— Отпечатки все равно могут остаться.

— Я не эксперт, но, полагаю, будет не так-то просто снять отпечаток пальца с клавиши, если он как следует замазан моими пальцами.

Виктория поморщилась, но не могла не признать мою правоту.

— И знаешь, убийца, вероятно, не забыл надеть перчатки. Однако вероятность того, что его пальчики остались, есть, пусть и маленькая. Поэтому я думаю, что тебе лучше закрыть ноутбук. И послушать меня.

Я встретился с ней взглядом, отложил ноутбук в сторону.

— Если ты предлагаешь мне отложить работу над романом на несколько дней, я, пожалуй, соглашусь.

— Так вот, — начала она, — помнишь листок с шестизначными числами? Я думаю, это идентификационные коды отделений банков. [13]

Виктория радостно улыбнулась, словно только что решила очень сложную анаграмму.

— Ты так думаешь?

— Уверена.

Я прикусил губу.

— А французские банки используют такие же коды?

По лицу Виктории пробежала тень сомнения.

— Полагаю, что да.

Я наморщил нос: меня она не убедила.

— Возможно, ты что-то нащупала. Но французы могут использовать совсем другую структуру кодов.

— Но принять во внимание стоит, так?

— Безусловно. Только куда это нас толкает? Если это банковские коды, то, возможно, намечалось ограбление банка?

— Логично.

— Правда? А по мне, не слышал ничего более безумного.

Виктория нахмурилась.

— В самом ограблении ничего безумного нет, — продолжил я. — Но ты должна признать… таких совпадений не бывает. Я пишу книгу об ограблении банка и одновременно, уже в реальной жизни, натыкаюсь на план подготовки такого вот ограбления. Это уж чересчур.

— Но не противоречит теории вероятности.

— Прямо-таки квинтэссенция совпадений.

— Но без банка здесь точно не обошлось. К примеру, Бруно работает в банке.

Я кивнул, думая, стоит ли развивать тему банков.

— Что молчишь?

— Ты еще не все знаешь. — Я решил, что развивать надо. — Бруно познакомился с Катриной в том самом банковском отделении, услугами которого она пользовалась. Она держала какие-то ценности в хранилище.

— Вот видишь!

— Не знаю, Вик…

— Перестань. Все логично. Хотя, конечно, и может выглядеть невероятным совпадением…

— О чем это говорит? Катрина планировала ограбления банков, коды которых указаны на листке, — если, разумеется, допустить, что это идентификационные коды?

— Возможно.

— А чертежи, электрические схемы и фотографии — составная часть плана ограбления шести банков в центре Парижа? Клиент Пьера знает об этом — вот почему меня и наняли на эту работу. И как минимум еще один человек знает об этом, возможно Бруно или Пейдж, — вот почему они убили Катрину в моей квартире и оставили послание в компьютере? Но одно с другим никак не вяжется, потому что Бруно продал картину в галерею.

— Слушай, я не говорила, что знаю все ответы.

— А кроме того, все это — зеркальное отражение книги, которую я сейчас пишу.

— Ладно! — Она вскинула руки. — Ты выразился более чем ясно.

Я шумно вздохнул, оттолкнулся от деревянного шкафчика, направился к ванной.

— Куда идешь? — спросила Виктория.

— Принять душ. Скоро у меня встреча с Пьером.

— Ты пойдешь?

— Конечно. И сначала мне нужно подумать. Вот и собираюсь сунуть голову под горячую воду. Может, удастся прочистить мозги и переосмыслить известные нам факты. После чего я попрошу тебя об одной услуге.

— Услуге?

— Да! — я сунул руку в карман и достал водительское удостоверение Катрины Ам. — Потренируй свой французский. Возможно, он тебе понадобится.

ГЛАВА 19

Мне потребовался почти час, чтобы добраться от отеля на Монмартре до станции метро «Военная академия», расположенной у дальней части Марсова поля. Тем не менее прибыл я на несколько минут раньше срока, поэтому мог неспешно пройтись до уличного кафе, в котором встречался с Пьером двумя днями раньше. Конечно, меня так и тянуло рассказать Пьеру все, учитывая, что он наверняка слышал об убийстве Катрины, однако внутренний голос настоятельно рекомендовал придержать часть сведений при себе. Второй раз мне поручали работу, которая заканчивалась чьей-то смертью, а мое имя попадало в список подозреваемых в убийстве, и это, надо отметить, совершенно меня не радовало.

После того как полиция обнаружила тело Катрины, я чувствовал себя под открытым небом неуютно. Квартира моя находилась неподалеку, я не сомневался, что там теперь кишат технические эксперты и фотографы криминальных изданий, а французские власти с полным правом считают, что я скрываюсь от правосудия. Гримироваться я, конечно, не стал, поскольку искали они мужчину куда более красивого, чем я, но все могло перемениться, и очень скоро. Едва ли полиции понадобилось много времени, чтобы составить мой фоторобот, а то и найти мою настоящую фотографию в каком-нибудь закоулке интернета.

Я попытался изгнать страх из головы и велел себе не отворачиваться от каждого приближающегося прохожего. Я вел себя так, словно чувствовал за собой вину, и этим мог привлечь к себе ненужное внимание. Мысль о том, что меня обязательно поймают и это лишь вопрос времени, мешала сосредоточиться на предстоящей встрече. Я понятия не имел, какой будет реакция Пьера, когда он увидит, что картины у меня нет, а любые неожиданности лучше всего встречать, мобилизовав внутренние резервы.

Я уже полез в карман за солнцезащитными очками, но опустил руку и покачал головой. При первой нашей встрече Пьер заметил, что я смотрюсь в них очень странно, а этот день выдался еще более мрачным, чем тогда: серое небо опустилось совсем низко и в любой момент грозило пролиться дождем. Дул легкий ветерок, но он нисколько не освежал. Я, конечно, мог не спать довольно долго, но при этом опасался, что в самый неподходящий момент мозг даст осечку, а то и просто отключится.

На подходе к кафе я увидел, что Пьера нет. Мне и в голову не приходило, что он может не объявиться, но теперь я подумал: на то есть причины. Посмотрев телевизионные новости, он мог решить, что идти на встречу со мной рискованно, или предположил, что я уже покинул Париж. Конечно, мне следовало позвонить ему из отеля. Я допустил глупую ошибку и теперь подвергал себя немалому риску, бродя по городу. Почему я это сделал? Может, потому что от усталости путались мысли. Или сыграла роль уверенность в том, что полиция будет искать не меня, а мужчину, изображенного на обложке моих книг. Я уже начал думать, что за самоуверенность мне придется заплатить высокую цену, когда незнакомый голос справа от меня произнес:

— Боюсь, ваш друг не сможет сегодня встретиться с вами.

Я повернулся и увидел одетого с иголочки мужчину — в твидовом костюме, темно-коричневом галстуке, — который сидел на парковой скамье и расслабленно улыбался. В руке у него была свернутая в трубку газета.

— Простите? — выдавил я.

— Ваш друг Пьер… так, кажется, вы его называете… боюсь, сегодня он не сможет составить вам компанию. Не изволите присесть?

Мужчина, несомненно, приехал в Европу из тех же мест, что и я. Он говорил на хорошем английском, четко произносил каждое слово, звуки слетали с его языка, словно отрезанные скальпелем. Я вдруг понял, что вижу его не в первый раз. Конечно же, это господин в костюме-тройке, который сидел в кафе неподалеку от нас с Пьером.

— Это хорошо, — он прочитал мои мысли, — что вы меня узнаете. Очень хорошо.

Мужчина похлопал газетой по деревянной скамье рядом с собой. Я с подозрением глянул на это место.

— Да садитесь же. Не будете же вы стоять до вечера.

Я с неохотой опустился на скамью. Мужчина достал из кармана золотые часы, сверился с ними. Не знаю, произвела ли на него впечатление моя пунктуальность. Он закрыл часы, вернул в карман жилетки, сшитой из того же твида, что и костюм, и, несомненно, в Лондоне. Усов он не носил, а мог бы. Короче, выглядел он так, словно только что вышел со съемочной площадки очередной комедии «Илинг студиос». [14]