Он не смог заставить себя посмотреть в сторону Леры – одно дело видеть её в виде энергетического сгустка, и другое – лицезреть лерино тело, изуродованное так же, как и его.
Обессиленный, он замер, лёжа на спине и моргая, глядел в потолок. Что делать – он не знал. Потом пришёл к решению – выйдя в псионическое пространство, позвал Учителя. Тот появился как обычно – несясь, как экспресс и резко затормозил перед лежащим на полу человеком.
– Вижу, ты уже попробовал вылезти! – с удовольствием отметил керкар, разглядывая лежащего Славу – вот только надо было бы позвать помочь, а не изображать из себя червяка. Надо было предположить, что после шести лет неподвижности от тебя прежнего и следа не останется, как ты думаешь?
– Так и думаю – буркнул Слава – мне нужно двух помощников, чтобы поддерживали меня и помогали ходить. Я не знаю, смогу ли даже сидеть-то! И питаться…желудок-то за это время ссохся – я же ничего не ел шесть лет! О чёрт! Я и в сортир-то…хммм..мдя. В общем – выделяй мне помощников, по-другому никак.
Через десять минут Слава брёл по длинному коридору, поддерживаемый с двух сторон небольшими, но очень сильными керкарами-рабочими. Они весело трещали и щёлкали, издеваясь над хилым двуногим, а Слава, который уже прекрасно их понимал, слушал и злился на себя, на свою беспомощность и хилость.
Его довели до пещеры, в которой они с Лерой провели несколько месяцев их жизни под землёй и по его команде, поставили под струю ледяной воды, смывая остатки ихора.
Слава тёр себя руками, разглаживал тощее мосластое тело, и думал о том, сколько работы предстоит ему предпринять, чтобы восстановить прежнюю форму. Ему предстояло выработать план действий, максимально эффективный – первым пунктом в нём стояло – выручить Леру. Ему необходимо достать противоядие. Неизвестно – когда она освободится от паралича, и освободится ли вообще – ведь неизвестно, почему Слава вышел из него. Может его организм такой, особенный! Чтобы добыть противоядие – надо восстановить форму. Потом – контрабандисты. Слава не сомневался, что керкары как-нибудь смогут пристроить его на корабль, и он окажется в одном из городов. Ну а там уж…там уж будет видно. В Кратан нужно – к модификатору, но прежде – заработать денег. Может керкары дадут? Поразмышляв немного – решил не загадывать. Там видно будет.
Позвав керкаров, хихикающих над его человеческим произношением, он потребовал, чтобы те подали одежду. Осмотрел свои штаны, рубаху, выбил из них пыль. Шесть лет никто к ним не прикасался… Оделся. Его подвели к лежанке, где он, благополучно и приземлился, отдуваясь от запредельных усилий.
В голову била кровь, руки тряслись – в общем – нормальная реакция на шестилетнее лежание в ванне. Через пару минут он уже спал, не обращая внимания на окружающее, и не видел, как вокруг него закружился хоровод – пещеру отмывали, чистили, ставили мебель, готовили пищу – пришлось растолочь в мелкую кашицу мясо убитого наверху зверя, нечто среднее между оленем и кабаном. Один из воинов ловко сбил его стальной стрелой из мощного, стального же лука. Тяжёлую пищу Славе есть пока было нельзя, и Учитель как никто другой это понимал.
Человека подняли, и он сам, великий псионик Роя, ложечкой, полученной от контрабандистов и сделанной специально для людей, стал заливать в него бульон и кашицу. Отвыкшее от питания горло с трудом пропускало пищу, как будто вспоминая, как это происходит, и через некоторое время Слава снова спал. Это было нормально – организм, утомлённый пребыванием в гравитационном поле, восстанавливал силы – незаметно, постепенно, но восстанавливал. Так продолжалось дня три, пока, наконец, Слава не очнулся… Организм восстановил функции кишечника полностью.
На четвёртый день, он стал истязать себя, поднимая и опуская руки, лёжа на постели. Весь день, трясясь от усталости, ругаясь, снова и снова делал упражнения, пытался подняться, напрягая пресс. И к вечеру загнал себя так, что едва мог шевелиться. Каждые три часа его снова отпаивали бульоном и кашицей, и скоро он смог поглощать довольно большие порции – желудок начал растягиваться до обычного объёма. Ночью спал беспокойно – болели мышцы. Одолевали мысли о том, как там Лера – он урывками связывался с ней, но ненадолго. Она пребывала в угрюмом, депрессивном настроении, и это понятно – остаться одной, в купели, до конца жизни – это ли не ужас? Слава, как мог, успокаивал её, но она была в таком плохом настроении, что даже не хотела с ним разговаривать.
Утром всё повторилось – упражнения, еда, упражнения, еда – к обеду он попытался сесть, и ему это удалось. Голова кружилась, пещера как будто носилась вокруг него, но Слава сосредоточился, сконцентрировался и через минут двадцать пришёл в себя. И снова занялся упражнениями, уже сидя. Ещё два дня – и он ходил по коридорам шатаясь, опираясь на стены, но не прибегая к услугами своих ‘сиделок’. Вообще-то, сам удивился, что так быстро восстанавливался. Поразмыслив – пришёл к выводу – это его система регенерации. Не зря ему говорили, что у таких как он, все раны, все повреждения зарастают гораздо быстрее. Видимо, и его быстрое восстановление было из той же оперы.
Слава ходил, ходил, ходил, наворачивая круги по тоннелям, переходам, валился с ног от усталости и снова ходил. Через день – начал бегать. Рядом бежали два его ‘няня’, готовые подхватить в любой момент, но их услуги уже были не нужны. Пол пещер уходил под ноги серой лентой, лёгкие работали как кузнечные меха, прогоняя воздух, расправляясь, и вспоминая то, чем были ранее, до того, как их хозяин впал в глубокий паралич. Две с лишним недели понадобилось Славе, чтобы восстановиться настолько, что он смог взять в руки шест, изображавший копьё и встать в тренировочной пещере напротив своего противника – воина керкаров.
Увы, в первом же бою ‘копьё’ было выбито из слабых рук, а Слава получил приличные синяки. Он стиснул зубы, снова начал бой – и остался на полу с разбитой губой. Да, он видел будущий удар, да, он старался его избежать – но мышцы, слабые, недотренированные, отказывались следовать сигналу мозга. Выругавшись как следует, не обращая внимания на насмешки собравшихся вокруг керкаров, Слава занялся отработкой боя с тенью, выполняя растяжки, удары, блоки – всё то, что он когда-то знал, и всё, что забыло его тело.
Умения восстанавливались медленно. Очень медленно. Хотя тело и наполнялось силой, наливалось и здоровело. Он округлился, кожа натянулась, и хотя он был ещё сильно худ, его широкие плечи и руки, с крупными, крепкими костями, обросли витыми узловатыми мышцами. По нему можно было изучать анатомию – видно было каждую мышцу на его теле, и они играли, двигались, как змеи оплетая торс, руки и ноги. Ноги тоже сделались сухими и крепкими, способными снова нести далеко и неутомимо.
Неделю ему понадобилось, чтобы восстановить, как он полагал, его боевую мощь настолько, что он решил – пора снова попробовать биться в спарринге. Слава потребовал себе самого ловкого бойца, какой есть.
Распорядитель тренировочной пещеры с недоверием прощёлкал что-то о самонадеянных двуногих, но тут же вызвал из толпы одного из длиннотелых, ловких бойцов, поставив его перед землянином:
– Вот тебе. Один из самых лучших бойцов. Только учти – он не умеет биться в полсилы, так что – смотри, как бы не покалечил!
Слава без усмешки кивнул головой – покалечиться ему было нельзя. Лера страдала одна в Купели – раньше он мог уделять ей много времени, они вместе летали по пещерам, развлекались, а теперь он был занят физическим восстановлением и не мог с ней много общаться. Нужно было как можно скорее добыть для неё лекарство.
Молниеносный оборот – копьё обрушилось на Славу…но он спокойно встретил его блоком, как бы нехотя отведя своим. Несколько лет тренировок мозга дали свой результат – переключившись на режим предвидения, он заранее знал, где будет противник в следующий момент на много секунд вперёд, а тело, подтянутое безжалостными тренировками, привычно реагировало на сигналы мозга, и если и запаздывало – то не так, чтобы это было видно со стороны. Точными, короткими ударами он выбил копьё из рук противника и сбил его с ног, с каждым ударом не давая подняться. Тот вертелся на своих ногах, пытаясь блокировать удары, сбить Славу с ног или ухватить его за ногу жвалами, но безуспешно – превосходство землянина было таким всеобъемлющим, что распорядитель зала остановил бой: