Поклонившись, он преподнес Зарене мониста из драгоценных камней, Тримиру — пояс искусной работы, а девушкам стал раздавать монеты и медовые пряники.
Когда закончил это приятное занятие, вновь грянула песня. Поклонившись будущему тестю и невесте, Олег вышел из помещения. В этот день, согласно обычаю, он не должен был видеть свою суженую.
Направляясь к своему дому, он вдалеке увидел Ивицу. Она с озабоченным видом переходила улицу и скоро скрылась за поворотом. У Олега упало и куда-то вниз покатилось сердце, и он с тоской обреченного понял, что не забыл ее. «Сыграю свадьбу и вышлю куда-нибудь в отдаленные места. Нечего ей делать в Ладоге, мозолить глаза». А какой-то чертенок нашептывал ему соблазнительные слова: «Пусть останется, чтобы хоть раз в неделю, раз в месяц можно было видеть ее…»
У Олега было тревожно на душе, словно он совершил что-то нехорошее, нечестное. Он поискал в памяти, не случилось ли вчера чего-нибудь, за что было бы стыдно, но ничего не нашел и успокоился. «Предсвадебные хлопоты измотали», — сделал он вывод.
До начала торжеств осталось еще пару часов. Он решил сходить к викингам. Согласно норманнским обычаям, жених должен перед свадьбой попрощаться со своими холостыми друзьями, а тем полагалось благословить жениха на счастливую семейную жизнь.
Едва он появился в первом доме, как викинги подняли громкий крик, на который сбежался, чуть ли не весь отряд, свободный от караула.
— Конунг! Погуляй с нами напоследок! Выпей с нами, Олег!
Он чокался бокалом, отвечал на приветственные слова. Все захмелели. Начались воспоминания.
— Помнишь, Олег, как веселились в Магрибе?
— А как Гастинг перепутал город Луну с Римом?
— Нет, вспомни, какие страстные женщины живут в Испании!
— Налей еще, Торф Эйнер! Всем наливай!
Олег пил вместе со всеми. На душе стало светло и радостно, все тревоги ушли куда-то вдаль. Он веселился: о всеми и думал о том, что товарищи по оружию любят его, что готовы пойти с ним на испытания и даже на смерть и что с ними он еще добьется многих побед.
Время пролетело незаметно, и он очень удивился, когда его позвали на свадебный обряд. Он обнялся с каждым викингом и направился к дому Велегоста. Дверь терема была заперта. Он знал, что это было составной частью свадебного обряда. Он негромко постучал, и дверь открылась. В проеме стояли девушки и стали кричать, шутливо отталкивая его:
— А вот не пустим! Знать не знаем, кто ты такой!
Тогда он снял с ремня мешочек с деньгами и передал наиболее бойкой. Девушки тотчас со смехом отступили и пропустили его в помещение.
Зарена стояла посреди сеней в белом свадебном платье и белом прозрачном покрывале на голове. Она была столь красива, что Олег чуть не задохнулся от восторга и счастья. Он взял ее под руку и повел на улицу. Там уже стояли свадебные повозки, украшенные лентами и цветами. В первую повозку сели дружки, во вторую — невеста с отцом, в третью — Олег со Ставром, нареченным отцом, а за ними разместились остальные родственники и гости; на всех были праздничные одежды.
Подъехали к капищу, небольшому островерхом холмику насыпанной земли с деревянным изваянием богини семьи и брака Лады наверху; холмик окружали восемь жертвенных костров. Жрец в длинной одежде и с длинной бородищей дал Олегу и Зарене по зажженной свече и повел вокруг капища, простуженным голосом твердя заученную молитву:
— Великая богиня Лада! Ты являешься к нам, осыпанная золотыми листьями, молодая и стройная, полная любви и сил. Ты несешь с собой радость и безумную жажду жизни. Подари свою любовь этой прекрасной девушке и этому мужественному юноше, ибо любовь — это сама жизнь, ее начальный и конечный таинственный смысл. Подари им любовь, которая не оставляла бы их ни в яркий солнечный день, ни в тихую негу ночи… Соедини их на веки вечные, великая богиня семьи и брака Лада!
После этих слов Олег и Зарена обменялись кольцами, и все поехали на берег Волхова. Здесь, посредине луга, росла раскидистая ракита. Князь и Ставр трижды провели жениха и невесту вокруг дерева и посадили на скамеечку возле него. Сопровождавшие, до того молча и внимательно наблюдавшие за всеми церемониями, тотчас взорвались криками восторга и кинулись поздравлять Олега и Зарену: с этого момента они считались мужем и женой! А потом раскинули покрывала и накидки и расставили угощение, началась свадьба с музыкой, пением, плясками, пьяными криками… Натешившись, все отправились в княжеский дворец, где веселье продолжалось с новой силой…
Олег в начале обряда был уже прилично пьян. Он весело и с желанием выполнял все то, что заставляли желать, кружил вокруг деревянного изображения Лады, обменивался кольцами, сидел под ракитой. Для него это было ново и интересно. А потом перед ним и Зареной поставили кашу, хлеб и стакан молока. Кто-то сзади, кажется Ставр, прошептал на ушко, что он и Зарена должны пить из одного стакана, откусывать от одного, ломтя хлеба и есть одной ложкой. Он весело выполнял это указание, часто склонялся к Зарене, бросал какие-то шутки; она сначала с удивлением, а потом с опаской стала посматривать на него.
Потом перешли в купеческий терем, уселись вокруг длинного стола. С одной стороны женщины, с другой — мужчины. Принесли свадебный пирог и под веселье и смех разделили между всеми присутствующими. Потом стали подавать вареные и жареные блюда.
Олегу все обрядовые действия нравились, и он был доволен. Но когда перед ним с Зареной поставили кусок пирога и опять стакан молока, он внутренне возмутился. Ему не давали хмельного на лугу и теперь вновь обошли, как самого последнего изгоя. Ни слова не говоря, он пододвинул к себе кувшин и налил в бокал медовухи. Зарена дернула его за рукав, но он только недовольно отмахнулся. Тоже мне, с первого дня решила командовать! Не к лицу викингу слушать советы глупой бабы, это знают все в Скандинавии! Назло ей он выпил два бокала медовухи подряд и откинулся на спинку кресла, весьма довольный собой.
Лица людей, которые его только что раздражали, стали казаться добрыми и симпатичными, музыка приятной, а окружающее вдруг заколебалось, закачалось и поплыло в каком-то зыбком тумане. Он восторженно смотрел на эту необычную, почти сказочную картину.
И вдруг в этом мерцающем тумане увидел Ивицу. Она пристально и строго смотрела на него. Вмиг все отодвинулось от него куда-то вдаль, в мире осталась только она, желанная, безумно любимая. Он видел только ее лицо, и ему казалось, что от него исходит какое-то особое сияние, настолько оно было красиво и притягательно. Он глядел на нее, не отрываясь, боясь пошевелиться.
И тогда она легонько, одними пальчиками поманила его к себе. И он встал и пошел к ней, сначала медленно, а потом все, убыстряя и убыстряя свой шаг.
При его приближении она повернулась и пошла из помещения. Он двинулся следом. Перед крыльцом стояли два оседланных коня.
— Садись. Быстро! — коротко приказала она и сама первой вскочила в седло.
Одним махом он оказался на коне, и они поскакали к крепостным воротам. Олег мельком увидел онемевшее от растерянности лицо караульного, а потом все замелькало перед глазами, конь стремительно нес его сначала по лугу, а потом среди лесных деревьев. Куда они мчались, он не имел никакого понятия, но единственное, что он ощущал, — это страх, что его могут догнать и вернуть на свадьбу…
Сколько скакали, он не знал. Наконец остановились где-то в глухом лесу перед маленькой избушкой. Ивица спрыгнула на землю, с улыбкой сказала:
— Можешь быть спокоен. Здесь ты в полной безопасности.
Она повела его в избушку. В ней располагалась широкая лежанка, на которой покоилась перина, раскинуто было лоскутное одеяло, брошены подушки; к маленькому окошечку, затянутому бычьим пузырем, был приткнут маленький столик; вместо стульев стояли два обрубка дерева.
Он привлек ее к себе, прошептал горячо:
— Навек желанная…
Она наложила на его губы пальчик, ответила игриво:
— Скоро у нас все будет…