В тот момент, когда двуликий подносил к губам чашку кофе, Ханна, расположившаяся на крыше соседнего дома, нажала на спусковой крючок.

— Детка? Ты в городе?

— Быстро нашёл. Да, снова в деле.

— Отлично. Плейбоя сейчас перевозят на новое место. Даю адрес.

Он заметил её сразу и открыл заплаканные глаза, даже под действием наркотиков. Ханна цокнула языком, когда бледнолицый попытался высвободить руки. Лишние движения сейчас были не к чему. Лемур мог пораниться или того лучше, наступить в лужу и волочить за собой запах крови обидчиков. Ханна припарковала трейлер у ближайшего туристического центра, помогла Квинту выбраться и затолкала их в такси. Всю дорогу до гостиницы они молчали. Оказавшись в номере, Ханна первым делом сожгла перчатки в камине и бросила их одежду в стиральную машинку. Обувь пришлось выкинуть.

— П-падр…

Лемур выглядел ужасно. На белоснежно белой коже пестрили шрамы от ожогов, ссадины, царапины и синяки. Глубокая рана на бедре вполне могла скрывать более серьёзную. Правая рука висела плетью.

— Падрона. Вы меня смущаете, — признался, зардевшись.

Ханна моргнула. Парень стоял перед ней совершенно голый.

— Иди спать. Я посторожу.

Послышался скрип двери. Затем кровати. Ханна закурила, целенаправленно смешивая собственный запах с табаком. Ещё раз проверив все входы и выходы, она обосновалось в гостиной. В столице было пасмурно. Всю ночь шёл дождь. Высокая облачность. Весенний ветер разгуливал под кожаной курткой, пальцы потихоньку онемели под тяжестью прицела, в который она наблюдала за входом в гостиницу. Впрочем, подобный дискомфорт был частью рутинной работы, а работу свою Ханна, как выяснилось, любила безумно. Ей даже не столько нравилось умертвлять, сколько сидеть в засаде, поджидая жертву. Невзирая усталость и боль, ждать, пока в руках не окажется чужая жизнь. Что может быть приятнее момента, когда устраняешь того, кто до этого слыхал своей неприкосновенностью?

Похоронный марш Мендельсона на миг оторвал её от дела. Мобильный вырисовывал круги, вибрируя на столике. Один, второй. Неужели он так уверен, что это её номер? Ответить?

— Ханна, я знаю, ты в городе, — изо всех сил старался не дать волю эмоциям.

— Бинго, — она установила громкую связь и снова припала к прицелу.

— Ханна… зачем?

Сверху по улице спускались два черных лакированных автомобиля с сопровождением.

— Зачем я убила твоего друга или зачем оставила в живых тебя?

Удостоверившись, что авто заняли места на открытой парковке близь гостиницы, Ханна разобрала винтовку и надела глушитель на излюбленный танфольо. Огляделась. Дверь в комнату Квинта была плотно закрыта и располосована острой проволокой, снять которую можно было только с той стороны. Проход на балкон она загородила книжным шкафом, но из-за высоких окон это ничуть не мешало солнцу проникать в большие комнаты. Было где развернуться.

Когда во входную дверь постучали, Ханна отошла за лежащий на боку стол и прицелилась. В гостиную вошли трое. Первого она узнала сразу — Император. За ним по бокам стоял Габриэль и… неизвестный, она продырявила ему ногу, прежде чем захлопнулась дверь. Незнакомец зашипел и опустился на колени.

— Вы отлично расставляете приоритеты, — не то похвалил, не то растерялся Нониан. Следующей целью она выбрала его голову. — Мы пришли поговорить.

Ханна знала, что ни отвечать, ни слушать в данном случае не следовало. Но она не могла устоять перед соблазном.

— Давно не виделись, — буркнула. — Что вы тут забыли? У вас должно быть дел невпроворот.

— Единственное дело рассматриваемое в сенате сейчас, касается вопроса об идентификации личности Римской Чумы. Иллюстрии сделали определенные успехи. Теперь все в регионе нацелены на поиски Ханны Дайрон. Белая девушка. Рост выше среднего. Тёмные волосы и шрам вокруг шеи.

— Потрясающе.

Нониан театрально взмахнул рукой. Ханна не повелась на этот отвлекающий маневр.

— Я нашёл вас первым, поэтому диктую свои правила. Вы сейчас же сложите оружие и пойдёте с нами.

— Что-нибудь ещё?

— Пока только это.

Ханна не сдержала полуулыбки. Они, что совсем рехнулись? Хотя, наверное, так и было, потому, что Фиорентин начал отделяться от Императора, заходя к Ханне с другого бока.

—  Стоять.

Оба приросли к мраморным плитам, подобно статуям.

—  Сделайте шаг и можете смело начать душить себя сами.

Нониан издал какой-то сдавленный звук, схватившись за сердце, Габриэль нагнулся к полу, будто ожидал, что рухнет потолок. Третий попытался подняться по стене, но упал, проглотив ругательства.

— Макс?

Вопрошающий шёпот Нониана заставил что-то внутри неё перевернуться. Ханна перевела дух и медленно подошла к нему, сжимая в руке пистолет. Лемур улыбался каждому сделанному шагу, продолжая держать ладонь на груди, но когда девушка оказалась совсем близко, потянулся руками к ней, чтобы заключить в объятья:

— Maximilianus, — прошептал с надрывом. — Mea lux et tenebrae. Высшие существа услышали мои молитвы, ты снова со мной.

—  Ты заигрался в маленького короля, iuvenis.

— Имеет ли сие значение теперь?

Ханна прошлась свободной ладонью по груди лемура, изучая ощущения, которые проецировало существо телепата. Бессмертный буквально плавился под её ладонью, всей своей сутью извивался как змея, сердясь и вожделея одновременно. Этим чувства вызывали в ней восторг превосходства и гордыню, она поняла, что имел ввиду лемур, когда говорил о равенстве между отцов.

Её губы мазнули по его шее. Язык нащупал пульсирующую жилку и ударил по ней, приказывая успокоиться. Ханна надкусила его кожу своими человеческими зубами очень неумело и стояла как вкопанная, поглощая холодную смесь.

— Макс?

Поняв, что больше не может, Ханна вырвала из плеча жертвы кусок и сплюнула на пол в жесте непринятия. Нониан пискнул, как сделал до этого и упал на колени у её ног.

— Ты покинешь город сегодня же и отправишься в поместье Франкофонте на сицилийском острове. Осядешь там, в потайной библиотеке, зашьешь себе рот толстой золотой нитью и не будешь пытаться связаться с кем-либо из старого мира. Любые попытки наладить связь с тобой будешь пресекать.

В гостиной образовалась напряжённая тишина. Нониан начал содрогаться на полу.

— Макс, — издал жалобный писк, цепляясь за мраморную плитку. — Сейчас не время для твоих игр. Эта женщина…

—  Иди!

Всхлипнув не то от боли, не то от отчаяния, лемур вскочил на ноги и в мгновение ока оказался в дверях. Такое выражение лица у лемуров она ещё никогда не видела. Изогнувшиеся в гневе губы Нониана ненормально почернели.

— Я найду тебя, Дайрон, — прошипел, цепляясь за проем. — Ты сама придёшь ко мне.

— Пошёл вон!

Бледнолицый вывалился из номера, увлекая за собой раненого слугу. Через окно она проследила за машиной до поворота и выдохнув, сложила оружие.

— Ханна?

Шёпот Фиорентина стёр с лица победную улыбку. Двуликий по прежнему стоящий посреди номера выглядел растерянным.

— Можешь двигаться.

Цезарь слабо улыбнулся, потянувшись к ней руками. Ханна напряжённо проследила за его конечностями.

— Прости, похоже Максимильян хочет, чтобы бы оставался в таком положении.

— Всё в порядке, моя нежная.

Они стояли, смотрели друг на друга, молчали, несколько длинных, падающих в прошлое секунд, переговаривались глазами. Он давно не стриг волосы. Они уже спускались до лопаток, такие же тёмные как глаза.

— То, что ты говорил про род — полная чушь? Я не могла представить, чтобы ты убил собственный прайд. В твоём доме жили одни старики.

— Я был под воздействием того кровососа.

— Но то, что ты сказал про Валериев — правда?

— К сожалению, да. Насколько мне известно, мы — последние носители их крови во всем мире.

Ханна кивнула, будучи готовой к такой информации. Пусть. Все равно ничего не изменится.

— Когда иллюстрий Джованни покинет город, с ним попытаются связаться и если не получится, будет созван совет на переизбрание, — сказала. — Эверд бежал в Прибалтику, но я призвала его девушку этим утром. Ты потеряешь статус Цезаря, снова возглавишь Квестуру. Император признается спящим. Все вернется на круги своя.