— Римской Чуме мила комедия искусства, — пропела женщина, удерживая её на весу. — У каждого свои мотивы, но едина цель. Мы можем развлечь себя, объявив антракт, но можем разойтись врагами.

Ханна попыталась достать нож, но ей в щеку уперлось чье-то лезвие.

— Гней Сервилий Цепион, птица куда более высокого полета нежели Префект, проснулся. Его псы уже на подходе к Ровиго. Через несколько часов будут здесь, чтобы забрать тебя. Убьёшь Императора — падут сотни. Мы — Венецианская Комедия, одна из древнейших италийских семей. Псы Гнея пройдутся по нашим землям, растопчут наших детей, только чтобы вернуть тебя, но ты и моя Комедия сотрут его с лица земли, вместе со всеми упоминаниями. Выбирай, Римская Чума, жизнь в крови или смерть от моего ножа.

Один из толпы провел своим клювом по шее Ханны, выдыхая отвратительный запах гнили.

— Жизнь, — и глазом не моргнула.

— Я знаю, что в твоей власти лемур, которому доверяет Префект. Плоть от крови Императора, он сделает всё, чтобы обезопасить брата. Театр Импровизации выкрадет его, заставит прийти сюда лично и тогда, ты развлечешься.

— О каком лемуре идет речь?

— Об этой.

Один из лекарей раскрыл плащ.

— Ч-что?

— Он отказался от тебя и ты прекрасно знаешь почему. Так больше продолжаться не может, — Стивен снова поднял трубку, отвечая на звонок — Да, я ей сказал.

Ханна подождала пока он закончит и присела на стул рядом. Брат налил себе молока.

— Видеть тебя не могу, — прошептал.

Уму непостижимо. Босая, в каком-то коротком платье и с несколькими рваными укусами на запястьях, женщина помощника префекта, ради которой монстр был готов на плен, едва могла открыть глаза от потери крови. Закрывшись в номере первой попавшейся гостиницы, Ханна погрузила девушку на чайный столик, надеясь хоть чем-то помочь. Твари в масках пропали так же быстро как появились, но она ощущала их где-то там, за окном, безмолвных и выжидающих.

— Чёрт.

Ханна проверила пульс и поняв, что женщина готова умереть в любую минуту, приготовила мешок, чтобы спустить ту в воду канала. Конечно, сначала следовало вскрыть череп, чтобы предупредить заражение — кусали её с определенной целью. Жаль! Помощник префекта был очень привязан к этой темноволосой, длинноногой модели французской наружности.

— Чертовы уроды, — выругалась, оседая на пол.

План побега из страны превратился в плен. Перед глазами снова предстало черное небо с разноцветными зернами и далекий белый карлик, до которого она уже не могла дотянуться. В той стороне появилось что-то отталкивающее, буквально блокирующее приступ, заставляло стоять на месте, рядом с более яркими звёздами, к которым стремительно приближались две блеклые точки. Она ощущала это. Несколько бегущих в сумерках, голодных и быстрых, они мелькали как черные вспышки в голове, то исчезая, то появляясь на новом месте. Ровиго или нет — но твари, эти опасные твари были близко и не имели точного ориентира, который бы защитил невинных людей от их безумства.

— Какого черта вы убили её? — взревела.

— Это не мы, — ответил Квинт, садясь рядом с Ханной на карточки и протягивая бутылку. — Нас прислал Люций, он в сговоре против Императора.

Две серые звезды засветились ярче, отгоняя образы приближающейся опасности. Ханна открыла крышку и глотнула крови, прикрывая рану рукой.

— У него старые счеты с родом Сервилиев, к которым принадлежит Гней, а Эверд очень сильный обращённый к тому же, помощник одного из них. Манипулировать им может оказаться кстати, — Выражение лица Квинта утратило эмоции. — Мы не знали, что ты убивала для Императора. Охоту на тебя отменили, как только он проснулся.

— Нам тревожно, — подхватил Эфест. — У тебя нет шансов против Императора, а нам нельзя обратно, мы видели Римскую Чуму и скорее всего, будем казнены. Он убил всех, кто был в той квартире кроме Квестора и собственного брата. О тебе снова ничего не известно.

— Как ты познакомилась с ним? — изумился Квинт. — Как вы поддерживали связь?

— Мы будем с тобой, — сказал Эфест. — Не зависимо от того, какую сторону ты выберешь.

Ханна скривилась. Как будто у неё был выбор.

Весь вечер она провела за разбором схем каналов, пока парни отмывали незнакомку в ванной. Судя по всему, её инфицировали несколько дней назад, так как уже от одной близости с носителями родственной крови, тело трупа начало розоветь, смывая легкие следы окоченения и кровоподтеки. Большую часть времени девушка бездыханно лежала на кровати, иногда, очень редко, пыталась встать и опорожниться, но судя по звукам и моторике, сознание к этим действиям не подключалось. Ведь мозг до сих пор был мёртв.

Ночью онивошли в Венецию. Утренняя газета осветила несколько смертей и перестрелку в баре. Посыльный Комедии известил о том, что в результате охоты, все твари были убиты и теперь Венето ожидал делегацию с самим Императором.

— Другие братья сильнее нас, — сказал Квинт. — Флавий — дальний кровный родственник Императора и не покинет Рим только потому, что его братьям угрожает опасность, но и не станет помогать нашим врагам. Люций был инициирован во времена франко-прусской войны, но является самым сильным. Если Гней не захочет покидать столицу, он что-нибудь придумает.

— Получается, мне надо убить этого Императора во что бы то ни стало.

— Выбор есть всегда, но ты можешь встать на сторону Люция. У тебя нет никого кроме нас, — помолчав, Квинт добавил. — Фиорентин предатель, никто не мог ступить на территорию Квестора без разрешения.

На следующий день, он и Ханна стояли на платформе вокзала, ожидая, когда подъедет поезд. Эверд появился перед ними на перроне в белом костюме с иголочки, будто и не провел последние дни в плену. Увидев эти отлично уложенные золотистые волосы и сияющие в свете фонарей туфли, Ханна ожидала чего-то более агрессивного, чем этот вопрошающий тон:

— Где она? — застонал. — Где моя Виолетта? Люций предложил вместо гроба собственные ноги. Я чувствую, что она где-то здесь.

Даже сидя в гондоле помощник префекта не переставал спрашивать о том, что случилось с его ненаглядной. Когда они вошли в номер гостиной, лемур включил вторую скорость и пропал из поля зрения. В последующую секунду послышался звонкий хлопок и падение мебели. Ещё миг и золотоволосый оказался у стены на обломках тумбочки, в то время как двухметровый любитель цепей загораживал собой лежащую на кровати новообращённую.

— Как ты смеешь прикасаться к потомку рода Эмилиев, вонючее животное! Как посмел ты?! Своими грязными руками…

Видимо, помощник префекта даже не обдумывал возможность, что его ненаглядную могли обратить раньше срока и совершенно другие дядьки. На лице твари боль сменялась паникой. Братья нащупали нужную почву и взяли вольноотпущенника в кольцо. Эверд судорожно сглотнул, переводя взгляд с лемуров на свою бывшую возлюбленную. Поза выдавала его. Он полностью зависел от состояния лежавшей на кровати твари. Чтобы спасти её, он продаст не только всё, что имеет, но и себя самого. Ханна не умела играть с этой стороной монеты, её ниточками были боль и страх, но вот монстры… она часто видела, как они манипулируют привязанностями. Ханна вернулась к разглядыванию схем, когда из спальни уже начали раздаваться, мягко говоря, откровенные стоны.

Утром Квинт объявил, что Эверд дал клятву защищать Эмилию любой ценой.

— Почему вы называете её так? — спросила, видя с какой тоской золотоволосый смотрит на спящую девушку. — У неё уже есть имя.

— Она теперь одна из нас. В её венах течёт кровь рода. Согласно традициям все девочки носят родовое имя. Эмилия.

— Род Эмилиев имеет древнейшие корни, — продолжил Квинт. — Мамерк Эмил, сын Пифагора был нашим предком, а отец Максимильян — один из родоначальников линии Лепидов. «Лепид» — значит красивый. Наша линия славится отлично развитой способностью подчинять чужие разумы.