— Ты поклялся Сумраком, и забыл, что станет с тобой, если он отвернется от тебя?

Сумрак Изначальный. Верный защитник и безжалостный судья. Это из него когда-то вышли первые сумеречные орки Эльмара, это его частички рассеяны теперь в их крови. А в его, Иоллара, жилах этот Сумрак течет полноводной рекой, даруя недоступную прочим своим детям силу. Сумрак хранит его мысли от посягательства магов и ясновидцев. Сумрак вкладывает в его руки призрачные клинки. Сумрак может скрыть его лицо от назойливых взглядов и навести ужас на целую армию врагов. А взамен требует лишь одного — верности. И если ты предашь его, он просто покинет тебя. Выйдет вместе с кровью. Заполнив сначала легкие, хлынет наружу через горло и нос, и можно будет считать счастьем, если ты от этого задохнешься, потому что потом он воспользуется каждым отверстием в теле: польется через уши, потечет кровавыми слезами из глаз и выдавит хотя бы каплю из каждой поры на коже…

— Я не знаю, кем ты себя возомнил, но даже то, что ты сейчас в другом Мире не спасет тебя.

— Но она…

— Мне плевать на нее, Иоллар. Ты дал клятву и должен ее исполнить. Скажи, несколько капель крови какой-то девчонки стоят твоей жизни?

Стоят. Одна капля крови. Один ее вздох. Один ее взгляд.

— Просто выполни свое обещание. Поверь, никто не испытает радости от твоей нелепой смерти. У тебя есть еще два дня. Прости, но я устал от этой неопределенности. Два дня, отмеченный Сумраком, только два дня. А потом…

Тело пронзила боль, нашептывая, что же с ним будет потом…

— Ил! Ил, проснись! Да открой же ты глаза! Милый мой, хороший, ну что же ты…

Пощечины сменились поцелуями, и он сильнее прижался к ней, чувствуя, как текут по его щекам ее слезы.

— Что… что это было? Я так…

— Сон. Ночной кошмар. Извини, у меня иногда бывает.

— Бывает у него… Ты бы себя видел. Весь белый, губы дрожат, руки… Смотри, простынь порвал. И бормочешь все время: "Лар, лар". Что это за лар такой?

— Сумрак. Это на эльмарском орочьем. Лар. Сумрак.

Бивший тело озноб отступал под мягким натиском ее ласкового тепла.

— Сумрак — это плохо?

— Глупенькая. Я и есть Сумрак.

Вспыхнули, повинуясь ее жесту, свечи на маленьком столике, сверкнули недоверчиво встревоженные глаза:

— Ты испугался сам себя?

— Да. Иногда я сам себя боюсь. Я же чокнутый, ты сама так сказала.

— Ил!

— Я абсолютно ненормальный. И схожу с ума еще больше, когда смотрю на тебя…

С утра, проводив ее в Школу, ни словом о своем отъезде не обмолвился. Оставил записку: съезжу по делам, вечером вернусь, не волнуйся. Что за дела будет время придумать.

А в дороге случилось непредвиденное: примерно в десяти парсо от города нанятый в Марони кер подвернул лапу. Лучше бы он сразу вернулся. Так нет же, уперся в своем желании разобраться поскорее с проблемой, получить от Хранителя долгожданное освобождение и от глупых поручений, и от тревожных снов. Добрался кое-как до деревеньки с ласковым названием Солнышки, оставил на одном из дворов пострадавшую ящерку, и стал дожидаться попутчиков.

***

Юули

Доктор Богзар Гиалло покосился на гостя, и уже в который раз незаметно отер о полы халата вспотевшие ладони.

Еще никогда ему не приходилось беседовать с Хранителем лично. Он, конечно, встречался с Кадмом в университете, тот какое-то время проявлял интерес к проекту "Исток", но вот уже лет двадцать как работа застопорилась, и дракон охладел к обитателям колонии. А сегодня пришел словно старый знакомый, попивает келс и ведет неспешную беседу. Причем интересуется вовсе не научными разработками, а в его, Богзара, семьей. Странно, хоть и лестно.

— В самом деле жаль, что не удалось застать вашего внука. Он действительно так похож на своего отца?

Кард поморщился. Отца? Мальчик и слова такого не знает.

— Похож, — неохотно признал он. — Но надеюсь, только внешне.

— Надеетесь? — удивился дракон. — Я думал, целью проекта было приобретение ребенком магических способностей Пилаг. Насколько я понял, все это и заварилось лишь потому, что ваши старейшины побоялись оставить колонию без магистра. А на господина Эн-Ферро, — при упоминании этого имени доктор Гиалло снова поморщился, — рассчитывать не приходится.

— На мальчика тоже, — вздохнул Богзар. — Может, поэтому нашу семью наконец-то оставили в покое.

— Неудача? — посочувствовал Хранитель.

— Да нет, — пожал плечами доктор. — Вероятно, какие-то способности у моего внука имеются. Но чтобы развить их, нужен учитель.

В тоне Гиалло не слышалось сожаления, он просто констатировал давно осознанный факт.

— А что Эн-Ферро?

И вновь на лице карда промелькнула неприязненная гримаса.

— Вас интересует, не выказывал ли он желания обучать ребенка? Нет. Как и желания вообще его видеть. Ну да ладно. Внуком я своим доволен. А что до того, что магом ему не стать — жаль, безусловно. Но учить его по всему Сопределью некому. На Эн-Ферро мы, сами понимаете, уже не надеемся. Разве только… Проход на Свайлу. Врата. Может быть, все же есть способ их открыть?

— Нет, — дракон встал, намереваясь проститься.

Все, что хотел, он уже узнал. И стоило только время тратить, чтобы убедиться лишний раз, что Лайсарин Эн-Ферро, единственный оставшийся в Сопределии носитель силы Пилаг, безучастен к судьбе своего лабораторно-пробирочного наследника, и использовать мальчишку в их с Дивером планах не удастся?

Но, уже направляясь к выходу, Кадм столкнулся с вопросительным взглядом Богзара Гиалло. Кард не удовлетворился коротким "нет".

— Понимаете ли, доктор, после смерти Хранителя Свайла, как и другие его Миры, потеряна. В нашей истории уже происходило подобное, и я говорил не раз и повторю снова: даже Совет Великого Круга бессилен перед случившимся. Кир был еще молод и, видимо, по этой причине не обзавелся наследником, а его смерть…

— Наследником? — оживился кард. — Я понимаю, вы имели ввиду другое, но скажите, ребенок Хранителя Кира мог бы открыть портал?

Спросил, и сам удивился: зачем?

— Ребенок? — Кадм опустился обратно на диван. Возможно, уходить еще не время. Этот доктор не так прост, как кажется, и знает, видимо, больше, чем говорит.

Богзар Гиалло мысленно обругал себя. И кто за язык тянул? Ведь он честно, почти три десятка лет сберегал эту тайну. А дракон уже уцепился за вырвавшееся слово, и вряд ли поверит, что вырвалось это слово случайно. Теперь, хочешь не хочешь, придется рассказывать все от начала и до конца.

Хотя до конца и не обязательно.

— У Кира был ребенок?

Гость заметил его неуверенность, и кард даже не успел обдумать, что станет теперь говорить. А отмалчиваться было бы еще подозрительнее.

— Мог быть.

Вдруг и этого хватит?

— Рассказывайте, господин доктор, рассказывайте. Вы же сами начали этот разговор.

Хранитель впился в него взглядом по-кошачьему желтых глаз, и Гиалло почувствовал, как холодные щупальца пока еще аккуратно и ненавязчиво касаются его рассудка. Ощущение было не столько болезненным, сколько неприятным. Пока. Уникальная природа защищала кардов от ментальных сканеров магов Сопределья, но драконы — это вам не мирские колдуны, они намного сильнее. Смогут и карду в мозги влезть. И плевать им, что после такого вмешательства некий хвостатый ученый неделю промучится головной болью.

— Не молчите, господин Гиалло.

Щупальце-сканер пробралось дальше, и Богзар решил, что лучше уж он расскажет сам, чем станет и дальше терпеть унизительную процедуру. Хранитель Кир никогда не позволил бы себе обращаться подобным образом со своим народом. Хранитель Кир…

— У него мог быть ребенок. Должен был быть. Но мальчик родился мертвым.

— Мальчик? — выделил дракон.

Кард, не чувствуя избавления от назойливого зонда, кивнул.