— Почему вы спрашиваете об этом?

— Потому что вы не должны рисковать ими!

— Если они со мной, им ничего не грозит.

— Однако! Вы идете на верную смерть. Но если вы пообещаете освободить меня, я спасу вас, выдав план могольонов.

— Так! Значит, вы намерены предать ваших друзей и союзников! Это похоже на вас, но вы ничего не выгадаете, план мне давно уже известен.

— Откуда?

— Странный вопрос. Я умею быть иногда незаметным. Могольоны хотят попасть в Темную долину; но мы готовы на пути к ней окружить так, чтобы уж никто из них не сбежал. Всего через несколько часов я пришлю вам известие о победе.

— А, катитесь к черту!

Он отвернулся от меня, и я отошел. Подобное пожелание из уст такого человека могло принести мне лишь удачу.

Двух ружьев для меня было многовато, и я оставил «медвежебой» Эмери. Я закинул за спину штуцер, а затем влез на высокие козлы дилижанса, Данкер подал мне поводья, шесть форейторов уже покачивались на своих лошадях, и старая почтовая колымага пришла в движение.

Коренные, или запряженные, лошади привыкли возить дилижанс, другие же — нет. Замыкающие шестерку животные то скакали вперед, то норовили метнуться из стороны в сторону, сбивая с толку передних, и потому поначалу не везли дилижанс, а швыряли его. Только когда шестеро краснокожих как надо обработали лошадей поводьями и шенкелями, рывки прекратились и ехать в дилижансе стало не так опасно. Но поскольку здесь не было того, что обычно называют дорогой, а форейторы не догадывались избегать препятствий, поджидавших нас на земле, поездка все-таки была очень неприятной, и путь наш пролегал там, где мне приходилось напрягать все свое внимание, чтобы не опрокинуть повозку.

Знать дорогу на плато вовсе не требовалось; нам достаточно было ехать по следам, оставленным могольонами. Путешествие туда занимало три часа. Показываться раньше времени было неразумно, потому что они могли узнать в нас врагов. Чтобы не столкнуться с противником раньше времени в месте, не оставлявшем нам никакой лазейки, я выслал вперед всадника, которому следовало наблюдать за их арьергардом и извещать нас в случае, если мы раньше, чем я хотел, приблизимся к ним.

Поначалу и верховые, и дилижанс продвигались стремительно, стараясь сократить преимущество во времени, что было у могольонов; позже это не удалось бы, поскольку, как я слышал, дорога затем становилась труднее. Спустя почти два часа мы встретили своего разведчика, сообщившего нам, что могольоны были примерно в десяти минутах езды от нас. Теперь нам надо было ехать тем же аллюром, что и они. Если бы местность была ровной, они бы непременно нас увидели; но здесь множество холмов, ложбин и поворотов, среди которых и за которыми мы могли до поры до времени прятаться. Еще через четверть часа разведчик доставил к нам индейца-нихора, на которого он наткнулся. Разведчик сообщил:

— Этот воин прятался за скалой, чтобы враги не заметили его. Он собирается передать послание от Виннету.

— Что он мне может сказать?

— Что все совершилось так, как ты распорядился.

— Так ваши воины прячутся за скалистой грядой?

— Да, и еще в лесу, почти до того самого места, где ущелье подходит к плато.

— Где вы держите своих лошадей?

— За грядой. Они укрыты так, что могольонам ни за что не заметить их.

— Хорошо. Ну а где же твоя?

— Я обошелся без нее. Так мне велел Виннету, потому что сам я не оставлю заметных следов и мне легче спрятаться.

— Ты, стало быть, думал, что мы поедем прямо за могольонами?

— Так сказал вождь апачей. Я спустился в ущелье, а затем осторожно пошел навстречу. Когда я заметил могольонов, то затаился и, стоило им проехать мимо, пошел дальше, пока не наткнулся на твоего разведчика, в котором узнал друга.

— Как едет вождь могольонов?

— Во главе своих людей.

— И сколько нам еще ехать, пока мы не достигнем входа в ущелье?

— Половину того времени, которое бледнолицые называют часом.

— Хорошо. Присоединяйся к нашим воинам. Ты и пешим легко поспеешь за ними, потому что им сейчас приходится медленно ехать.

Наш отряд снова пустился в путь. Теперь рельеф был настолько приятен для нас, что мы смогли еще ближе подойти к могольонам с тыла. Разведчик снова поехал вперед. Когда в следующий раз мы встретились с ним, он сообщил, что враг всего лишь в пяти минутах от нас. Дорога все время петляла среди скал; наконец могольоны были уже за ближайшим поворотом, перед нами. Мы поехали туда. Когда мы достигли конца коридора, отвесные стены гор расступились, открывая свободную площадку.

Она была невелика. Слева и справа высились скалы, по другую сторону лежал очень крутой, густо поросший лесом холм. У подножия, справа, внизу, где заканчивался лес, я увидел горловину ущелья, в которое только что ворвались могольоны. Мы подождали, пока не скрылись последние из них, а затем помчались по свободному участку, но внизу, у дороги, задержались на несколько мгновений.

Теперь враг оказался в ловушке. Наверху, на плато, его ожидали наши товарищи, а внизу находились мы. Мы были достаточно сильны, чтобы сделать его возвращение невозможным. Могольоны оказались в ущелье, по высоким отвесным сторонам которого взобраться было нельзя; значит, им пришлось бы ехать вперед, поскольку ни позади себя, ни по сторонам выбраться они не могли.

Плато, на котором их нужно было окружить, имело следующую форму:

Грани треугольника были образованы скалами. Сторона «а» представляла собой вытянутую скалистую гряду, за которой лежала, притаившись, часть наших воинов. Сторона «в» представляла собой лес, где спряталась другая часть нихоров; лес очень круто сбегал вниз с плато. Сторона «с» являлась бровкой глубокого каньона, дна которого никто не мог достичь не разбившись. Вершина «е» совпадала с горловиной ущелья, выходившего на плато, а вершина «d» — со спуском по ту сторону плато.

В этом горном треугольнике, которому суждено было стать роковым для могольонов, расположились три сотни нихоров. Сто пятьдесят человек скрывались за грядой, ими командовал их вождь. Другие сто пятьдесят стояли в лесу, распоряжался здесь Виннету. Теперь, по плану, надо было дать могольонам подняться через горловину «е» и спокойно проехать вдоль каньона почти до спуска «d». Прежде чем они достигли бы его, я вместе со своими нихорами появился бы у входа в ущелье «е». Затем могольонов надо было окружить так плотно, что им, пожелай они поступать разумно, ничего не оставалось бы как сдаться. Они оказались бы на плато, открытые и беззащитные, тогда как нихоры укрывались бы в лесу и за скалами. Чтобы прогнать нихоров оттуда, полагалось бы яростно наброситься на оба отряда, но и тут могольоны неизбежно бы были разбиты. Но не в привычках индейцев устраивать подобный штурм.

Вождь могольонов, ехавший впереди, первым достиг плато. Он остановился на несколько мгновений, чтобы оглядеться. Не заметив ничего подозрительного, он поехал вперед, и его люди последовали за ним. Он был настолько самоуверен, что не выслал вперед разведчиков. Когда последний из могольонов появился на плато, головная часть их отряда достигла середины бровки каньона. Теперь надо было дать им еще минуты две проехать вперед, а потом показаться перед ними. Но, увы, вождь нихоров был слишком нетерпелив, чтобы дожидаться этого момента. Он, лежавший на скалистой гряде «а» за большим камнем, вскинул свое ружье, увидев обманщика нихоров, и выстрелил, но не попал. Тотчас его люди поднялись из укрытий, прокричали свой боевой клич и также разрядили ружья; конечно, с тем же результатом, потому что расстояние было еще слишком большим. Виннету посчитал, что нихоры, затаившиеся вместе с ним в лесу, последуют дурному примеру, и крикнул:

— Пока не стреляйте! Оставайтесь в лесу!

При этом он намеревался не только помешать поспешному нападению, но, более того, хотел предотвратить напрасное кровопролитие. Но, увы, Виннету бросал команды на ветер.

Крепкий Ветер, их вождь, испуганно остановил своего коня. Он видел, что скалистая гряда впереди него была занята врагами; лес по левую руку от него также кишел неприятелями; справа зиял глубокий каньон; если поехать вперед, то скалистая гряда, пули с которой пока еще не могли никого задеть, станет ближе; впрочем, ехать туда было гораздо дальше, чем назад, в ущелье, где и теперь еще находился арьергард его отряда. Поэтому вождь развернул своего коня и, выпрямившись в седле во весь рост, поднятой рукой махнул назад, крикнув своим людям: