– Утешил, нечего сказать. Ну, раз ничего хорошего сказать не можешь, тогда давай присоединяйся, у нас каждый человек на вес золота.

– Я бы с удовольствием, но, увы, дела. Мимо шел. Дай, думаю, пару минут со старым знакомым покалякаю. Заодно сообщу ему, что в оружейной башне дружинники заперлись. Завтра поближе к ней держись.

– Вот так всегда, – скривил нос Санька. – Покалякать это мы запросто. Советы давать – тоже сколько угодно и бесплатно, даже если об этом совсем не просят. А вот как помочь, так никого. Сразу дела наиважнейшие наваливаются, спасу нет. Ну и обойдемся. Сами справимся.

Он хотел добавить еще что-нибудь обидное, но поперхнулся:

– Батюшки! Кащей Бессмертный! Ты?

Волхв откинул капюшон. Действительно, это был Кащей.

– Знаешь, есть такая поговорка: «Не хвались, что на врага ходил, а хвались, что победил». Завтра ты встретишься с силой, по сравнению с которой все твои прежние приключения – семечки.

Наступило утро. Не торопясь Санька подошел к крепостным воротам. Он протянул руку, чтобы постучать, но двери сами распахнулись. Парнишка вошел, и ворота сразу же захлопнулись. Двор был полон монахов.

– Попался, голубчик, – навстречу шел... Магистр.

– Но тебя же убили, – растерялся Санька.

– Да? – усмехнулся Магистр. – И как я этого не заметил? Но если наимудрейший волшебник считает, что меня нет, тогда конечно...

– Хватит паясничать. Подать сюда Берендея, его дочку и воеводу.

– А может, с тебя одного советника хватит? – злорадно ухмыльнулся Магистр, указывая на стоявшую невдалеке осину. На ней висел труп Хряка.

– Он вас обманул: убил воеводу, царя с царевной в подземелье заточил, нам город сдал. Очень уж ему хотелось корону поносить. Целый день носил. К сожалению, он и нас провести пытался. Тебе же, помнится, говорили: гнев наш страшен, наказание неотвратимо, вот и доказательство. Мы к тебе со всей душой, а ты против нас какую-то толпу убогих да немощных набрал. Нехорошо это.

– Интересно, если вы такие всезнайки, почему с нами раньше не расправились?

– Вот делать нечего, как за каждым в отдельности по лесам гоняться. А теперь никого искать не нужно; одно твое неверное решение – и всем вам одна общая могила. Так что отправляйся-ка ты, дружок, обратно и распускай свой сброд по домам. Сам же возвращайся; надеюсь, ты не забыл наше предложение?

– Главное, что мы всегда платим, – раздался сзади голос.

Санька обернулся:

– Опаньки. Второй Магистр, близняшка.

– Да, да. Это тоже я. Не пугайся.

– Была нужда. Состряпал себе дубликат и доволен. Тоже мне волшебство, самый обыкновенный клон.

– А вот это ты зря. Колдовство первостатейное. Высшей пробы. Можно сказать, мое второе «Я». Оно страшное, и его бояться нужно.

– Угу. Сейчас все брошу и начну дрожать. Бояться живых нужно. Это у них периодически «сдвиги» происходят. А у тех, кто по ту сторону жизни, другие заботы. Не до нас им. Так что не морочь мне голову. Ты всего лишь за свою шкуру драгоценную переживаешь. Как в какую-нибудь опасную дыру, как давеча на заставе, так двойника. И сейчас проверял, а вдруг я с мечом наброшусь.

– Обычная предосторожность. Умный человек всегда к себе бережно относится. Это вы, местные, с голыми руками на медведя идете. Нет никакого резона.

– Резона нет. Это точно. Есть душа. А она, родимая, иногда такое учудит, сам себе удивляешься, – рассмеялся Санька и, развернув «Асю», с размаху шандарахнул по аппарату: – Эх, самонаводящаяся, не подведи.

Пяток ос вылетело из трубы, но паренек, как заправский барабанщик, продолжал выбивать на гнезде дробь. Через мгновение небольшая плотная тучка зависла над головами. И началось...

А ничего не началось. Абсолютно ничегошеньки. Стоявшие рядом закаленные в боях и длительных походах воины продолжали стоять как ни в чем не бывало. Хотя бы кто дернулся. Подумаешь, мошки летают. Парнишка растерянно смотрел по сторонам. Услышав позади себя звучный шлепок, он обернулся. Один из солдат прихлопнул осу и равнодушно взирал на мокрое пятно. Это был полный провал. Бабкина конструкция, чудесно действовавшая в избушке и на заставе, здесь совершенно не работала. Санька, такой самоуверенный еще минуту назад, похолодел; теперь вся эта затея казалась ему глупой мальчишеской выходкой. Нельзя начинать дразнить гусей, если не знаешь, в какую сторону потом бежать. Тоже великий умник нашелся.

Тучка тем временем рассеялась, изредка пролетали отдельные насекомые. Магистры презрительно кривили рты.

– Давайте, мухи дохлые! – Молодец снова стукнул по суме.

Никакого эффекта. Ни единой осы больше не вылетело наружу.

Магистр злорадно скалил зубы.

– Что, молокосос? Моя колдовская сила покрепче твоей будет. Отныне я новый властелин этого царства и последний раз спрашиваю, будешь на нашу сторону переходить?

Вместо ответа Санька выхватил меч, но Магистр сделал неуловимое движение рукой, и замечательная, прославленная булатная сталь рассыпалась на мелкие кусочки.

Санька затравленно посмотрел по сторонам. К воротам было не пробиться. Интересно, а какая башня оружейная? Там свои. Хоть призрачный, но шанс. Он задрал голову вверх и вдруг в одной из бойниц увидел Липуню.

– Ага, это кто? – торжествующе закричал парнишка. – А врали-то, что его убили.

– С ним тоже скоро покончим, – зашипел Магистр номер два. – А из тебя сейчас ежика делать будем.

Он кивнул своим солдатам, и те, схватив пленника, завернули ему руки за спину и поволокли к осине. Несколько лучников начали деловито готовиться к стрельбе по живой мишени.

Накрепко прикрученный к дереву молодой богатырь стоял, смотрел на голубое небо и думал, что в принципе приключение получилось не очень-то плохое. Правда, не повезло, бывает. Вот только непонятно, а почему это он так тихо помирать приготовился: живой же, и ничего еще не кончилось. Санька надул живот, напряг мускулы и начал дергаться, пытаясь разорвать путы.

Неожиданно он заметил, что прямо к нему с ветки на ветку перелетает маленькая белочка.

«Василиса», – подумал парнишка.

Это и вправду была Василиса.

Попав в западню, она пыталась вырваться, но, увидев, что это бесполезно, затихла. Прошла ночь. Как только солнышко поднялось над крышами, царевна приняла свой человеческий облик. Она лежала на полу и тихо плакала. Сторожившие ее монахи тупо глядели на пленницу.

– Судьба-судьбинушка моя горькая, – всхлипывая, проговорила Василиса. – Не видать мне больше солнца красного, не гулять по траве-мураве шелковой. – Она села, вытерла слезы и протянула руку к ближайшему охраннику. – Дал бы кто воды напиться. А то со вчерашнего утра во рту маковой росинки не было.

Никто в ответ даже не пошевелился.

«Ладно, – подумала про себя царевна. – Не выходит так, попробуем по-другому». И она сняла с пальца золотой перстенек.

– А за это я тому человеку доброму отдала бы перстень волшебный. Он открывает потайную дверь, за которой сокровища всего нашего царства хранятся.

На мгновение наступила мертвая тишина; монахи, наморщив лбы, пытались переварить услышанное. Наконец до них дошло, что за один глоток воды можно получить целое состояние. Намечался очень неплохой обмен. Раздался топот ног, нестройное «Я», и вот перед царевной, громко сопя и отпихивая друг друга, сгрудились ее сторожа. Каждый тянул к царевне свою флягу; в таком деле помочь захотели все.

Василиса откинула в сторону сеть:

– Воды.

Физиономии у солдат вытянулись, глаза начали наливаться злобой. Они явно не понимали, в чем дело, дают же пить этой ненормальной бабе, но чувствовали – золото от них уходит.

– Хочу ВОДЫ! – требовательно повторила царевна.

Кто-то из толпы раздраженно плеснул на царевну, и тут до всех дошло. У них не было воды – только вино. Пока монахи растерянно осматривались, из задних рядов протискался какой-то худой, невзрачный коротышка. С округлившимися от радости глазами, торжествующей идиотской улыбкой и высоко поднятой баклагой: у него единственного оказалась вода.