- Поздравляю тебя с великим днем - днем освобождения России! - воскликнула она голосом наполненным патетикой и тут же добавила уже капризно: - Хотя ты о моем существовании, кажется, начал забывать?

   - Ну что ты, как тебя можно забыть? - отбивался Мишка. С трудом оторвав Нинины руки от шеи, он обратился к мужчине:

   - Позвольте, товарищ Александрович, представить вам Ольгу, она же Ведьма!

   Тот окинул меня таким уважительно-восторженным взглядом, что я слегка засмущалась и протянула ему руку, подняв ее повыше: вдруг захочет поцеловать. Он и захотел, чем привел меня в еще большее смущение. А Нина уже тянула Мишку в сторону не переставая сыпать словами:

   - Дело делом, но и о друзьях забывать не след. Зиночка о тебе уже не раз спрашивала.

   Голос Александровича заставил меня отвлечься от их беседы и больше я к ней уже не прислушивалась.

   - Так вот вы какая, Ведьма, - произнес он весьма банальную, но все равно очень приятную для слуха фразу.

   - Какая? - кокетливо переспросила я.

   - Если бы не знал, никогда бы не поверил, что такая прелестная женщина может быть таким неустрашимым бойцом.

   На этом месте мне, видимо, следовало покраснеть.

  ГЛЕБ

   Только что отзвонилась Ольга из Таврического. Макарыч вошел в состав Временного Исполкома и участвует в создании Петроградского Совета. Это уже не первая хорошая новость за день. Если с утра было трудновато - катастрофически не хватало людей, то ближе к полудню ситуация в корне изменилась. В подчинение штаба стали поступать рабочие отряды. Для каждого такого отряда штаб назначал командный состав из числа наиболее подготовленных дружинников. Таким образом, силы подчиненные штабу выросли в разы и мы стали постепенно брать под контроль наиболее важные объекты. Перво-наперво, мы не позволили солдатам, захватившим артиллерийский склад и Арсенал разбазарить с них народное добро, а поблагодарив братушек-солдатушек за революционный героизм, отправили их по новым адресам, взяв объекты под свою, усиленную броневиками, охрану. Так же мы поступали и в дальнейшем: солдаты захватывают, а мы берем объект под охрану. Революционно настроенным массам необходимо было выпустить на чем-то пар. Потому штаб приказал своим отрядам не брать под охрану полицейские участки, тюрьмы, ну и Охранное отделение, откуда все ценное мы уже вывезли. В то же время, нашим людям было вменено в обязанность не допускать расправ над офицерами, чинами полиции и жандармерии, а так же взять под охрану обывателей и их добро. Мародеров предписывалось брать под арест, а в случае вооруженного сопротивления уничтожать на месте. И еще, штаб приступил к формированию Красной Гвардии. На первых порах из числа военнослужащих бывшей царской армии. Первым красногвардейским отрядом стал Запасной бронедивизион. Для него загодя было изготовлено знамя, где на кумаче была выведена надпись: 'Первый Красной Гвардии бронедивизион'. Солдаты и офицеры пожелавшие служить в Красной Гвардии сменили кокарды на фуражках на красные звезды, специально изготовленные по заказу штаба. Над входом в штаб появилась вывеска: 'Объединенный штаб рабочих дружин, боевых групп и Красной Гвардии'.

   - Товарищ Абрамов, - заглянул в комнату один из моих помощников, - тут к тебе морячок рвется.

   - Давай его сюда! - распорядился я.

   Моряк был невысок ростом, черноволосый с подвижным лицом и умными глазами. На бескозырке надпись 'Аврора'. А чему тут удивляться? Корабль стоит на ремонте в Питере. Самой судьбой суждено ему стать 'Крейсером революции'.

   - Протягиваю моряку руку.

   - Я начальник объединенного штаба Абрамов. А вас как зовут, товарищ?

   - Кошкин мы, - белозубо улыбнулся матрос.

   - Матрос Кошкин с 'Авроры'?

   - Точно так.

   - Какая нужда привела вас, товарищ Кошкин, в штаб?

   - Корабль наш стоит на Франко-Русском заводе, на ремонте...

   - Хотите, чтобы штаб помог с ремонтом? - улыбнулся я.

   - Да нет, - матрос, похоже, не понял, что я пошутил, - ремонт уже почти закончен. У нас другая беда. Командир наш капитан 1-ого ранга Никольский совсем озверел. Держит нас, как в клетке. Берег почти для всех матросов отменил...

   - А ты, тогда, как здесь оказался? - перебил я Кошкина.

   - Так я ж говорю: почти для всех. А теперь вообще крейсер в плавучую тюрьму превратить удумал.

   - Это как?

   - Приходили к нам агитаторы, хотели на борт попасть. Так он их велел арестовать и посадить под замок. А тут мне увольнительная, значит, выпала. Братишки меня и попросили на берегу на нашего змея управу поискать.

   - Понятно. Входит, Никольский плохой офицер?

   - Почему плохой? Офицер хороший, вот только человек поганый. Так вы нам поможете? А то я, куда в другое место пойду. Говорят, в Таврическом дворце новая власть заседает.

   - Верно. Только пока она заседает, помощи вам от нее не будет. А мы вам поможем. Терентий! - крикнул я громко. В комнату заглянул помощник. - Ты не видел, Ежов вернулся?

   - Вот только очередную партию арестованных доставил.

   - Перехвати его пока не уехал, пусть зайдет.

   - Все, Дед Мазай, - сказал я вошедшему Ершу, - завязывай на сегодня с благотворительностью. Остальных 'зайцев' от революционного половодья будем спасать без тебя. А ты вот познакомься. Товарищ Кошкин с крейсера 'Аврора'. У него, понимаешь, к нам дело...

  НИКОЛАЙ

   В нашем времени мне доводилось бывать на 'Авроре'. Сейчас крейсер выглядел менее опрятным. Вахтенный у трапа был один, из-за Кошкина подпустил близко, потому был снят без шума и какого-либо членовредительства. Ставлю у трапа своего человека, с остальными и Кошкиным поднимаюсь на борт. На шкафуте творится неладное. По направлению к трапу конвоируют нескольких гражданских. Чуть дальше волнуется толпа матросов. Между ними и конвоем спиной к нам два офицера с револьверами в руках, отгоняют толпу. У одного револьверов в руках аж два и он, как мне показалось, уже готов начать стрелять. Пришлось офицеров скоренько вырубать - со спины это сделать совсем не трудно. Тут же пришлось палить в воздух из трофейных револьверов, чтобы отогнать бросившихся к поверженным офицерам матросов, поскольку я усомнился в их добрых намерениях. Мои бойцы тем временем разоружили конвой. Обрадованные агитаторы тут же захотели исполнить свой революционный долг. Пришлось мне им коротко объяснить, что мы и без них управимся. После чего мои ребята вежливо, но настойчиво стали оттеснять их к трапу, а я повернулся к матросам.

   - Товарищи! Я представитель объединенного штаба рабочих дружин партии большевиков, боевых групп партии эсеров и Красной Гвардии Николай Ежов. Пятый день в Петрограде бастуют рабочие, на площадях и улицах идут митинги и собрания, на которых звучат призывы свергнуть царя. Сегодня выступление народа переросло в вооруженное восстание! Солдаты Петроградского гарнизона целыми полками переходят на нашу сторону. В наших руках артиллерийские склады и Арсенал, мосты, вокзалы, телефон и телеграф! Царские министры арестованы. Последние очаги сопротивления блокированы революционными войсками и вот-вот падут! В эти часы в Таврическом дворце решается вопрос к кому перейдет власть. Дума колеблется. Поэтому решено провести заседание представителей от рабочих, революционных солдат и матросов и на нем избрать Петроградский Совет рабочих, солдатских и матросских депутатов. Если Дума не решит вопрос с властью, то это сделает Совет! Вы тоже можете послать в Таврический дворец по одному представителю от каждой роты.

   Из каюты командира крейсера я связался со штабом.

   - Глеб, 'Аврора', считай, наша! Командира крейсера и старшего офицера я арестовал, остальные офицеры блокированы в кают-компании. На корабле сыгран 'Большой сбор'. Сейчас морячки горлопанят, выбирают судовой комитет и делегатов на заседание по выборам Петросовета.

   - А ты чего не с ними? - спросил Глеб.