— Ну вот. — Конел отступил на шаг и начал ходить по кабинету. Лицо его напряглось, на скулах выступили желваки, но в глазах была нежность, и это потрясло ее.

— А почему ты сам не принял предложение? Можно было и без меня обойтись.

Конел с досадой провел рукой по своим волосам.

— Нет, нельзя. Им нужны легкость и юмор — в духе того, что ты сделала для кондитерской Эббингсов. У меня же с юмором слабовато.

Перед таким комплиментом Ливия не могла устоять. Они вместе действительно неплохая команда.

— Но у меня на самом деле все уже забронировано, — повторила Ливия, надеясь, что это звучит достаточно убедительно.

Перспектива провести пару недель в Мексике померкла при мысли о совместной работе с Конелом над заказом.

— Отмени все. Подумай об агентстве. Подумай о будущем.

Я и так только об этом и думаю, мысленно произнесла Ливия. О будущем здравии собственного рассудка. Да еще тешу себя слабой надеждой, что за время моего двухнедельного отсутствия Конел наконец поймет, как ему меня не хватает, и пересмотрит свое отношение к браку.

— Я буду у тебя в долгу, — добавил он.

В долгу? Ливия взглянула в его блестящие глаза, и все в ней сжалось от внезапного желания. И тут ее осенило. Она даже глаза прикрыла от удовольствия.

Она обещала матери приехать к старикам со своим предполагаемым женихом. А что, если попросить Конела представиться этим женихом в обмен на отказ от отпуска? Она прищурилась. Это не только снимет напряжение из-за вечного беспокойства матери о ее судьбе, но и даст ей возможность, раз Конел будет играть роль чуть ли не жениха, целовать его, а то и спать с ним… Внутри у нее сладко заныло при одной мысли об этом. Разве это не шанс удовлетворить свою страсть к Конелу? А если ей удастся переспать с ним, может, она сама убедится, что ничего сверхъестественного в этом нет. Как знать: может, все это лишь наваждение. А то, чем черт не шутит, Конелу так понравится роль жениха, что он захочет им стать по-настоящему!..

Ливия подавила вздох, прекрасно понимая, что шансы на самом деле равны нулю. Сколько она уже с ним работает, а его отношение к женитьбе не изменилось ни на йоту. Ей так и не удалось понять, почему он противник брака.

И вообще, когда дело касалось Конела, оказывалось, что она многого не знает. Ее охватило чувство бессилия. Если у нее осталась хоть капля здравого смысла, лучше все бросить. Найдутся другая работа и другой мужчина, у которого не будет предубеждений против семейной жизни.

Впрочем, у нее еще есть время. Ей и тридцати нет. Она пока может позволить себе эту зачарованность Конелом.

— В огромном долгу, — закончил Конел. Ливия посмотрела ему в глаза. Что ей терять?

— Кое-что ты действительно мог бы для меня сделать, — протянула Ливия, пытаясь получше сформулировать предложение. — В этот уик-энд у моих дедушки и бабушки золотая свадьба. Съедется вся родня.

— Я с малых лет мечтал иметь большую семью.

Ливия только усмехнулась, уловив грустные нотки, прозвучавшие в его голосе.

— Видишь ли, моя мать вбила себе в голову, что меня надо выдать замуж, ведь мне через месяц стукнет тридцать, — спокойно продолжала она.

— Я ее понимаю. Когда женщине за тридцать, ее песенка спета. Это мужчина после тридцати только входит в пору зрелости.

Попридержал бы свои сентенции при себе, а то не доживешь до поры зрелости! — подумала Ливия, а вслух сказала:

— Дело приняло столь крутой оборот, что моя мамочка нашла мне подставного женишка на уик-энд.

Конел весь напрягся, пытаясь подавить гнев, захлестнувший его при мысли о том, что Ливия будет с другим мужчиной.

— Я отказалась, а она в слезы. И я совсем растерялась. Я ей сказала, что собираюсь выйти замуж за другого, которого и приглашу на уик-энд.

У Конела даже лицо перекосилось. Он знать не знал, что Ливия с кем-то встречается, не говоря уж о том, что собирается замуж… В Ливии было все, что нужно от женщины мужчине, если его, конечно, прельщает перспектива брака. Не его случай, разумеется. Жена и дети — это вообще не для него. Этот вопрос он решил раз и навсегда.

— Я его знаю? — Конел с удовольствием услышал свой ровный голос. Нельзя показывать Ливии, что она его интересует. Это грозит потерей и того немногого, что он имел. Почувствуй она себя не в своей тарелке, сразу уйдет. И он больше не услышит взрывы ее смеха, и некому будет выслушивать его идеи и неожиданные проекты.

— Да никого и нет, — вздохнула Ливия, — это я так сболтнула, лишь бы мать прекратила плакать.

Конел вздохнул с облегчением и мысленно поблагодарил судьбу. Словно камень с души свалился.

— Словом, если б ты согласился провести этот уик-энд… — Ливия помедлила, — в качестве претендента на мою руку, я бы перенесла отпуск и занялась с тобой рекламой этих супов.

От услышанного у Конела округлились глаза. Ливия хочет, чтобы он провел с ней уик-энд в качестве жениха? Он чуть не задохнулся от восторга. Это значит, что он сможет целовать ее и обнимать сколько душе угодно, а если она начнет противиться — скажет, что все это лишь для пущей убедительности. С первого же момента, как он положил на нее глаз, он искал удобного случая, чтоб затащить ее в постель, и надо же: фортуна бросает ее прямехонько в его объятия! Не слишком ли здорово, чтобы быть правдой? Это-то и смущает. Все, что слишком здорово, чтобы быть правдой, обычно…

— И как же я должен себя вести? — осторожно спросил он.

— Будь самим собой! — Ливия несколько воспрянула от его деловитого вопроса. — Моя мамочка всегда твердила, что я должна заарканить какого-нибудь молодого, перспективного дельца, которых в Нью-Йорке можно встретить на каждом углу.

— Что-то не видал я здесь дельцов на углах…

— Зато моей матери кажется, что их пруд пруди. Впрочем, подвернись ей настоящий преуспевающий бизнесмен, готовый жениться на мне, и она б запела по-другому.

— Это надо понять как оскорбление? — хмыкнул Конел.

— Вовсе нет. Просто у мамы образ идеального мужа — мой отец. Он вкалывал на шахте, а все вечера и уик-энды проводил дома в семье, — сухо прокомментировала Ливия.

— Понятно, — отозвался Конел. Не такое ли и у Ливии представление об идеальном муже? Не потому ли она отвергала всякие его посягательства? Конечно, ей нужен солидный, не витающий в облаках человек, ни в чем и никогда не пытающийся рисковать. Мысль удручающая, но Конел предпочел на ней не зацикливаться. — Заметано, — как можно спокойнее заявил он, стараясь, чтобы Ливия не заметила торжествующих ноток в его голосе. — Я сыграю роль твоего жениха, а ты подготовишь все для презентации.

— Вообще-то я не говорила маме, что ты мой жених, я сказала, что еще размышляю над этим, — поспешно поправила его Ливия.

— Жених и невеста — лучше. Это дает нам большую свободу действий. А какой, скажи на милость, молодой парочкой мы должны быть? — спросил он, прежде чем она успеет сообразить, о какой свободе действий идет речь. — Помолвка, как у Берти Вустера, когда я могу называть тебя «старушка» и похлопывать по плечу?

— Тебе тоже нравятся «Дживс и Вустер»? — вопросом на вопрос ответила Ливия, чтоб отвлечь его.

— Я купил весь сериал, когда прошлой весной был в Англии. Если сделаешь хорошую презентацию — дам посмотреть. Но если это жениховство не на манер Берти Вустера, тогда, может, что-то вроде старых добрых фильмов шестидесятых с Дорис Дей и Роком Хадсоном? Тех, где он целует ее вот так?

К немалому изумлению Ливии, он нагнулся и прижался губами к ее губам. Она почувствовала запах его одеколона и невольно прикрыла глаза.

Однако, к ее разочарованию, Конел тут же отстранился от нее.

— Нет, это, пожалуй, не то, — пробормотал он.

Ливия облизнула губы и уставилась на Конела. В глубине глаз у него плясали огоньки. Как бы ей хотелось, чтобы это были огоньки страсти!

— Нет, ты не Дорис Дей, ты больше похожа на героиню зарубежных фильмов.

— Разве? — слабым голосом спросила она, еще не оправившись от неожиданного поцелуя.