— Насколько я понимаю, применение РВП подразумевает наличие параболического рефлектора, направленного на цель,

— Да, ты права. Следует добавить, что материалы для такой пушки можно купить в любом магазине электроники. Они, в общем, довольно крупногабаритные. Их не так-то легко спрятать. Я же имел в виду нечто более компактное: скажем, устройство размером с книгу в бумажной обложке или пачку сигарет, использующее радиоизлучение высокой частоты. Принцип действия таких приборов сходен с гранатой: они обладают определенной дальностью разрыва. И чем меньше само устройство, тем меньше дальность его действия. Ты нажимаешь кнопку, накрываешь какой-то район РВП и сжигаешь в нем все электронные цепи. Это единственная штука, которая приходит мне на ум, способная быстро причинить подобные разрушения. Было бы неплохо поинтересоваться, не пострадали ли в больнице прошлой ночью камеры наблюдения или еще какое-нибудь оборудование.

— Я могу позвонить в клинику и спросить, — сказала Дарби. — А эти РВП-гранаты… Их можно сделать?

— Я лично не могу. Хотя и знаю, что их применяют в армии. Они являются составной частью нелетального тактического оружия, временно выводящего противника из строя,

— А как насчет ЦРУ или ФБР?

— Почему бы и нет? Скорее, даже наверняка. — Кастонгвей развернулся к клавиатуре. — А теперь я хочу, чтобы ты взглянула на фотографии, которые сама же и сделала.

— Одну минуточку, мне нужно кое-что подправить в файле, — попросил Кастонгвей.

Дарби вернулась в свой офис, чтобы позвонить. Она набрала номер клиники Святого Иосифа и попросила соединить ее с постом дежурной медсестры на четвертом этаже. Там уже работала новая бригада. Представившись по очереди трем разным людям, она наконец-то заполучила к телефону сестру, оставшуюся после дневной смены.

Когда она вернулась, Кастонгвей уже загрузил иерархически организованный снимок телеоператора на экран своего монитора. Камера покоилась у того на плече, глаза закрывали солнечные очки, а поверх бейсболки были надеты наушники. Дарби разглядела даже прядь светлых волос, закрывающих одно ухо. У человека, представившегося специальным агентом Филлипсом, были черные волосы и бронзовая от загара кожа.

— Похоже, твоя теория насчет РВП-пушки оказалась правильной, — опускаясь в кресло, сообщила Кастонгвею Дарби. — Я только что разговаривала по телефону с одной из сестер дневной смены в больнице. Когда сегодня утром она пришла на работу, техники меняли камеры наблюдения на ее этаже, а компьютеры и телефоны на дежурном посту не работали. Также вышло из строя и кое-какое медицинское оборудование возле лифта. В клинике сочли, что во всем виноват скачок напряжения.

Кастонгвей, не отрывая взгляда от монитора, рассеянно кивнул. Он что-то печатал одним пальцем, второй рукой работая с «мышью» и сдвигая снимок таким образом, чтобы в фокусе оказалась телекамера.

— Что тебе известно о телевизионных камерах? — поинтересовался он.

— Немного. Я стараюсь избегать их по мере возможности.

— К счастью для тебя, я знаю о них намного больше. Здесь у нас камера ВЖ, видеокамера для журналистики. Ее еще иногда называют камерой электронного сбора новостей. Она выглядит точь-в-точь как настоящая, за исключением вот этого.

Кастонгвей «мышкой» обвел ручку, торчащую сверху на камере. Потом он отодвинулся вместе с креслом от стола и предложил:

— Взгляни повнимательнее.

Дарби встала и подошла к экрану вплотную. Рядом с ручкой наверху камеры виднелось небольшое устройство, похожее на черный лазерный указатель. На его кончике, направленном в сторону дома, горел едва заметный крошечный красный огонек. Дарби заметила и проводки, которые шли от устройства и скрывались в камере.

Она повернулась к Кастонгвею.

— Это и есть лазерный микрофон?

— Именно. Ты направляешь лазер на поверхность, способную вибрировать, например стекло. И лазер улавливает упругие волны, вызываемые шумом в комнате.

— Я пользовалась такими на тренировках полицейского спецназа, когда мы отрабатывали скрытое наблюдение.

— Именно этим и был занят твой оператор. Он вел наблюдение за домом, пытаясь подслушать ваши разговоры. Камера похожа на настоящую — у нее есть головка «Сони» и приемная дека «Бетакам». Она практически неотличима от остальных телекамер.

— Это сложно — смонтировать лазерный микрофон на телекамере?

— Я бы сказал, что это не просто очень сложно, это практически невозможно. Эта ВЖ камера была создана специально для ведения скрытого наблюдения. Ребята, с которыми ты связалась, имеют доступ к исключительно высокотехнологичным штучкам.

Он загрузил на монитор очередное изображение — снимок лысого мужчины, который Дарби сделала, когда он открывал дверь со стороны водителя. Оператор тем временем огибал фургон сзади.

Кастонгвей взял в рамочку лобовое стекло и увеличил его. Она увидела, что на месте пассажира кто-то сидит. Дарби разглядела лишь руки, лежащие на коленях, обтянутых брюками темного цвета, и синий галстук на белой рубашке.

А на панели управления было установлено устройство, по виду похожее на полицейский сканер.

— Я пытался увеличить разрешение снимка с разных углов, — пояснил Кастонгвей, — но лицо его захватить не удалось. Видишь вот эту тень? — Он указал на пространство между двумя передними сиденьями. — Это может быть — а может и не быть — часть руки или ноги. Мне нужно еще некоторое время, чтобы попытаться увеличить эту часть снимка. Вот пока и все, что у меня есть. Примерно через час я смогу показать тебе распечатки всех фотографий. А ты сделай одолжение: когда заполучишь эту камеру, сразу же дай мне знать. Я умираю от желания поиграть с ней.

— Договорились.

Итак, трое мужчин интересовались Эми Холлкокс и ее сыном — темноволосый мужчина, представившийся федеральным агентом, оператор и лысый водитель. Уж не их ли она видела в лесу прошлой ночью?

Но тут мысли Дарби вернулись к фрагменту фотографии, на котором мог быть запечатлен еще один человек, сидевший в задней части фургона. Четвертый мужчина. Или их было больше? Сколько же всего людей следили за ней?

Дарби открыла дверь бокса для работы с отпечатками пальцев. Куп, в защитных очках и голубых латексных перчатках, склонился над лабораторным столом, внимательно изучая пулю. Он уже посыпал ее порошком для снятия отпечатков пальцев.

Она увидела расщепленный кончик и сразу же поняла, что это такое. Разрывная пуля с полостью в головной части. Точно такая же, как и та, что убила ее отца.

— Это патрон калибра девять миллиметров. От «парабеллума», — пояснил Куп. — Я нашел его в кухне, под перевернутым буфетом. Должно быть, кто-то обронил его.

— Отпечатки на нем есть?

Он отрицательно покачал головой.

— Мы можем окурить его парами цианакрилата, — предложила Дарби. — Если «суперклей» выявит отпечатки, можно попробовать другие люминесцентные красители, а потом поместить патрон в УВМ.

По собственному опыту она знала, что устройство вакуумной металлизации, УВМ, позволяло получить более качественное изображение латентных отпечатков.

— Сначала я попробую кое-что еще.

Куп осторожно взял гильзу пинцетом и поместил ее на круглый металлический диск, установленный под измерительной головкой.

Дарби заглядывала ему через плечо, от изумления приоткрыв рот.

— Это что, сканирующий зондовый микроскоп Кельвина?

— В самую точку, — откликнулся он. — Господи, последний раз я видел тебя в таком восторге, когда в Бостон приезжала рок-группа «Ю-ту»!

Дарби положила конверт с дактилоскопической картой Эми Холлкокс на стол, отметив краешком сознания, что голосу Купа недостает обычной насмешливости. Она во все глаза смотрела на зонд. Она, конечно, читала о нем, но еще никогда не видела его.

— Как тебе удалось заполучить его?

— Благодаря любезности моих новых друзей из Лондона, — пояснил Куп. — Сделай милость, включи вон тот монитор.

Дарби выполнила его просьбу, придвинула кресло и стала смотреть, как Куп манипулирует рычажками небольшого устройства, напоминавшего футуристический микроскоп. Человеческий пот высыхал довольно быстро, а вот смесь органических и неорганических соединений оставалась, причем надолго. Получается, Куп рассчитывает, что с помощью этого зонда можно будет идентифицировать эти соединения и химические вещества.