Поутру, как ни странно, раньше всех поднялся Най. Когда Фертран с Даном вышли из дома с твердым намерением найти друга и, если уговоры не помогут, тащить его в Марони силой (бросить одного все же не решились), он уже ждал их во дворе, сияя довольной улыбкой.

   - На завтрак у нас молоко, яйца и остатки вчерашнего гуся. Потом берем корзины и собираем помидоры... Нет, сначала, мешки и идем за чесноком.

   - Чего? - протянул опешивший полуэльф.

   Данвей растерянно протер глаза, решив, что еще не до конца проснулся.

   - Сегодня и завтра собираем все, что успеем, - продолжил Найар, - а в весел везем это на ярмарку в Развилку. В итоге имеем: в течение ближайших двух дней - питание и ночлег, в выходной - запись в рекомендательном листке об усмирении рассерженного домового, поимке и умерщвлении крысюка и оказании неоценимой помощи при сопровождении достопочтенной тэсс Янины в Лескарт и обратно. Какой именно помощи, потом придумаем. Скорее всего, это был упырь, бросившийся на нашу повозку за Привольем. Останки мы, естественно сожжем...

   - Най! Ты придурок! - завопил, не выдержав, универсал.

   - А чем вам не нравится мой план?

   - Да тем, что никто не поверит ни в какого упыря!

   - Точно, - поддержал друга Дан. - Это был не упырь, а обыкновенный кладбищенский гуль!

***

   Телегой, запряженной парой ленивых тягачей, правил сухонький длиннобородый старичок, похожий на гнома, но не на местного, Тарского, сбитого и кряжистого, а на того, что встречается героям сеарских сказок в диком лесу, предлагает помощь или дает важный совет. Ромар всегда думал, что если когда-нибудь у него будут дети, то он станет рассказывать им только истории принесенные с Сеара или с Хилы - они были светлыми и добрыми, ни капли не похожими на страшные сказания Сумрачного Края.

   Но именно страшные сказки родного Эльмара погнали его в дорогу и подвели к встрече с добрым гномом.

   - Хорошие у тебя клинки, - сказал гном.

   - Как вы можете судить, если я не доставал их из ножен?

   - У хорошего бойца и оружие подстать. А ты - хороший боец, сразу видно.

   - Неплохой, - нахваливать себя орк не привык.

   - Вот я и подумал, идет по дороге неплохой человек, почему бы и не подвезти?

   - Разве неплохой боец и неплохой человек - это одно и то же?

   - Не всегда, - усмехнулся в бороду старик, но продолжать не стал, надвинул на седые косматые брови соломенную шляпу и сделал вид, что сосредоточился на управлении керами.

   А Ромар вернулся мыслями к страшным сказкам. Кто знает, возможно, когда-то у него, действительно, появятся дети, и когда они станут слишком взрослыми для добных историй Сеара, он расскажет им и эту.

   Началась она тысячи лет назад, когда Эльмар был молод, и жизнь в нем едва зарождалась. Две силы властвовали в те дни над юным Миром - Свет и Тьма, День и Ночь. Элир и Ург-ха - так называли своих прародителей их дети. Общие дети, одни из которых унаследовали силу Дня, а другие поклонялись Ночи... И вот тут бы все и закончилось, не явись Миру третья сила - тот кто не был ни Светом, ни Тьмой, не поклонялся ни Луне, ни Солнцу, тот кто был между ними гранью, но не знал границ. Не приняли его гордые дети Элир, а неистовые дети Ург-ха разделились, ибо не умели существовать в мире даже между собой: первые ушли за Черные скалы, вторые остались в долине и заключили союз с новым богом, в обмен на возможность жить в свете солнца...

   Впрочем, эту историю его дети узнают и так - каждый сумеречный орк знает историю своего народа. Но он сможет рассказать им другую. Ту, что началась почти шестьдесят лет назад, когда у князя Долины Роз родился долгожданный наследник. Ромар, которого тогда еще не называли Убийцей, вернулся в родной Мир ради великой чести - старшие сыновья пяти прославленных родов Сумрачного Края сопровождали повелителя, когда он отправлялся с официальным визитом к светоносным соседям. Это длинноухие дети Элир не ездят в гости, не прихватив с собой маленькую армию, а Владетелю Стиару хватит и пятерых меченосцев, каждый из которых принес ему клятву верности.

   Окнир принимал их в праздничной зале, украшенной цветами и ледяными статуями, которыми так любят похвастать эльфийские маги воды и воздуха. Доведенный до абсурда официоз не позволил Владетельнице Левине сразу же подойти к дочери, а сама княгиня Алайна, еще бледная и слабая, не пришедшая в себя после родов, вынуждена была стоять почти полчаса, выслушивая церемониальные представления.

   Наконец внесли ребенка. Его поставили перед престолом в золоченной колыбели, украшенной гербами Ваол. Не рядом, а перед, словно князь и в собственном ребенке видел, прежде всего, подданного.

   - Вот сын мой...

   Как ни старался Ромар, так и не мог после вспомнить имя, названное тогда Окниром. Зато помнил гневный возглас своего повелителя:

   - Как ты назвал МОЕГО внука?! Разве ты не знаешь имени его? Смотри же!

   Ему не успели или побоялись помешать, и короткий кинжал с клеймом Т'арэ на рукояти оставил кровавую полосу на ладошке младенца. Послышался крик, но кричал не ребенок - это княгиня вскрикнула, схватившись за сердце. А мальчик наоборот притих, перестал сучить ножками и будто бы удивленно поднял над головой руку, по которой стекала и капала на белоснежные пеленки кровь. Кровь текла вниз, а тем временем вверх от ранки поднялось серое облачко и зависло над наследником величайшего из родов.

   Ничего не поняли эльфы, испугались или лишь удивились, но орки, все как один, даже сам Владетель, опустились на колени, и Владетельница почтительно склонилась перед сыном своей дочери.

   - Сумрак в крови его! - провозгласил Стиар Т'арэ. - И Сумрак - имя его. Ибо Сумраком будет храним.

   - Сумраком храним, - произнесла нараспев Левина, с нежностью глядя на малыша. - Пусть так и будет.

   Суров и непреклонен был Владетель Сумрачного Края, но ни в чем не отказывал той, что разделила с ним сердце.

   - Храни тебя Сумрак, - сказал он, обматывая платком ладошку мальчика. - Иол лэ Лар...

   - На север, стало быть, идешь? - спросил, отвлекая от воспоминаний, возница.

   - Да.

   - Опасные там места.

   - Я знаю.

   - Но не повернешь? Не мое дело, но сдается мне, что человека ты какого-то ищешь.

   - Не человека.

   - А, - махнул рукою гном, - человек ли, эльф ли, полукровка - какая разница? Тут в Кармоле таких не мало, у кого в родне саатарцы значатся, да ты, парень, и сам, гляжу, из таких. Токмо я всех человеками зову, уж не серчай.

   - Я ищу не человека, - усмехнулся таким суждениям орк, - даже по вашим меркам, почтенный тэр. Я ищу... бога. Своего бога.

   - Бога, - повторил задумчиво старик. - Нелегкое это дело. Иные своего бога всю жизнь ищут и не находят. Кажется мне, неверно ищут. Бога ведь не глазами, его сердцем искать надо.

   Оказалось, и в страшных сказках бывают добрые гномы, дающие путникам правильные советы...

Глава 10

   Если чего-нибудь очень сильно желаешь, оно обязательно сбудется. Мариза в это верила с детства. И свое главное желание определила еще тогда, придумав себе большую-пребольшую любовь на всю жизнь. Да еще и не абы к кому, а к НЕМУ, к самому загадочному, непостижимому, неповторимому. Им восхищались, ему завидовали, к нему набивались в друзья. Его имя было окутано тайной, как и вся его жизнь за пределами родного Мира, о которой ходили лишь слухи, туманные и противоречивые. Он был...

   Карди украдкой взглянула на возившегося у дверей ее комнаты мужчину. Да, если чего-нибудь очень хотеть, оно сбудется. Одна глупая девчонка хотела влюбиться раз и на всю жизнь, и таки добилась своего - влюбилась. И даже то, что при более близком знакомстве предмет этой любви оказался далек от совершенства, а все связанные с ним тайны были вызваны банальным отсутствием достоверной информации, не могло повлиять на ее чувства.