- Да ну! У меня от их криков уши закладывает. Выберут комитетчиков - с ними и погутарю.

   - В это время в дверь осторожно постучали.

   - Все, Глеб, потом договорим, ко мне пришли.

   - К тебе или за тобой? - уточнил Васич.

   - Типун тебе на язык! - Я положил трубку и громко сказал: - Войдите!

   Вошел Кошкин. Матрос в командирской каюте чувствовал себя неловко.

   - Тут... это... комитетчики пришли. Желают с вами поговорить.

   - Так пусть заходят. Проходите, товарищи, рассаживайтесь!

   Комитетчики осторожно пристраивались на непривычной матросскому заду 'командирской' коже. Я смотрел на их немного смущенные лица и думал: 'Робеют ребята. А как пообвыкнут, да будет их воля, обдерут кожу с дивана, ей-ей обдерут!'

   - Так о чем вы хотели поговорить со мной, товарищи? - прервал я затянувшуюся паузу.

   Взгляды комитетчиков потянулись в сторону не самого приметного среди них матроса. Тот, ободренный доверием товарищей, кашлянул в кулак и произнес:

   - У нас, товарищ Ежов, стало быть, вот какой вопрос. Как вы нам и присоветовали, выбрали мы делегатов в Таврический дворец. Так им уже идти надо или как?

   Я посмотрел на часы.

   - Вряд ли заседание начнется вовремя, но лучше, если ваши делегаты прибудут во дворец до его начала.

   - Слышали? - обратился матрос к товарищам. - Делегаты, давай на выход!

   Кошкин и еще несколько человек поднялись с мест.

   - Погодите, товарищи, - попридержал я их. - У вас что, все делегаты одновременно и члены судового комитета?

   - А что, так нельзя? - забеспокоился матрос.

   - Почему нельзя? Можно. Просто я хотел побеседовать с судовым комитетом в полном составе.

   - И как теперь быть? - озадаченно спросил матрос.

   - Как ваша фамилия, товарищ?

   - Матрос 1-ой статьи Звягинцев.

   - Я так понимаю, товарищ Звягинцев, вы являетесь председателем судового комитета?

   - Братва так решила, - смущенно улыбнулся матрос.

   - А давайте, товарищи революционные моряки, поступим следующим образом. Сначала мы все вместе побеседуем, а потом я довезу ваших делегатов до Таврического дворца на машине. Подходит вам такой вариант, товарищ Звягинцев?

   - Подходит, товарищ Ежов, - кивнул Звягинцев.

   - Ну, тогда, товарищи, возвращайтесь на свои места и будем разговаривать? Сначала я вам расскажу про то, что творится за бортом 'Авроры', а потом вы мне поведаете, что да как у вас на борту. Лады? А за бортом, дорогие товарищи, революция! И на этот раз Николашке на троне не усидеть. Этот вопрос, можно сказать, решенный! Тут важно другое: куда плыть теперь России, к какому берегу ей пристать?

   Я осмотрел моряков, как бы приглашая их ответить на вопрос. Чей-то неуверенный голос произнес:

   - Так на то у нас Дума есть. Пусть она и решает.

   На него зашикали, но я заступился за моряка.

  - А что вы так всполошились? Дело товарищ говорит! Раз царских министров арестовали и у самого царя корону с башки, считай, сбили, то кому как не Думе назначить новую власть? То, что она пока колеблется - то не беда. Дума, как девка. Прежде чем согласиться, ей поломаться надо!

  Эти слова моряки отметили дружным хохотом.

  - Беда в другом, - продолжил я сочиняемую на ходу речь. - Депутатов представляющих интересы трудового народа, я уже не говорю о солдатах и матросах, в этой Думе крайне мало. Почитай и нет их там вовсе! А значит и назначенным ей министрам интересы народа блюсти будет не с руки. Наобещают, конечно, с три короба. Может и вольности какие дадут. Но только закончится все новым ярмом для нашей с вами шеи.

  Я замолчал, давая морякам время переварить услышанное. Первым опомнился Кошкин.

  - Погоди, товарищ Ежов, а для чего мы тогда сегодня Совет выбирать будем?

  - Молодец, Кошкин! - похвалил я матроса. - В самый корень узрел. Именно Совет должен стать той силой, которая передаст власть в руки народа! Но не сразу...

  - Почему? Почему не сразу? - понеслось со всех сторон.

  - А потому, товарищи, что те светлые головы, которые могли бы возглавить Совет, сейчас по тюрьмам сидят, да по заграницам маются. Никак им сюда сегодня не поспеть!

  И снова в разговоре возникла пауза.

  - Так может и не надо сегодня Совет выбирать? - предложил Звягинцев. - Вот съедутся товарищи, о которых вы говорили, тогда и быть выборам!

  И тут мне впервые пришла в голову мысль: может прав матрос? Может, нет резона выбирать Совет, в который наверняка пролезут соглашатели всех мастей? Но чего попусту гонять мысль, если процесс уже запущен? И сказал я не совсем то, что думал:

  - Хоть ты во многом и прав, товарищ Звягинцев, но Совет нужно выбирать как можно скорее! Пусть он будет пока не таким, как нам этого хочется. Но даже вокруг такого Совета можно сплотить рабочие, солдатские и матросские массы. Если даже власть пока окажется в руках чуждого народу правительства - оружие должно остаться в наших руках! Придет время и это оружие поможет вернуть власть народу! А пока будем готовиться, склонять наших братьев на фронтах и флотах на нашу сторону, будем формировать Красную Гвардию!

  - А что это, Красная Гвардия? - спросил кто-то.

  - Это я вам, братишки, заясню, - поспешил вмешаться Кошкин. - Я когда в штабе был, видел броневики с намалеванными на них большими красными звездами и солдат, у которых вместо кокард такие же звезды только маленькие.

  - Вот Кошкин заливает! - крикнул кто-то, и все засмеялись.

  Обиженный недоверием товарищей Кошкин повернулся ко мне.

  - Ну, скажи ты им, товарищ Ежов, что я правду говорю.

  - Подтверждаю. Все что сказал Кошкин - чистая правда. - Я достал из кармана звездочку и протянул ее комитетчикам. - Смотрите!

  Звездочка пошла по рукам. Потом Звягинцев уточнил:

  - Это такой отличительный знак. Я правильно понимаю?

  - Верно понимаешь, товарищ Звягинцев, - подтвердил я. - Красная звезда это отличительный знак Красной Гвардии.

  Звягинцев протянул мне звездочку, но Кошкин ее перехватил.

  - Погодь!

  Он снял с головы бескозырку, заменил на ней кокарду звездочкой и надел на голову. Морякам затея понравилась.

  - А еще звездочки есть? - спросили у меня.

  - С собой одна была. Но дело не в этом. Вы люди военные, понимать должны: прежде чем какой знак на форму цеплять, на это надо разрешение получить.

  - Отцепляй, Кошкин, звездочку! - распорядился Звягинцев.

  Огорченный Кошкин нехотя стянул с головы бескозырку, но тут я его попридержал.

  - Погоди, Кошкин. Я хочу спросить у вас, товарищи, а почему бы 'Авроре' не стать первым в Российском флоте красногвардейским кораблем?

  Моряки переглянулись.

  - А это возможно? - спросил Звягинцев.

  - Почему нет? Если экипаж крейсера выскажется 'за', закрепляйте решение постановлением судового комитета и отправляйте бумагу к нам в штаб. Думаю, вам не откажут. А ты, Кошкин, можешь звездочку оставить, как образец.

  - Сегодня же и решим! - заверил меня Звягинцев.

  - Вот и ладно! Теперь, товарищи, хотелось бы услышать о вашем житье-бытье...

   Да, накипело у ребят. Как они до сих пор некоторым офицерам спины не продырявили - диву даюсь. После того, как волна матросского гнева пошла на убыль, вновь беру слово:

   - Даже не знаю, что и сказать. Вас послушать, так всех офицеров в расход пустить надо. А ведь без офицеров корабль - не корабль. Или вы думаете иначе?

   - Да нет, все правильно, куда без офицеров, - неохотно согласился со мной Звягинцев.

   - Тогда давайте поступим так. Передо мной список офицеров крейсера. Я буду называть фамилии, а вы решайте: быть офицеру на борту или нет. Арестованных командира и старшего помощника обсуждать, я думаю, не будем? Или вы считаете иначе?

   - Да какой иначе! - воскликнул Звягинцев. - После того, как они нам сегодня револьверами в рожи тыкали, братишки на них шибко злые. Тут им все равно кранты.