Каждый день первой недели тренировок по подготовке бойцов отряда полиции особого назначения начинался с десятимильной пробежки под палящими лучами августовского солнца на острове Мун [1]. Помимо нее в отряде было еще восемь рекрутов. Все мужчины. До обеда они занимались огневой подготовкой, осваивая все виды стрелкового оружия, и рукопашным боем. После полудня им приходилось ползать по старым дренажным туннелям в черных очках, сквозь которые ничего не было видно, что позволяло проверить уровень склонности к клаустрофобии. Они погружались ночью с аквалангом в воды Бостонского залива и спускались по канату с вертолета. Один из новобранцев сломал ногу. Еще двое получили травмы и выбыли. Оставшиеся пятеро благополучно дожили до «Дороги в Изумрудный город», очередного испытания на выносливость.

Напялив армейский бронежилет и высокие ботинки, с рюкзаком, набитым тридцатью фунтами песка, и штурмовой винтовкой на груди, которую приходилось то и дело поднимать над головой, она бежала по одуряющей жаре до тех пор, пока не начинали подкашиваться ноги. Падала, поднималась и бежала дальше. Карабкалась по канатам, стенам и подмосткам. Ползла по грязи. Навьюченная амуницией, в полной боевой выкладке переходила вброд грязные ручьи. Выйдя из воды и сгибаясь под тяжестью рюкзака, который, пропитавшись влагой, стал весить вдвое больше, она снова бежала до изнеможения. Когда «веселье» наконец закончилось, ее угостили завтраком в фабричной упаковке — две бутылки воды, хлеб и яблоко, — который она проглотила на ходу, направляясь на огневой рубеж. Там она стреляла по мишеням до тех пор, пока кисти и предплечья не сводило судорогой от боли. Тренировка закончилась в десять вечера. Наскоро ополоснувшись под душем, она рухнула в койку, чтобы, проснувшись в четыре утра, начать все сначала.

Второй этап подготовки, о чем Дарби знала заранее, был рассчитан на то, чтобы сломить моральный дух рекрутов. Из-за постоянного недосыпания силы не восстанавливались, а царапины и ушибы заживали слишком медленно. Физические нагрузки разрушали оборонительные редуты, воздвигнутые разумом, что приводило к отчаянию, гневу, а в некоторых особо тяжелых случаях — к помешательству. На этой стадии отсеялись еще двое кандидатов. У них просто не хватило сил. Оставшаяся тройка благополучно дожила до практических занятий с имитацией реальной боевой обстановки.

Хейг быстро миновал последний лестничный пролет. Напарник Дарби по полицейскому спецназу лежал на спине и блаженствовал с сигарой во рту. Грудь его и одно плечо покрывали пятна ярко-красной краски. Увидев Дарби, он помахал ей рукой. Бойцы из группы спецназа, которых Хейг привлек к тренировке, чтобы они изображали охранников Криса Флинна, уже перекуривали, дымя сигаретами и сигарами, со всем возможным комфортом устроившись между ящиками и полками. Но они смотрели не на Хейга, они смотрели на нее. Дарби кожей чувствовала их оценивающие взгляды, способные прожечь в ней не одну дырку.

«Они в бешенстве оттого, что я их убила».

Она широко улыбнулась.

Хейг вышел на автостоянку Его серая футболка промокла на спине от пота. Он сунул в рот толстую плитку жевательного табака. Как обычно, прочесть что-то по его лицу было невозможно. Очевидно, он вполне комфортно чувствовал себя за лишенной всякого выражения маской, носить которую его приучили долгие годы службы в морской пехоте.

Хейг быстрым шагом направился в обход товарного склада. Под подошвами его высоких шнурованных армейских ботинок скрипел гравий. В жарком и знойном воздухе стоял неумолчный стрекот цикад.

— Та женщина, которую вы убили… — после долгого молчания обронил Хейг. Он смотрел прямо перед собой в темноту, окутавшую лесопосадки. — Почему вы решили, что она — не настоящая заложница? Как вы догадались, что это не так?

Дарби ожидала такого вопроса.

— Мне вдруг стало интересно, что делает хорошо одетая женщина в столь поздний час на оптовом складе.

— А вам не пришло в голову, что она может быть его владелицей? При подготовке к операции я рассказывал вам, что жена владельца руководит работой склада и часто задерживается допоздна.

— Вы также говорили, что Ортис — прижимистая и скупая ведьма.

— Что вы имеете в виду?

— У той женщины на руке был дорогущий браслет от Картье.

Хейг резко обернулся к ней. Глаза его расширились от удивления, на лбу собрались недоуменные морщинки.

— Вы сумели разглядеть этот чертов браслет?

— И еще на ней были туфли-лодочки от Кристиана Лубутена, — добавила Дарби. — Такие стоят примерно восемьсот баксов. И браслет тянет штуки на три, не меньше. Ничего не скажу о ее костюме, но он тоже не из дешевых. Кстати, от кого он? Гуччи? Армани?

— Я что, произвожу впечатление парня, который разбирается в таких вещах?

— Если судить по тому, как вы одеваетесь? Нет, сэр.

Хейг медленно зашагал по дороге, ведущей к уединенной площадке, на которой минеры подрывали обезвреженные бомбы.

— Из того, что вы сообщили нам о картеле, не было понятно, кто у них главарь — мужчина или женщина, — заметила Дарби. — После того как Флинн отпустил ее, она не побежала в соседнюю комнату. Она даже не стала звать на помощь. Она сразу бросилась вверх по лестнице, ведущей на крышу, то есть туда же, куда собирался Флинн. Мне это показалось странным. Вот почему, ранив Флинна, я развернулась к лестнице, а она уже стояла на площадке с «береттой» в руках. Думаю, она и есть глава картеля.

— Вы правы.

— Значит, план состоял в том, что она сыграет роль заложницы, а потом Флинн отпустит ее и, если сам не успеет прикончить меня к тому времени, она должна будет довершить начатое, когда я стану надевать на Флинна наручники.

— И опять вы правы.

— Кто из рекрутов убит или ранен?

— Вы — единственная, кто остался в живых.

— Вот что бывает, когда вы отправляете женщину сделать мужскую работу.

Хейг молча сплюнул густую табачную жижу и свернул на другую тропинку.

Вдалеке Дарби разглядела небольшой фермерский дом с пологой крышей, в котором жила последние две недели. В окнах бытовки, служившей раздевалкой, и подвального помещения виднелся слабый свет.

— Зачем мы туда возвращаемся?

— У нас гости. За вами прибыл какой-то малый, чтобы отвезти обратно в город. Приказ комиссара полиции, — ответил Хейг. — Не спрашивайте меня, зачем и почему; я не знаю подробностей.

У самой Дарби уже возникли вполне определенные подозрения. Она была руководителем экспертно-криминалистического отдела, ЭКО, подчинявшегося лично комиссару полиции Чад-зински, в состав которого входили лучшие следователи и криминалисты. Как правило, ее группе поручалось расследование жестоких убийств и дел, связанных с исчезновением людей.

Хейг снова сплюнул табачный сок.

— Я знаю, вы приложили чертовски много усилий, чтобы попасть в эту программу. Ваши навыки в обращении с оружием говорят сами за себя: в стрельбе вы лучшая в группе, тут нет вопросов. Признаюсь, у меня были сомнения на ваш счет. Из опыта могу сказать, что женщины не годятся на роль офицеров спецназа.

— Что же, приятно было доказать вам, что вы ошибаетесь.

— Вы всего лишь вторая женщина, подготовкой которой я занимался. Первая была первостатейной шлюхой.

Хейг не обернулся, чтобы посмотреть, не обиделась ли она. Ему было все равно. Этот человек говорил то, что думал, и плевать ему было на тех, кто считал себя оскорбленным. Дарби вдруг поняла, что ей нравится подобное отношение.

— Для начала эта девица потребовала для себя отдельную раздевалку, — продолжал инструктор. — Без конца жаловалась на нагрузки, причитая, что она не такая сильная, как прочие мужчины, и что она не обладает их выдержкой и стойкостью. Словом, обычная бабская чушь. Хотя правда заключалась в том, что у нее кишка была тонка пройти программу до конца. Но это не помешало ей подать иск о дискриминационном отношении, которым судья справедливо посоветовал ей подтереться. А вот вы не требовали для себя никаких привилегий. Вы спали, ели, принимали душ и переодевались вместе с остальными парнями. Вы не нагружали меня своими женскими проблемами, если таковые у вас были, и вдобавок справлялись со всеми испытаниями, которым я вас подвергал. И ни разу не пожаловались и не отступили. Вы держали рот на замке, а ушки — на макушке. И вкалывали изо всех сил. — Хейг в очередной раз сплюнул. — Я слышал, что вы врач. Получили степень в Гарварде по психологии преступности.