ-7 и даже реактивные пехотные огнеметы «Шмель», – продолжал Подбельский.
– А эту штуку, как известно, в АТРИ достать очень и очень непросто, – добавил Петрович.
– Нападение было отбито? – уточнил один из представителей НИИИАП.
– Нет, – после крохотной паузы ответил Подбельский. – Нападающие прорвали периметр, перебили охрану и рабочих с буровой, захватили нефтеперерабатывающий завод. Это то, что мы узнали из сообщений по радиосвязи и КИПам сотрудников «Акуры». Некоторое время связь с «Ошарским» держалась довольно уверенно. Потом оборвалась. Дольше всех посылал сообщения главный инженер завода. Он прятался в генераторной, наблюдал в дверную щель и некоторое время держал нас в курсе событий. Последнее, что он успел передать… – Полковник пробежался пальцами по сенсорному экрану собственного КИПа, открывая нужный файл, и прочитал вслух: – «Они добивают раненых! Коля из второй бригады прикинулся мертвым, лежал на земле среди трупов, но один из них выстрелил ему в голову… Двое идут сюда! Попробую спрятаться среди кабе…» Это все.