— Не нужно быть такой наивной, — говорила ей Лилиана. — Ты его почти не знаешь.

— Еще как знаю, — настаивала Сан. — Знаю, что он хороший, заботливый и работящий. Он купил своей матери дом в Луанде. И каждый месяц он отправляет ей деньги.

Мужчина, который так заботится о матери, наверняка хороший.

— Не верь в то, что он тебе рассказывает, не имея подтверждений. Люди обычно приукрашают себя, когда хотят кого-то соблазнить. Тебе нужно время, чтобы узнать его получше.

— А что это значит? Чтобы я перестала чувствовать то, что чувствую? Думаешь, можно стряхнуть с себя любовь, словно пыль?

— Нет, я знаю, что это невозможно. Я просто говорю тебе, чтобы ты была осторожна, чтобы ты была внимательнее. Люби его и получай удовольствие, но следи за тем, чтобы он тебя не обманул.

Сан вспомнила, что произошло между ней и доном Жоржи:

— Однажды мне пришлось решать, стать ли недоверчивой или же продолжать жить, как будто все всегда будут вести себя хорошо. Я не хочу замыкаться в себе и идти по жизни, словно старуха, поглощенная подозрениями. Я предпочитаю ошибаться. Но я уверена, что с Бигадором я не ошибусь.

Лилиана вздохнула, побежденная:

— Надеюсь, ты права. Но если нет, помни, что я рядом…

В один из дней в конце сентября, когда Сан уволили из бара и пиццерии, она снова поехала на автобусе из Портимана в Лиссабон. Она чувствовала удивительное спокойствие. У нее было огромное желание увидеться с Бигадором, но она была так уверена в том, что он ее любит, что всю поездку спокойно разглядывала пейзажи, не пережив ни одного тревожного мгновения, как рыба, которая позволяет течению нести ее в единственно возможном направлении. Когда Сан приехала на станцию, он ее ждал. Бигадор попросил отгул, чтобы встретить ее. То, как они узнали друг друга в толпе и посмотрели один на другого, обнаружив это удивительное сияние, которое исходит от человека, когда он желает другого человека, то, как они поцеловались и обнялись, как будто в мире не существовало ничего, кроме их тел, дали ей понять, что она не ошиблась.

Почти час они ехали по Лиссабону на машине Бигадора и брались за руки каждый раз, когда он мог отпустить ручку переключения передач. За неделю до этого он ей сказал, что уже нашел ей жилье, кузина его друга снимала комнату. Это было не бог весть что, но зато дешево и довольно близко от его дома. Так они могли часто видеться. Теперь, пока они ехали, он еще сообщил Сан, что он договорился о собеседовании с ней на следующий день. Он знал булочную, где требовалась продавщица. Бывшая продавщица была его подругой и порекомендовала Сан. Это была хорошая возможность. Сан закричала от радости. Она не знала, как его благодарить. О да, она будет заботиться о нем, как ни одна женщина до этого. Она будет его женой, сестрой и матерью, если это ему потребуется. Она будет любить его так, как никогда никого не любила раньше.

Дом Марии Сабало был очень унылым. В действительности, все было очень унылым. Район с грязными улицами, полный одинаковых домов, облезлых и засаленных, в которых теснились сотни иммигрантов, целые семьи, приехавшие из Африки ценой больших долгов и накоплений многих жизней, нагроможденные, словно насекомые, в крошечных квартирах. Мужчины, которые когда-то покинули деревню в саванне, преодолели пустыни, горы и моря, и которые перебивались, продавая зонтики в дождливые дни и веера — в солнечные. Женщины, которые уехали из жалкого города, чтобы избежать подневольного брака, побоев и рабства, и которые теперь убирали дома, лестницы, офисы и больницы за копейки. Сборище людей разного происхождения, из враждебных племен, улей из разных запахов, языков и музыки. Ночи любви, ночи секса, ночи смерти, ночи пьянства, ночи плача, ночи ножей. Бесконечные разбитые мечты и множество надежд, души неудачников, души смирившихся, души гневливых, души обессиленных, души сильных, рой людей без дома, без причин остаться или вернуться, ничьи хозяева, тени, потерянные на дороге, которая должна была привести их в рай и почти всегда вела в ад.

Квартира находилась на пятом этаже, лифта не было. Было три маленькие комнаты и крохотная гостиная. Там уже жили пять человек, все из Анголы, три женщины и двое мужчин. Сан пока могла спать одна. Место на втором ярусе койки в ее комнате пустовало. Шкаф без дверей и расшатанный столик — вот и вся мебель.

Почти не было света. Сан открыла окно. Оно выходило на крошечный дворик. Впереди виднелась только серая грязная стена. Маленький побег дикой редьки все еще держался с удивительной силой за какую-то трещину. Слышался детский плач, крики женщин, голос, поющий очень грустную песню, которая будто бы исходила из очень глубокого колодца.

Сан снова закрыла окно. Она была напугана. Ей приходилось жить в уродливых и почти пустых комнатах, скромных, как монастырская келья. Но ни одна из них не казалась ей такой безотрадной, как это угнетающее место. Ей показалось, что она задыхается. Мария Сабадо даже не улыбнулась ей. Двое мужчин, которые сидели на диване в гостиной и смотрели телевизор, даже не поздоровались. Ей пришлось жить с ними в одном доме. Она будет слышать их дыхание через перегородки. Будет видеть их хмурые лица, открывая дверь. Не будет хороших дней, ни смеха, ни поцелуев, ни вопросов о том, как прошел день или ночь. Потом она выйдет и пойдет на автобусную остановку по этим опасным улицам, где дети одни играют между машинами, которые ездят, сигналя, где таинственные силуэты скрываются за углами, где из баров слышится шум драки… Она не была уверена, что может так жить.

Сан взглянула на Бигадора. Он, похоже, ее понял. Улыбнулся и провел рукой по ее волосам:

— Прости, милая, — сказал он ей тихо. — Я знаю, что тебе не нравится, и все понимаю. Это не самое лучшее место для тебя. Ты заслуживаешь гораздо большего. Но это всего на несколько дней. Я хотел быть уверенным, что ты будешь рядом со знакомыми людьми, чтобы не чувствовать себя одинокой, и это было единственное место, которое я нашел. Как только у тебя будет контракт с условиями и постоянная зарплата, мы подыщем что-нибудь получше. Я тебе обещаю.

Сан обняла его. Сомнения развеялись, как будто тело мужчины впитало их.

Он подождал, пока Сан разберет чемодан, и потом пригласил ее поужинать в хорошем ресторане. Они закончили ночь у Бигадора дома, в большой мягкой постели, желая и отдаваясь друг другу, как будто в эти моменты начиналась жизнь.

Плохие предчувствия

Сан устроилась на работу. Работа была гораздо лучше, чем она ожидала. Ее взяли на месяц испытательного срока, но потом заключили с ней контракт, который позволял подать документы на разрешение на работу и вид на жительство. Ей оплачивали социальную страховку. Сан растрогалась, когда подумала о том, что если ей когда-нибудь это понадобится, у нее будут бесплатные врачи, лекарства и больницы. Жизнь вела себя с ней очень хорошо, и она старалась отвечать ей тем же по возможности. Ей не на что было жаловаться.

Сан приходила на работу в восемь утра и заканчивала в семь вечера. С часу до трех булочная закрывалась. Сан использовала это время, чтобы сделать покупки, а после — пройтись по улицам Лиссабона, поедая бутерброд или кусочек пирога. От своей работы она получала удовольствие. Магазин находился в районе Альфама, в самом центре. Было много старушек, которые приходили каждое утро за хлебом, ковыляя, волоча ноги маленькими шажками, тяжело опираясь на клюку. Некоторые из них подолгу сидели в булочных, болтали и рассказывали ей истории из прошлого. О родителях, о хорошем муже, который умер слишком рано, о детях, которые добились успеха или подсели на наркотики, а еще о внуках, которые никогда не приходили или приходили очень часто, о болезнях и о сериалах по телевизору, который Сан не смотрела. Ей нравились эти женщины, которые носили жизнь за спиной, как улитки. Ее трогали их маленькие, но такие важные воспоминания, их скромная и в то же время воодушевленная манера изложения каждого поворота судьбы, то, как они собирают по кусочкам пожухшие остатки событий своей жизни, влюбленностей и расставаний, моментов процветания и нищеты, триумфов и поражений, огромных радостей и неудержимых слез, обычных вещей, которые они, тем не менее, держали в своих руках так, будто это были хрупкие драгоценные камни.