— «Если народы внутренне переживают времена своего величия, то выражают они эти переживания и отражают их также во внешний мир. В этом случае их слово прочнее просто сказанного. Это слово из камня»… Цитатка-то известная, авторство сомнений не вызывает. Значит они ни о чем не забыли и ничуть не изменились. Мне это нравится всё меньше и меньше.

— Отступать поздно — не повернем же мы назад? Дорога только одна — по лестнице.

Наконец-то объявились высокоразвитые многоклеточные формы жизни в образе троих амблов с ничего не выражающими физиономиями — в светлых глазах никаких следов эмоций или мимолетной заинтересованности, ну чисто андроиды! Ждали наверху. Старший — в темно-сером кителе, галифе и кепи невиданного раньше образца, — молча кивнул: мол, давайте за мной. На петлицах неизвестный символ: рассеченная меридианами сфера и три оперенные стрелы.

Лестница вывела к очередной галерее с декоративными нишами в пилонах, по сторонам — двустворчатые двери, каждый проем высотой не менее трех с лишним метров. Прав был Славик — жилище богов и гигантов.

Провожатый дал знак остановиться. С неожиданной легкостью распахнул створки — ничего себе, похоже они цельнолитые, из черненой бронзы! Указал взглядом: ступайте.

Вряд ли таким кабинетом обладали самые влиятельные люди Земли — императоры, генералиссимусы и президенты сверхдержав не могли и мечтать о чем-то подобном: несколько сотен квадратных метров площади! Отделка контрастная — черный мрамор с искоркой перемежают матово-белые панели с выложенными цветным камнем вполне узнаваемыми античными сюжетами: похищение Елены, суд Париса, на плафонах с парными кариатидами возносятся гении Славы и насмерть бьются троянцы с греками Агамемнона. Откуда изливается свет — непонятно, лампы скрыты.

У дальней стены — аэродромных размеров стол, сразу за ним единственная стойка со знакомым штандартом: «schwarz-weiß-rot», трехцветное полотнище принятое в качестве национального флага Рейха еще при Бисмарке и старом кайзере Вильгельме I. Перед столом три сидения без спинок, стилизация под курульные кресла.

…— Фройлен, господа, прошу располагаться. К сожалению я не вправе называть вам свое имя, поэтому обойдемся официальным «господин рейхсляйтер» или, если вам будет удобнее, «Exzellenz», «ваше превосходительство». Так же спешу заверить, что у меня достаточно полномочий для ведения любых переговоров. Прошу вновь подтвердить ваш статус.

Рейхсляйтер? Вот даже как?.. В ранг «Имперского руководителя» возводились высшие функционеры, однако он не был напрямую увязан с занимаемой партийной или государственной должностью. Это своего рода титул, обозначавший принадлежность носителя к высшей элите — наподобие члена ЦК КПСС при советской власти, который мог заниматься чем угодно: от курирования внешней разведки до контроля над какой-нибудь заштатной «Главспецшерстью».

Рейхсляйтерами являлись настолько разные управленцы как министр пропаганды Геббельс, руководитель аграрного сектора Рихард Дарре и глава Гитлерюгенда Бальдур фон Ширах — титул носил скорее репрезентативную нагрузку, чем реально-политическую и давал понять, что его обладатель является Одним из Самых Главных.

Выхода нет, остается поверить.

— Основной код «Туман»… — Иван слово в слово повторил криптофразу, позволявшую проникнуть на эту сторонуи посетить святая святых. — Дополнительно, ваше превосходительство, прошу принять это послание.

Exzellenz — пожилой господин не самого высокого роста, в коричневом полувоенном френче и ветхозаветных роговых очках, будто снятых с «нашей мымры» Людмилы Прокофьевны Калугиной из «Служебного романа», — не двинулся с места за столом-колоссом, украшенном писчим прибором из густо-лазурного с черными и полупрозрачными прожилками камня. Депешу пришлось подтолкнуть пальцами, чтобы она очутилась на другом краю столешницы.

Взяв богато декорированный костяной нож для разрезания бумаги, хозяин кабинета осторожно вскрыл конверт, извлек эпистолу, — Славик успел заметить, что текста всего-ничего, три или четыре строки.

Прочел. Отложил в сторону. Взглянул на Ивана поверх очков и с едва слышным вздохом откинулся на спинку кресла.

…— Как ни цинично это звучит, — проговорил его превосходительство, — наши предшественники даже после бурных и неоднозначных событий середины двадцатого века полагали, что однажды мы сможем друг другу пригодиться. Но, боюсь, не сейчас. Прошло очень много лет, мы стали полностью самодостаточны и в настоящий момент я не могу со всей определенностью сказать, что сотрудничество необходимо. Вы не в состоянии предложить нам ничего стоящего внимания и пристального рассмотрения.

— Соглашение о нейтралитете относится к шестидесятым годам, — сказал Иван по-русски и кивнул Алёне: переводи. — Неполная половина столетия в историческом масштабе — срок мизерный.

— Разве милейший полковник Фальке не сказал вам? — со снисходительной полуулыбкой ответил Exzellenz. — Второстепенной информацией он, вероятно, потчевал от души, но главного не открыл — выполняет старый договор с изумительной скрупулезностью… Понимаете ли, брать с вас подписку о неразглашении здесь никто не вправе — бессмысленно, остается положиться на слово. Вы ведь лица официальные?

— Я — официальное, — Иван утвердительно кивнул. — В свою очередь мои друзья представляют сообщество аргусов. Господин Антонов в какой-то мере является наследником знакомого вам барона Альберта фон Фальц-Фейна.

— Отвечу вкратце: заинтересованность в сотрудничестве могла возникнуть вовсе не пятьдесят или сорок лет тому, а века полтора-два. Тогданам это действительно было нужно.

— Что, простите? — выпрямился Иван.

— Один земной год не равен году здесь. К настоящему моменту проекту «Эндцайт» исполнилось двести шестьдесят семь лет по вашему счету. Разница в течении времени. Мы имели удовольствие в последний раз принимать господина фон Фальц-Фейна четверть века назад. На Земле прошло всего шесть лет.

— Неужели эта… планета настолько далеко?

— Вы представить себе не можете насколько — наши специалисты полагают, что разрыв существует не только в пространстве, но и во времени. Причем разрыв колоссальный, исчисляемый сотнями миллионов или миллиардами лет. Мы даже не уверены, что находимся во Вселенной, породившей Солнечную систему — по крайней мере астрономические наблюдения пока не подтвердили идентичность Универсумов. Две реальности, существующие одновременно, но независимо.

— А физические константы? — у Вани глаза загорелись от острейшего приступа любопытства. — Общая теория относительности?

— Константы в целом совпадают, — кивнул Exzellenz. — Пускай имеются и некоторые различия. К сожалению, эти сведения находятся вне сферы ваших интересов и компетенции. Намекну лишь, что в будущем человечеству придется изрядно пересмотреть наработки господина Эйнштейна. У нас он давно перестал пользоваться непререкаемым авторитетом… Also. Чего вы хотите? Никогда бы не подумал, что правительство государства, некогда ставшего нашим заклятым врагом, нарушит негласное табу и решится на прямой контакт. Нас заинтересовал сам факт.

Славик с трудом подавил стон: вот где зарыта самая главная собака! Интересы корпорации, аргусов и Грау — всё побоку, оказывается импровизированное путешествие в Антарктиду имело совершенно иную цель! Можно было догадаться — все эти поездки в Москву и Берлин, странные встречи с не менее странными последствиями, нежданно свалившаяся благосклонность из мира поднебесного, осененного кремлевскими звездами!..

Но ЗАЧЕМ? Каков подлинный смысл этой авантюры?

— Ваша агентура, господин рейхсляйтер, до сих пор работает на Земле и ранее сотрудничала со спецслужбами ГДР. Верно?

— Секретом стратегической важности это не являлось, вернее уже не является— за истечением срока давности. К сожалению ГДР, равно как и Советского Союза, давно не существует. Отчего мы выбрали не оккупированную западными союзниками Федеративную республику а «первое социалистическое государство на немецкой земле»? Очень просто: ГДР сохранила старый имперский дух Германии, поменяв только знамена. Что нас устраивало. Поясните, какое отношение данный вопрос имеет к вашей… Посланнической миссии?